— Ты ведь любишь рыбу.
— Сырую?
— Да. Когда я был здесь в последний раз, люди чуть не дрались из-за нее.
— А ты почему не ешь?
— Не переношу рыбы.
Хоук купил сырую селедку прямо с прилавка. Продавщица тут же вычистила ее, посыпала репчатым луком и подала Хоуку. Хоук осторожно откусил.
Потом улыбнулся.
— Неплохо, — сообщил он мне. — Не требуха, конечно, но довольно вкусно.
— Хоук, — прервал я его рассуждения. — Полагаю, что ты даже не знаешь, как выглядит настоящая требуха.
— Вы правы, босс. Я ведь вырос на птичьем молоке и витаминах. Ведь так, по-вашему, питаются в гетто.
Хоук доел селедку. Сразу за рыбными прилавками мы свернули налево и пошли по Калверстраат. На улице властвовали прохожие — никаких машин, чтобы не отвлекаться от магазинов.
— Похоже на Гарвад-сквер, — заметил Хоук.
— Да, куча магазинов, торгующих обувью «Фрай» и джинсами от «Ливане», дополненными блузками в деревенском стиле. А какого черта тебя понесло на Гарвард-сквер?
— У меня была одна дамочка из Гарварда, — объяснил Хоук. — Очень умная.
— Студентка?
— Обижаешь, старик. Я что, похож на воспитательницу из детского сада? Она была профессоршей. Говорила, что моя жизненная сила возбуждает ее. Понял?
— И как же ты нашел общий язык с ее собакой-поводырем?
— Что ты понимаешь? Она не была слепой. И находила меня великолепным. Называла меня ласково «мой дикарь». И считала, что Адам должен был выглядеть так, как я.
— Господи, Хоук, — прервал я его воспоминания. — Меня сейчас вырвет.
— Да, я знаю. Это было ужасно. Мы не смогли долго выносить друг друга. Она была для меня роковой женщиной. Хотя очень ничего в постели. И зад такой мощный. Верно говорю.
— Да я не спорю, — сказал я. — Ну вот, думаю, мы пришли.
Мы остановились перед выносным прилавком книжного магазина, на котором громоздились сотни книг и журналов. Еще больше этого добра было внутри. Множество книг на английском языке. Вывеска на стене сообщала: «Три суперэротических сеанса каждый час». Стрелка указывала куда-то в глубину магазина. На дальней стене красовалась такая же вывеска, только стрелка ныряла вниз.
— И какие же книжечки здесь продают? — заинтересовался Хоук.
Выбор был широк: от книг Фолкнера и Томаса Манна до книг на английском, французском и датском. Я приметил Шекспира и Гора Видала, соседствовавших с пачками журналов, на обложках которых обнаженные женщины были скручены цепями, веревками, вожжами и другими путами, так что за ними невозможно было разглядеть тело. Можно было приобрести «Хастлер», «Тайм», «Пари матч» и «Гей-лав». Эту особенность Амстердама мне было трудно постигнуть. У нас такие порномагазины располагаются в особых районах, их еще поискать нужно. А здесь книжный магазин, который специализируется на клубничке, занимает место между ювелирным магазином и кондитерской. И торгует творениями Сола Беллоу и Хорхе Луиса Борхеса.
Хоук поинтересовался:
— Думаешь, она здесь живет? Можно проверить по табличкам на "К".
— Может, пройдем наверх? — предложил я. — Адрес этот.
— Давай, — согласился Хоук. — Вот и дверь.
Частично скрытая навесом, дверь располагалась как раз за книжным магазином направо.
— А что, если она дома?
— Я знаю, как это проверить.
Хоук ухмыльнулся:
— Отлично. Посмотрим. Пока ты будешь тут ковыряться, я посмотрю, нет ли ее среди любителей порнухи там внизу.
— Хоук, в таких делах я всегда числил тебя активным деятелем, а не посторонним наблюдателем.
— Нелишне кой-чего и перенять. Учиться никогда не поздно. Совершенных людей не бывает.
— Это уж точно.
— Мы собираемся торчать тут круглосуточно?
— Нет. Только днем.
— Это хорошо. Полдня бдим, полдня спим. Не переломимся.
— На этот раз нам будет труднее. Кэти знает нас обоих, и если она здесь, то будет осторожна как лиса.
— К тому же, — добавил Хоук, — если мы будем мозолить здесь всем глаза, то любой местный полицейский вправе поинтересоваться, что мы тут делаем.
— Это в том случае, если они хорошо несут свою службу.
— Не спорю.
— Будем меняться местами, — предложил я. — Я полчаса постою у магазина готовой одежды, а потом пойду туда, где торгуют цыплятами, ты же займешь мое место. Так и будем курсировать, меняясь через полчаса.
— Лады, — согласился Хоук. — Только проведем смену не так регулярно. Лучше действовать по ситуации. Ритм не должен быть равномерным.
— Хорошо. Все равно она не проскочит мимо нас, если нет черного хода.
— Ты бы покараулил здесь для начала, малыш, а я смотаюсь проверить, где тут запасные выходы. Загляну в магазинчик и обойду квартал, узнаю, что есть хорошего.
Я согласился:
— Если она в твое отсутствие уйдет, то я пойду за ней. Встретимся в гостинице.
Хоук кивнул:
— Пока, шеф, — и направился в сторону магазина. Он прошел вглубь и спустился вниз по лестнице. Через пять минут появился наверху и с довольной улыбкой покинул магазин.
— Почерпнул ценную информацию? — спросил я.
— А как же. Теперь, когда в следующий раз захочу переспать с пони, — не растеряюсь.
— Эти европейцы такие изобретательные ребята.
Глава 18
Запасного выхода хоук так и не нашел. Мы бродили по Калверстраат весь остаток дня, меняясь местами, стараясь держаться поближе к стене дома, где могла быть Кэти, поглядывая на ее окна, если это вообще были ее окна, надеясь, что она нас не заметит, когда будет выглядывать на улицу. Если она вообще была в этой квартире.
Магазин готовой одежды представлял последний в сезоне писк моды: нечто цвета хаки, напоминавшее палатку, длинное и абсолютно бесформенное, перехваченное на талии поясом. Оно плохо смотрелось даже на манекене в витрине. В продуктовом магазине продавали жареное мясо на мягкой булочке, покрытое сверху зажаренным яйцом. Очевидно, это представляло собой род сэндвича. Ассортимент насчитывал штук тридцать пять разнообразных бутербродов, но жареное мясо с яйцом пользовалось наибольшей популярностью.
После обеда улица заполнилась многочисленными прохожими. Большинство из них, конечно, туристы: японцы, немцы с фотоаппаратами, группами и в одиночку. Было много голландских моряков. Казалось, что здесь больше курят, чем у нас. Люди высокого роста встречались не часто. Босоножки и сабо, очевидно, были любимой обувью, особенно у мужчин. Иногда попадались голландские полицейские в своей серовато-голубой форме с белой отделкой. Никто не обращал внимания ни на меня, ни на Хоука.
В восемь часов я подозвал Хоука:
— Пора наконец поесть, а то я сейчас расплачусь.
— Не могу не согласиться с тобой, — подхватил Хоук.
— Здесь недалеко есть приятное местечко под названием «Маленькая монашка». Я заглядывал туда в свой последний приезд.
— И что же ты тут делал, старик?
— Отдыхал. С одной дамой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Сырую?
— Да. Когда я был здесь в последний раз, люди чуть не дрались из-за нее.
— А ты почему не ешь?
— Не переношу рыбы.
Хоук купил сырую селедку прямо с прилавка. Продавщица тут же вычистила ее, посыпала репчатым луком и подала Хоуку. Хоук осторожно откусил.
Потом улыбнулся.
— Неплохо, — сообщил он мне. — Не требуха, конечно, но довольно вкусно.
— Хоук, — прервал я его рассуждения. — Полагаю, что ты даже не знаешь, как выглядит настоящая требуха.
— Вы правы, босс. Я ведь вырос на птичьем молоке и витаминах. Ведь так, по-вашему, питаются в гетто.
Хоук доел селедку. Сразу за рыбными прилавками мы свернули налево и пошли по Калверстраат. На улице властвовали прохожие — никаких машин, чтобы не отвлекаться от магазинов.
— Похоже на Гарвад-сквер, — заметил Хоук.
— Да, куча магазинов, торгующих обувью «Фрай» и джинсами от «Ливане», дополненными блузками в деревенском стиле. А какого черта тебя понесло на Гарвард-сквер?
— У меня была одна дамочка из Гарварда, — объяснил Хоук. — Очень умная.
— Студентка?
— Обижаешь, старик. Я что, похож на воспитательницу из детского сада? Она была профессоршей. Говорила, что моя жизненная сила возбуждает ее. Понял?
— И как же ты нашел общий язык с ее собакой-поводырем?
— Что ты понимаешь? Она не была слепой. И находила меня великолепным. Называла меня ласково «мой дикарь». И считала, что Адам должен был выглядеть так, как я.
— Господи, Хоук, — прервал я его воспоминания. — Меня сейчас вырвет.
— Да, я знаю. Это было ужасно. Мы не смогли долго выносить друг друга. Она была для меня роковой женщиной. Хотя очень ничего в постели. И зад такой мощный. Верно говорю.
— Да я не спорю, — сказал я. — Ну вот, думаю, мы пришли.
Мы остановились перед выносным прилавком книжного магазина, на котором громоздились сотни книг и журналов. Еще больше этого добра было внутри. Множество книг на английском языке. Вывеска на стене сообщала: «Три суперэротических сеанса каждый час». Стрелка указывала куда-то в глубину магазина. На дальней стене красовалась такая же вывеска, только стрелка ныряла вниз.
— И какие же книжечки здесь продают? — заинтересовался Хоук.
Выбор был широк: от книг Фолкнера и Томаса Манна до книг на английском, французском и датском. Я приметил Шекспира и Гора Видала, соседствовавших с пачками журналов, на обложках которых обнаженные женщины были скручены цепями, веревками, вожжами и другими путами, так что за ними невозможно было разглядеть тело. Можно было приобрести «Хастлер», «Тайм», «Пари матч» и «Гей-лав». Эту особенность Амстердама мне было трудно постигнуть. У нас такие порномагазины располагаются в особых районах, их еще поискать нужно. А здесь книжный магазин, который специализируется на клубничке, занимает место между ювелирным магазином и кондитерской. И торгует творениями Сола Беллоу и Хорхе Луиса Борхеса.
Хоук поинтересовался:
— Думаешь, она здесь живет? Можно проверить по табличкам на "К".
— Может, пройдем наверх? — предложил я. — Адрес этот.
— Давай, — согласился Хоук. — Вот и дверь.
Частично скрытая навесом, дверь располагалась как раз за книжным магазином направо.
— А что, если она дома?
— Я знаю, как это проверить.
Хоук ухмыльнулся:
— Отлично. Посмотрим. Пока ты будешь тут ковыряться, я посмотрю, нет ли ее среди любителей порнухи там внизу.
— Хоук, в таких делах я всегда числил тебя активным деятелем, а не посторонним наблюдателем.
— Нелишне кой-чего и перенять. Учиться никогда не поздно. Совершенных людей не бывает.
— Это уж точно.
— Мы собираемся торчать тут круглосуточно?
— Нет. Только днем.
— Это хорошо. Полдня бдим, полдня спим. Не переломимся.
— На этот раз нам будет труднее. Кэти знает нас обоих, и если она здесь, то будет осторожна как лиса.
— К тому же, — добавил Хоук, — если мы будем мозолить здесь всем глаза, то любой местный полицейский вправе поинтересоваться, что мы тут делаем.
— Это в том случае, если они хорошо несут свою службу.
— Не спорю.
— Будем меняться местами, — предложил я. — Я полчаса постою у магазина готовой одежды, а потом пойду туда, где торгуют цыплятами, ты же займешь мое место. Так и будем курсировать, меняясь через полчаса.
— Лады, — согласился Хоук. — Только проведем смену не так регулярно. Лучше действовать по ситуации. Ритм не должен быть равномерным.
— Хорошо. Все равно она не проскочит мимо нас, если нет черного хода.
— Ты бы покараулил здесь для начала, малыш, а я смотаюсь проверить, где тут запасные выходы. Загляну в магазинчик и обойду квартал, узнаю, что есть хорошего.
Я согласился:
— Если она в твое отсутствие уйдет, то я пойду за ней. Встретимся в гостинице.
Хоук кивнул:
— Пока, шеф, — и направился в сторону магазина. Он прошел вглубь и спустился вниз по лестнице. Через пять минут появился наверху и с довольной улыбкой покинул магазин.
— Почерпнул ценную информацию? — спросил я.
— А как же. Теперь, когда в следующий раз захочу переспать с пони, — не растеряюсь.
— Эти европейцы такие изобретательные ребята.
Глава 18
Запасного выхода хоук так и не нашел. Мы бродили по Калверстраат весь остаток дня, меняясь местами, стараясь держаться поближе к стене дома, где могла быть Кэти, поглядывая на ее окна, если это вообще были ее окна, надеясь, что она нас не заметит, когда будет выглядывать на улицу. Если она вообще была в этой квартире.
Магазин готовой одежды представлял последний в сезоне писк моды: нечто цвета хаки, напоминавшее палатку, длинное и абсолютно бесформенное, перехваченное на талии поясом. Оно плохо смотрелось даже на манекене в витрине. В продуктовом магазине продавали жареное мясо на мягкой булочке, покрытое сверху зажаренным яйцом. Очевидно, это представляло собой род сэндвича. Ассортимент насчитывал штук тридцать пять разнообразных бутербродов, но жареное мясо с яйцом пользовалось наибольшей популярностью.
После обеда улица заполнилась многочисленными прохожими. Большинство из них, конечно, туристы: японцы, немцы с фотоаппаратами, группами и в одиночку. Было много голландских моряков. Казалось, что здесь больше курят, чем у нас. Люди высокого роста встречались не часто. Босоножки и сабо, очевидно, были любимой обувью, особенно у мужчин. Иногда попадались голландские полицейские в своей серовато-голубой форме с белой отделкой. Никто не обращал внимания ни на меня, ни на Хоука.
В восемь часов я подозвал Хоука:
— Пора наконец поесть, а то я сейчас расплачусь.
— Не могу не согласиться с тобой, — подхватил Хоук.
— Здесь недалеко есть приятное местечко под названием «Маленькая монашка». Я заглядывал туда в свой последний приезд.
— И что же ты тут делал, старик?
— Отдыхал. С одной дамой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46