Два года ты водил нас за нос, не так ли, Трантер, старая лиса? Я подумал, что мне необходимо прийти, сэр, так как я имею к этому непосредственное отношение.
— Очень хорошо, Роупер.
— А теперь, Трантер, — сказал Роупер, — ты будешь говорить с главным инспектором и дай ему узнать всю правду, раз уж тебе так не терпится рассказать что-то.
— Эх, сыночки мои, — сказал браконьер свистящим голосом. — Это что, тот инструмент, который совершил убийство?
И он указал своей неописуемо грязной рукой на рояль.
— Тебя это не касается, — строго одёрнул его Роупер.
— Что вы хотите сказать нам, Трантер? — спросил Аллен. — О, Боже, да вы же весь мокрый, как водяная крыса!
— А я был на Клаудифолде, когда они поймали меня, — сообщил господин Трантер.
Он немножко пододвинулся к обогревателю, и от него пошёл пар.
— Эх, вот они меня и поймали, — сказал он. — Думаю, это должно было случиться рано или поздно. Эсквайр будет членом комиссии в суде и покажет всю свою власть, без сомнения, так как в его лесах я расставлял ловушки и стрелял последние двадцать лет. Трусливый человек, он забыл бы о своих глупых, самодовольных манерах, если бы знал, что у меня есть вам сообщить.
— Этого не нужно говорить, — строго сказал Роупер. — Вы на волосок от каторги на целый месяц.
— Может быть. А может быть, и нет, Чарли Роупер. Он скосил глаза на Аллена.
— У меня есть что вам рассказать, и это перенесёт вину с этой пушки на того, кто установил её. Я думаю, рука закона должна после этого стать более лёгкой на моих старых плечах.
— Если в вашей информации будет что-либо полезное, — сказал Аллен, — мы сможем замолвить за вас словечко. Но обещать не могу. Сами понимаете. Сначала я должен услышать ваш рассказ.
— Так не пойдёт, мистер. Сначала обещайте, история потом, такой у меня девиз.
— Но не у нас, — холодно ответил Аллен. — Это выглядит так, будто вам нечего сказать, Трантер.
— Значит, угрозы — это ничего? Значит, проклятья — это ничего? Значит, молодой парень, пойманный, как и я, на месте преступления с хорошенькой птичкой, как будто залетевшей в его ловушку, — это ничего?
— Ну?
Фокс пришёл в зал, присоединился к группе вокруг обогревателя и уставился своим намётанным глазом на Трантера. Пришёл Найджел и снял свой макинтош, по которому струями стекала вода. Трантер с беспокойством покрутил головой, искоса глядя то в одно лицо, то в другое. В уголках губ у него появилась струйка коричневой слюны.
— Ну? — повторил Аллен.
— Сердитые люди со сжатыми кулаками — это были Джернигэмы, — сказал Трантер. — Что для них птичка или две! Я против всех этих проклятых скряг, такая у меня позиция. Они — тираны, и могила по ним плачет, и по отцу и по сыну.
— Роупер, лучше отведите его назад.
— Э, нет, я расскажу вам. И если вы не отдадите мне должное, будь я проклят, если не брошу это в лицо мировому судье. Где у вас ручка и бумага, люди? Я лучше напишу.
Глава 22
ПИСЬМО К ТРОИ
— В пятницу днём, — сказал господин Трантер, — я был на Клаудифолде. Неважно зачем. Я спускаюсь вниз своим путём, очень, на самом деле, хитрым путём, всегда таким спокойным, как лунный свет. Я спустился с холма на Топ-Лейн. Неважно зачем.
— Я вовсе этим не интересуюсь, — сказал Аллен. — Продолжайте.
Господин Трантер бросил на него полный сомнений взгляд и глубоко вдохнул.
— Я был уже почти на Топ-Лейн, когда услышал голоса. Женский голос и мужской голос, и очень злые голоса. “Ах, — подумал я. — Там внизу кто-то есть, и скандалят что есть сил, вот в чем дело, — подумал я, — дорога эта не для меня, особенно со всем тем, что у меня в руках и в карманах тоже”. Хотя, неважно, что это было. Итак, я подкрадываюсь ближе, пока, наконец, не оказался близко от них на насыпи над дорогой. Там есть огромный старый бук, дерево это, значит, растёт там, и я лёг на землю и пополз вперёд, изворачиваясь, как змея, пока я не посмотрел вниз на дорогу. Вот так. И что я там увидел?
— Что же вы увидели?
— Ага! Я увидел молодого Генри Джернигэма, гордого до смерти, с дьявольским выражением на лице и с этой ректорской кошечкой в своих объятиях.
— Что такое вы говорите, — сделал замечание Роупер. — Выбирайте слова.
— Я так говорю, а вы не вмешивайтесь, Чарли Роупер. И кого я вижу, стоящей на дороге напротив этих двоих, с лицом кислым как лимон и с глазами, как бешеный огонь и дрожащую, как кролик в капкане. Кого я увидел?
— Мисс Элеонору Прентайс, — сказал Аллен. Господин Трантер, от которого теперь шёл пар, как от гейзера, и пахло, как от хорька, поперхнулся и заморгал.
— Она что, рассказала?
— Нет. Продолжайте.
— Дрожала, как в припадке, и что-то зловеще выкрикивала слабым голосом, что-то необычайно ядовитое. Она угрожала им ректором и угрожала им эсквайром. Она сказала, что застала их на месте преступления в грехе и что каждый достойный христианин в приходе узнает об их поведении. И многое другое к тому же. Никогда не подумаешь, что старая дева знает что-то о грехах молодости, а эта, кажется, знает. Кроме того, что сама не прочь выпить.
— Правда? — воскликнул Аллен.
— Ай! Она втайне выпивает, по секрету, точно. И даже расплескала все себе на грудь, я чётко видел. Без сомнения, именно это воспламенило старую клячу и заставило её разбушеваться и наброситься на них. Она дала им жару и шипела на них, эта мисс Прентайс. А когда она уже чуть не взорвалась от гнева, как он вспыхнул и набросился на неё! Ах, этот молодой негодяй! Схватил её за плечи и зашипел ей прямо в лицо. Если она не оставит их в покое, сказал он, и если она попытается очернить имя молодой девушки в глазах людей, сказал он, он заставит замолчать её злобный язык раз и навсегда. Он был взбешён, гораздо сильнее, чем она. Ужасно. А ректорская девица говорила: “Не надо, Генри, не надо”, но молодой Джернигэм не обращал внимания на свою кошечку, он уже не мог остановиться, бледный как полотно и пылающий, как печь. Они все стали кровожадными, гневными, вспыльчивыми, эти Джернигэмы, как это всем хорошо здесь известно. Я слышал об этом кровавом убийстве, и, думаю, нет сомнений в том, что он нацелил пушку на одну старую курицу, а попал в другую. Вот так!
* * *
— Проклятье! — воскликнул Аллен, когда господина Трантера увезли. — Ну и история!
— Вы этого ожидали? — спросил Найджел.
— О да, я почти ожидал этого. Было очевидно, что в пятницу днём произошло какое-то очень драматическое событие. Мисс Прентайс и Генри Джернигэм закатывали глаза, когда бы об этом ни упоминалось, и ректор сказал мне, что он и эсквайр и мисс Прентайс были против этого брака. Почему, одному богу известно. Дина кажется чудесной милой девушкой, черт побери. И посмотрите, как господин Генри реагировал на вопросы! Фокс, вы когда-нибудь слышали о таком? Одной эксцентричной старой девы было бы больше чем достаточно, это всем известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Очень хорошо, Роупер.
— А теперь, Трантер, — сказал Роупер, — ты будешь говорить с главным инспектором и дай ему узнать всю правду, раз уж тебе так не терпится рассказать что-то.
— Эх, сыночки мои, — сказал браконьер свистящим голосом. — Это что, тот инструмент, который совершил убийство?
И он указал своей неописуемо грязной рукой на рояль.
— Тебя это не касается, — строго одёрнул его Роупер.
— Что вы хотите сказать нам, Трантер? — спросил Аллен. — О, Боже, да вы же весь мокрый, как водяная крыса!
— А я был на Клаудифолде, когда они поймали меня, — сообщил господин Трантер.
Он немножко пододвинулся к обогревателю, и от него пошёл пар.
— Эх, вот они меня и поймали, — сказал он. — Думаю, это должно было случиться рано или поздно. Эсквайр будет членом комиссии в суде и покажет всю свою власть, без сомнения, так как в его лесах я расставлял ловушки и стрелял последние двадцать лет. Трусливый человек, он забыл бы о своих глупых, самодовольных манерах, если бы знал, что у меня есть вам сообщить.
— Этого не нужно говорить, — строго сказал Роупер. — Вы на волосок от каторги на целый месяц.
— Может быть. А может быть, и нет, Чарли Роупер. Он скосил глаза на Аллена.
— У меня есть что вам рассказать, и это перенесёт вину с этой пушки на того, кто установил её. Я думаю, рука закона должна после этого стать более лёгкой на моих старых плечах.
— Если в вашей информации будет что-либо полезное, — сказал Аллен, — мы сможем замолвить за вас словечко. Но обещать не могу. Сами понимаете. Сначала я должен услышать ваш рассказ.
— Так не пойдёт, мистер. Сначала обещайте, история потом, такой у меня девиз.
— Но не у нас, — холодно ответил Аллен. — Это выглядит так, будто вам нечего сказать, Трантер.
— Значит, угрозы — это ничего? Значит, проклятья — это ничего? Значит, молодой парень, пойманный, как и я, на месте преступления с хорошенькой птичкой, как будто залетевшей в его ловушку, — это ничего?
— Ну?
Фокс пришёл в зал, присоединился к группе вокруг обогревателя и уставился своим намётанным глазом на Трантера. Пришёл Найджел и снял свой макинтош, по которому струями стекала вода. Трантер с беспокойством покрутил головой, искоса глядя то в одно лицо, то в другое. В уголках губ у него появилась струйка коричневой слюны.
— Ну? — повторил Аллен.
— Сердитые люди со сжатыми кулаками — это были Джернигэмы, — сказал Трантер. — Что для них птичка или две! Я против всех этих проклятых скряг, такая у меня позиция. Они — тираны, и могила по ним плачет, и по отцу и по сыну.
— Роупер, лучше отведите его назад.
— Э, нет, я расскажу вам. И если вы не отдадите мне должное, будь я проклят, если не брошу это в лицо мировому судье. Где у вас ручка и бумага, люди? Я лучше напишу.
Глава 22
ПИСЬМО К ТРОИ
— В пятницу днём, — сказал господин Трантер, — я был на Клаудифолде. Неважно зачем. Я спускаюсь вниз своим путём, очень, на самом деле, хитрым путём, всегда таким спокойным, как лунный свет. Я спустился с холма на Топ-Лейн. Неважно зачем.
— Я вовсе этим не интересуюсь, — сказал Аллен. — Продолжайте.
Господин Трантер бросил на него полный сомнений взгляд и глубоко вдохнул.
— Я был уже почти на Топ-Лейн, когда услышал голоса. Женский голос и мужской голос, и очень злые голоса. “Ах, — подумал я. — Там внизу кто-то есть, и скандалят что есть сил, вот в чем дело, — подумал я, — дорога эта не для меня, особенно со всем тем, что у меня в руках и в карманах тоже”. Хотя, неважно, что это было. Итак, я подкрадываюсь ближе, пока, наконец, не оказался близко от них на насыпи над дорогой. Там есть огромный старый бук, дерево это, значит, растёт там, и я лёг на землю и пополз вперёд, изворачиваясь, как змея, пока я не посмотрел вниз на дорогу. Вот так. И что я там увидел?
— Что же вы увидели?
— Ага! Я увидел молодого Генри Джернигэма, гордого до смерти, с дьявольским выражением на лице и с этой ректорской кошечкой в своих объятиях.
— Что такое вы говорите, — сделал замечание Роупер. — Выбирайте слова.
— Я так говорю, а вы не вмешивайтесь, Чарли Роупер. И кого я вижу, стоящей на дороге напротив этих двоих, с лицом кислым как лимон и с глазами, как бешеный огонь и дрожащую, как кролик в капкане. Кого я увидел?
— Мисс Элеонору Прентайс, — сказал Аллен. Господин Трантер, от которого теперь шёл пар, как от гейзера, и пахло, как от хорька, поперхнулся и заморгал.
— Она что, рассказала?
— Нет. Продолжайте.
— Дрожала, как в припадке, и что-то зловеще выкрикивала слабым голосом, что-то необычайно ядовитое. Она угрожала им ректором и угрожала им эсквайром. Она сказала, что застала их на месте преступления в грехе и что каждый достойный христианин в приходе узнает об их поведении. И многое другое к тому же. Никогда не подумаешь, что старая дева знает что-то о грехах молодости, а эта, кажется, знает. Кроме того, что сама не прочь выпить.
— Правда? — воскликнул Аллен.
— Ай! Она втайне выпивает, по секрету, точно. И даже расплескала все себе на грудь, я чётко видел. Без сомнения, именно это воспламенило старую клячу и заставило её разбушеваться и наброситься на них. Она дала им жару и шипела на них, эта мисс Прентайс. А когда она уже чуть не взорвалась от гнева, как он вспыхнул и набросился на неё! Ах, этот молодой негодяй! Схватил её за плечи и зашипел ей прямо в лицо. Если она не оставит их в покое, сказал он, и если она попытается очернить имя молодой девушки в глазах людей, сказал он, он заставит замолчать её злобный язык раз и навсегда. Он был взбешён, гораздо сильнее, чем она. Ужасно. А ректорская девица говорила: “Не надо, Генри, не надо”, но молодой Джернигэм не обращал внимания на свою кошечку, он уже не мог остановиться, бледный как полотно и пылающий, как печь. Они все стали кровожадными, гневными, вспыльчивыми, эти Джернигэмы, как это всем хорошо здесь известно. Я слышал об этом кровавом убийстве, и, думаю, нет сомнений в том, что он нацелил пушку на одну старую курицу, а попал в другую. Вот так!
* * *
— Проклятье! — воскликнул Аллен, когда господина Трантера увезли. — Ну и история!
— Вы этого ожидали? — спросил Найджел.
— О да, я почти ожидал этого. Было очевидно, что в пятницу днём произошло какое-то очень драматическое событие. Мисс Прентайс и Генри Джернигэм закатывали глаза, когда бы об этом ни упоминалось, и ректор сказал мне, что он и эсквайр и мисс Прентайс были против этого брака. Почему, одному богу известно. Дина кажется чудесной милой девушкой, черт побери. И посмотрите, как господин Генри реагировал на вопросы! Фокс, вы когда-нибудь слышали о таком? Одной эксцентричной старой девы было бы больше чем достаточно, это всем известно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80