Когда вы пришли без четверти семь, вы нашли там мисс Коупленд?
— Да, — сказал Джоуслин.
— Где она стояла?
— На сцене, со своим отцом, ставила цветы в вазы.
— Занавес был задёрнут?
— Да.
— Что вы все начали делать?
— Я пошёл в свою уборную, — сказал эсквайр.
— Я остался в комнате отдыха и немного поболтал с Диной, — улыбнулся Генри. — Её отец был на сцене. Через минуту-другую я тоже прошёл в мою уборную.
— Вот! — выкрикнул Джоуслин и свирепо посмотрел на мисс Прентайс.
— Что, дорогой?
— Эти девушки хихикали перед входом в ратушу. А что, если кто-либо из них решил устроить такую проделку с роялем?
— Отец, дорогой! — укоризненно произнёс Генри.
— Им было строго-настрого запрещено прикасаться к инструменту, — сказала мисс Прентайс.
— Когда пришли остальные? Доктор Темплетт и миссис Росс, например? — спросил Аллен.
— Они пришли не раньше половины восьмого, — ответил Генри. — Дина страшно волновалась, и мы все тоже. В конце концов она позвонила миссис Росс в коттедж. Прошла тысяча лет, пока мы дозвонились. Телефон в ратуше — спаренный с телефоном в доме ректора, и мы сначала долго вертели ручку, пока у ректора не сняли трубку, и, наконец, когда нас соединили с домом миссис Росс, никто не ответил. Мы подумали, что она уже вышла.
— Она пришла вместе с доктором Темплеттом?
— О да, — прошептала мисс Прентайс.
— Телефон находится в вашей уборной, господин Джернигэм, не так ли?
— Нашей с Генри. Мы все там были рядом с телефоном.
— Конечно, — сказал Аллен.
Он внимательно вглядывался в их лица. Наступившую тишину нарушил звон воскресных утренних колоколов. Мисс Прентайс встала.
— Большое вам спасибо, — сказал Аллен. — Думаю, я понял, что вы делали эти два дня. В пятницу после полудня мисс Прентайс ходила в церковь, господин Джернигэм был на охоте, господин Генри Джернигэм отправился на прогулку. Возвращаясь из церкви, мисс Прентайс встретила господина Генри и мисс Коупленд, которые сами случайно встретились на Топ-Лейн. Было около трех часов пополудни. Господин Генри Джернигэм вернулся домой окольной дорогой, а мисс Прентайс той же верхней дорогой. Мисс Прентайс прошла в свою комнату. В пять часов у вас была репетиция в этой комнате, и все видели револьвер. Вы все втроём ужинали дома и после этого больше никуда не выходили. В пятницу после полудня несколько ваших помощников из Молодёжного общества работали в ратуше примерно в течение часа, но, похоже, в половине третьего, когда мимо проходила мисс Прентайс, они уже закончили. В субботу, то есть вчера утром, доктор Темплетт и миссис Росс заезжали сюда за галстуком. Вы все пошли в ратушу, а вы, сэр, поехали в Грейт-Чиппинг. Вы все вернулись на обед домой. К этому времени рояль был уже задрапирован и уставлен горшками с геранью. После обеда господин Генри Джернигэм гулял. Насколько мне известно, только доктор Темплетт и миссис Росс заходили в ратушу вчера после обеда. Без четверти семь вы все пришли туда на спектакль.
— Превосходно, сэр, — сказал Генри.
— О, я все это записал, — сказал Аллен. — Моя память не слишком надёжна. Теперь что касается ваших нот, мисс Прентайс. Когда вы поставили их на рояль?
— О, в субботу утром, конечно.
— Понятно. До этого они находились здесь?
— О нет, — сказала мисс Прентайс, — не здесь, знаете ли.
— Тогда где же?
— В ратуше, естественно.
— Они всегда там находятся?
— О нет, — сказала она, очень широко раскрыв глаза, — зачем же?
— Я понятия не имею. Когда вы отнесли их в ратушу?
— В четверг вечером, для генеральной репетиции, разумеется.
— Понятно. Вы играли на генеральной репетиции?
— О нет.
— Боже милосердный! — воскликнул Джоуслин. — Почему, черт возьми, ты не можешь говорить по существу, Элеонора? Она хотела играть в четверг вечером, но её палец был, как тухлая сосиска, — объяснил он Аллену.
Мисс Прентайс одарила Аллена мученической улыбкой, слегка покачала головой, глядя на перевязанный палец, и с беспокойством посмотрела на часы.
— Гм, — грустно произнесла она.
— Итак, — рассуждал Аллен, — ноты находились в ратуше начиная с четверга, и вы поставили их на подставку вчера утром. И никто из вас не заходил в ратушу до начала спектакля. Хорошо.
Мисс Прентайс сказала:
— Что ж.., я думаю, мне нужно… Джоуслин, дорогой, это первый колокол, не так ли?
— Прошу прощения, — перебил её Аллен, — но мне хотелось бы, если можно, поговорить с вами наедине, мисс Прентайс. Может быть, вы позволите мне отвезти вас туда. Или же…
— О! — Мисс Прентайс выглядела очень взволнованной. — Спасибо. Я думаю.., я предпочла бы… Боюсь, что я действительно не могу…
— Кузина Элеонора, — сказал Генри, — я тебя отвезу, папа тебя отвезёт или господин Аллен тебя отвезёт. Ты даже сама могла бы себя отвезти. Сейчас только без двадцати пяти минут одиннадцать, и нужно не больше десяти минут, чтобы дойти до церкви пешком. Так что ты можешь спокойно уделить господину Аллену ещё четверть часа.
— Боюсь, я очень взволнованна, и видите ли, я должна провести несколько спокойных минут перед…
— Послушай-ка, Элеонора, — раздражённо сказал эсквайр. — Идёт расследование убийства. О, Боже, убита твоя лучшая подруга, моя дорогая, и когда дело в самом разгаре, черт побери, ты собираешься улизнуть в церковь.
— Джоуслин!
— Правильно, отец, — одобрительно кивнул Генри. — Мы все должны поговорить с господином Алленом.
* * *
— Видите ли, — сказал Аллен, — я думаю, что вы не до конца осознаете ваше положение. Вам не приходило на ум, что вы должны были стать жертвой?
— Это слишком ужасная мысль, — ответила мисс Прентайс.
— Я знаю, но вы не можете пройти мимо этого. Где-то в ваших краях есть убийца, и насколько можно понять, его первая попытка была неудачной. Это был фантастический и ужасный провал. Вы должны осознать это для вашего собственного, а не для общественного блага. Я уверен, что вы хотите нам помочь.
— Я считаю, что лучшая помощь — это молитва, — сказала мисс Прентайс.
— Да, — медленно произнёс Аллен. — Я вас могу понять. Но по роду деятельности я должен задавать вопросы, и я спрашиваю вас со всей серьёзностью: считаете ли вы, что у вас есть злейший враг среди окружающих вас людей?
— Я не могу думать так ни про кого из них. Аллен посмотрел на неё взглядом, в котором легко можно было прочитать отчаяние. Она отказалась сесть, когда они остались одни, беспокойно переминалась, стоя посередине комнаты, периодически смотрела в окно на долину, а звон колоколов наполнял её лихорадочным нетерпением.
Аллен, высокий, полный решимости, стоял между Элеонорой и окном и старался сконцентрировать на ней всю свою волю. Его мысли были подобны острому копью, которым он пытался поразить её.
— Мисс Прентайс. Прошу вас, посмотрите на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Да, — сказал Джоуслин.
— Где она стояла?
— На сцене, со своим отцом, ставила цветы в вазы.
— Занавес был задёрнут?
— Да.
— Что вы все начали делать?
— Я пошёл в свою уборную, — сказал эсквайр.
— Я остался в комнате отдыха и немного поболтал с Диной, — улыбнулся Генри. — Её отец был на сцене. Через минуту-другую я тоже прошёл в мою уборную.
— Вот! — выкрикнул Джоуслин и свирепо посмотрел на мисс Прентайс.
— Что, дорогой?
— Эти девушки хихикали перед входом в ратушу. А что, если кто-либо из них решил устроить такую проделку с роялем?
— Отец, дорогой! — укоризненно произнёс Генри.
— Им было строго-настрого запрещено прикасаться к инструменту, — сказала мисс Прентайс.
— Когда пришли остальные? Доктор Темплетт и миссис Росс, например? — спросил Аллен.
— Они пришли не раньше половины восьмого, — ответил Генри. — Дина страшно волновалась, и мы все тоже. В конце концов она позвонила миссис Росс в коттедж. Прошла тысяча лет, пока мы дозвонились. Телефон в ратуше — спаренный с телефоном в доме ректора, и мы сначала долго вертели ручку, пока у ректора не сняли трубку, и, наконец, когда нас соединили с домом миссис Росс, никто не ответил. Мы подумали, что она уже вышла.
— Она пришла вместе с доктором Темплеттом?
— О да, — прошептала мисс Прентайс.
— Телефон находится в вашей уборной, господин Джернигэм, не так ли?
— Нашей с Генри. Мы все там были рядом с телефоном.
— Конечно, — сказал Аллен.
Он внимательно вглядывался в их лица. Наступившую тишину нарушил звон воскресных утренних колоколов. Мисс Прентайс встала.
— Большое вам спасибо, — сказал Аллен. — Думаю, я понял, что вы делали эти два дня. В пятницу после полудня мисс Прентайс ходила в церковь, господин Джернигэм был на охоте, господин Генри Джернигэм отправился на прогулку. Возвращаясь из церкви, мисс Прентайс встретила господина Генри и мисс Коупленд, которые сами случайно встретились на Топ-Лейн. Было около трех часов пополудни. Господин Генри Джернигэм вернулся домой окольной дорогой, а мисс Прентайс той же верхней дорогой. Мисс Прентайс прошла в свою комнату. В пять часов у вас была репетиция в этой комнате, и все видели револьвер. Вы все втроём ужинали дома и после этого больше никуда не выходили. В пятницу после полудня несколько ваших помощников из Молодёжного общества работали в ратуше примерно в течение часа, но, похоже, в половине третьего, когда мимо проходила мисс Прентайс, они уже закончили. В субботу, то есть вчера утром, доктор Темплетт и миссис Росс заезжали сюда за галстуком. Вы все пошли в ратушу, а вы, сэр, поехали в Грейт-Чиппинг. Вы все вернулись на обед домой. К этому времени рояль был уже задрапирован и уставлен горшками с геранью. После обеда господин Генри Джернигэм гулял. Насколько мне известно, только доктор Темплетт и миссис Росс заходили в ратушу вчера после обеда. Без четверти семь вы все пришли туда на спектакль.
— Превосходно, сэр, — сказал Генри.
— О, я все это записал, — сказал Аллен. — Моя память не слишком надёжна. Теперь что касается ваших нот, мисс Прентайс. Когда вы поставили их на рояль?
— О, в субботу утром, конечно.
— Понятно. До этого они находились здесь?
— О нет, — сказала мисс Прентайс, — не здесь, знаете ли.
— Тогда где же?
— В ратуше, естественно.
— Они всегда там находятся?
— О нет, — сказала она, очень широко раскрыв глаза, — зачем же?
— Я понятия не имею. Когда вы отнесли их в ратушу?
— В четверг вечером, для генеральной репетиции, разумеется.
— Понятно. Вы играли на генеральной репетиции?
— О нет.
— Боже милосердный! — воскликнул Джоуслин. — Почему, черт возьми, ты не можешь говорить по существу, Элеонора? Она хотела играть в четверг вечером, но её палец был, как тухлая сосиска, — объяснил он Аллену.
Мисс Прентайс одарила Аллена мученической улыбкой, слегка покачала головой, глядя на перевязанный палец, и с беспокойством посмотрела на часы.
— Гм, — грустно произнесла она.
— Итак, — рассуждал Аллен, — ноты находились в ратуше начиная с четверга, и вы поставили их на подставку вчера утром. И никто из вас не заходил в ратушу до начала спектакля. Хорошо.
Мисс Прентайс сказала:
— Что ж.., я думаю, мне нужно… Джоуслин, дорогой, это первый колокол, не так ли?
— Прошу прощения, — перебил её Аллен, — но мне хотелось бы, если можно, поговорить с вами наедине, мисс Прентайс. Может быть, вы позволите мне отвезти вас туда. Или же…
— О! — Мисс Прентайс выглядела очень взволнованной. — Спасибо. Я думаю.., я предпочла бы… Боюсь, что я действительно не могу…
— Кузина Элеонора, — сказал Генри, — я тебя отвезу, папа тебя отвезёт или господин Аллен тебя отвезёт. Ты даже сама могла бы себя отвезти. Сейчас только без двадцати пяти минут одиннадцать, и нужно не больше десяти минут, чтобы дойти до церкви пешком. Так что ты можешь спокойно уделить господину Аллену ещё четверть часа.
— Боюсь, я очень взволнованна, и видите ли, я должна провести несколько спокойных минут перед…
— Послушай-ка, Элеонора, — раздражённо сказал эсквайр. — Идёт расследование убийства. О, Боже, убита твоя лучшая подруга, моя дорогая, и когда дело в самом разгаре, черт побери, ты собираешься улизнуть в церковь.
— Джоуслин!
— Правильно, отец, — одобрительно кивнул Генри. — Мы все должны поговорить с господином Алленом.
* * *
— Видите ли, — сказал Аллен, — я думаю, что вы не до конца осознаете ваше положение. Вам не приходило на ум, что вы должны были стать жертвой?
— Это слишком ужасная мысль, — ответила мисс Прентайс.
— Я знаю, но вы не можете пройти мимо этого. Где-то в ваших краях есть убийца, и насколько можно понять, его первая попытка была неудачной. Это был фантастический и ужасный провал. Вы должны осознать это для вашего собственного, а не для общественного блага. Я уверен, что вы хотите нам помочь.
— Я считаю, что лучшая помощь — это молитва, — сказала мисс Прентайс.
— Да, — медленно произнёс Аллен. — Я вас могу понять. Но по роду деятельности я должен задавать вопросы, и я спрашиваю вас со всей серьёзностью: считаете ли вы, что у вас есть злейший враг среди окружающих вас людей?
— Я не могу думать так ни про кого из них. Аллен посмотрел на неё взглядом, в котором легко можно было прочитать отчаяние. Она отказалась сесть, когда они остались одни, беспокойно переминалась, стоя посередине комнаты, периодически смотрела в окно на долину, а звон колоколов наполнял её лихорадочным нетерпением.
Аллен, высокий, полный решимости, стоял между Элеонорой и окном и старался сконцентрировать на ней всю свою волю. Его мысли были подобны острому копью, которым он пытался поразить её.
— Мисс Прентайс. Прошу вас, посмотрите на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80