Разумная стандартизация все растет, и стандартные магазины, конторы, улицы, отели, одежда и газеты показывают, как крепок и прочен наш образ жизни.
Я всегда с удовольствием вспоминаю стихи, которые Чам Фринк написал для газет о своих лекционных турне. Многие из вас их читали, но все же разрешите мне огласить эти стихи. Это — классические стихи, как стих Киплинга «Заповедь» или поэма Эллы Уилер Уилкокс «Стоящий человек», и я не расстаюсь с этой газетной вырезкой:
«Когда я мчусь во весь опор, — поэт и коммивояжер, я не кляну судьбу свою, жую резинку и пою. Я подарить любому рад сердечный смех и бодрый взгляд; как подобает рифмачу, напропалую я шучу. Развею со студентом грусть, с ротарианцем посмеюсь, мне жизнь приятна и легка, и знаю я наверняка, что не похож на дурака. Но старый хитрый сатана не знает отдыха и сна, покрутит он хвостом — и вот меня весь день хандра грызет. Я грустен, словно пес цепной, забытый дома в выходной. В своей машине модной мчась, я проклинаю день и час, когда стал лектором, и мне противно шляться по стране. От самых дорогих сигар в моей башке стоит угар, я одного хочу — домой, вновь есть омлеты с ветчиной, в кругу, где вся моя родня и где всегда поймут меня.
А дом далек — плевать на грусть! — в отеле лучшем поселюсь, неважно где: будь то Мекон, Колумбу с или Вашингтон, Толедо или Джефферсон. И чувствую себя я в нем, как будто это отчий дом. Чтоб разогнать тоску свою, у входа молча постою, увижу площадь, а на ней перед кино толпу людей: все тот же ряд знакомых лиц, и те же шляпки у девиц, и носят все — ну что за черт! — материи знакомый сорт. К мужчинам подойду — и тут знакомый разговор ведут: бейсбол, политика, авто, — короче говоря, все то, что слышал я уже не раз, о чем болтают и у нас!
Войдя в отель, кругом взгляну и радостно скажу: «Ну-ну…» Знакомо все: стенд для газет, и запах крепких сигарет, и старые сорта конфет, — и дом я вспомяну. Услышу поутру галдеж, — влетит, гурьбою молодежь на завтрак. Все спешат присесть и с аппетитом станут есть. И, встав, я зареву: «Друзья! Не уезжал из дома я!» Довольный, сяду в уголке и к человеку в котелке так обращусь: «Скажи-ка, Биль, как ходит твой автомобиль? Как чувствует себя жена? Что с акциями, старина?» Затем мы встанем и вдвоем неспешно к выходу пойдем, два джентльмена, от души болтающих, как малыши, друзья по клану, брату брат, веселой встрече каждый рад… Приятель, если дьявол вдруг захочет повторить свой трюк, и ты поедешь в дальний край, ты точно так же поступай. Ведь где бы в Штатах ни был ты, во всем знакомые черты узнаешь и в краю чужом найдешь свой дом, родимый дом».
Да, все эти города — настоящие наши партнеры, участники великой игры, настоящей жизни. Но давайте внесем ясность в этот вопрос. Я настаиваю, что лучший партнер из всех, самый растущий и передовой — наш Зенит. Надеюсь, вы мне простите, если я в доказательство приведу некоторые статистические данные. Может быть, кое-кому из вас они давным-давно известны, но цифры, отражающие наше процветание, сколько бы раз их ни повторяли, никогда не устанешь слушать, как доброе слово Библии, если ты настоящий деляга. Всякий образованный человек знает, что Зенит производит больше сгущенного молока, сухих сливок, больше упаковочных коробок и электрических ламп, чем любой город в США, а то и во всем мире. Но мало кому известно, что мы стоим на втором месте по производству фасованного масла, на шестом — в великой индустрии моторов и автомашин и примерно на третьем — по производству сыра, кожаных ремней, толя, пищевых концентратов и спецодежды.
Но величие нашего города не только в небывалом его процветании, а также и в гражданском духе, в передовых идеалах и братской солидарности, которыми отмечен Зенит со времени его основания нашими предками. И наше право, вернее, нага долг по отношению к этому чудесному городу — широко распространять сведения о наших школах, сих прекрасными участками и лучшей в стране вентиляцией, о наших великолепных новых отелях и банках, с фресками и мраморными колоннами в вестибюлях, о Второй Национальной Башне, которая является вторым по величине муниципальным зданием во всех городах Среднего Запада. И если я добавлю, что у нас несравненно больше мощеных улиц, ванных комнат, пылесосов и других признаков цивилизации, чем в других местах, что наши библиотеки и музеи отлично содержатся и размещены в хорошо оборудованных зданиях, что наша система паркового хозяйства стоит на должной высоте и наши прекрасные дороги украшены газонами, кустарниками и статуями, если я все это добавлю, то это будет лишь бледный пример того, какой великий и прекрасный, какой растущий город наш Зенит!
Но я нарочно оставил напоследок самое лучшее доказательство. И если я вам напомню, что по статистике у нас на каждые пять и семь восьмых человека приходится одна автомашина, я думаю, что этим я вам дам яркое, конкретное доказательство прогресса и общего умственного развития, которые стали синонимом самого имени — Зенит!
Но пути праведных не всегда усыпаны розами. Прежде чем закончить свою речь, я должен привлечь ваше внимание к проблеме, с которой мы столкнемся в этом году. Самой худшей угрозой разумному управлению страной являются не откровенные социалисты, но те трусы, которые работают скрытно, — длинноволосые субъекты, называющие себя «либералами» и «радикалами», «беспристрастными», «интеллигенцией» и бог знает какими еще кличками! Безответственные учителя и профессора представляют собой худшую часть этой шайки, и мне стыдно сказать, что многие из них преподают в университете нашего штата. Этот университет — моя альма-матер, и я горжусь, что я — его воспитанник, но там есть некоторые преподаватели, которые считают, что мы должны передать бразды правления нашего государства в руки бродяг и бездельников!
Этих учителишек надо истреблять, как змей, — их и всех подобных слюнтяев! Американский делец — человек великодушный, иногда даже слишком, но одного он требует от всех учителей, лекторов и журналистов: хотят, чтобы мы им платили нашими честно заработанными деньгами, так пусть помогают нам внедрять деловую хватку, поддерживать тягу к рациональному накоплению! И раз уж зашла речь об этих болтунах, критиканах, циниках и пессимистах из университетской профессуры, так разрешите мне сказать, что в этом текущем году мы должны выполнить наш долг и добиваться увольнения этих ничтожеств с таким же усердием, с каким мы будем стараться продать как можно больше участков и скопить как можно больше доброй монеты.
И только тогда наши сыновья, наши дочери увидят, что идеал мужественного, культурного американца не одинокий чудак, который только и знает, что сидеть и рассусоливать о своих правах и обидах, а богобоязненный, деловитый, преуспевающий, сильный Настоящий Парень, который принадлежит к какой-нибудь хорошей, крепкой, здоровой церкви, состоит членом клуба Толкачей, или Ротарианцев, или Кивани, или принадлежит к ордену Лосей, Оленей, Краснокожих, или Рыцарей Колумба, — словом, к одной из десятков организаций, которые объединяют веселых добряков, разбитных шутников, работающих до седьмого пота, всегда готовых помочь друг дружке Первоклассных Добрых Малых, которые и трудятся вовсю, и веселятся вовсю, и сумеют ответить критикам хорошим пинком крепкого башмака, сумеют научить этих ворчунов и задавак уважать настоящего мужчину и работать на дядю Сэма из США!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Я всегда с удовольствием вспоминаю стихи, которые Чам Фринк написал для газет о своих лекционных турне. Многие из вас их читали, но все же разрешите мне огласить эти стихи. Это — классические стихи, как стих Киплинга «Заповедь» или поэма Эллы Уилер Уилкокс «Стоящий человек», и я не расстаюсь с этой газетной вырезкой:
«Когда я мчусь во весь опор, — поэт и коммивояжер, я не кляну судьбу свою, жую резинку и пою. Я подарить любому рад сердечный смех и бодрый взгляд; как подобает рифмачу, напропалую я шучу. Развею со студентом грусть, с ротарианцем посмеюсь, мне жизнь приятна и легка, и знаю я наверняка, что не похож на дурака. Но старый хитрый сатана не знает отдыха и сна, покрутит он хвостом — и вот меня весь день хандра грызет. Я грустен, словно пес цепной, забытый дома в выходной. В своей машине модной мчась, я проклинаю день и час, когда стал лектором, и мне противно шляться по стране. От самых дорогих сигар в моей башке стоит угар, я одного хочу — домой, вновь есть омлеты с ветчиной, в кругу, где вся моя родня и где всегда поймут меня.
А дом далек — плевать на грусть! — в отеле лучшем поселюсь, неважно где: будь то Мекон, Колумбу с или Вашингтон, Толедо или Джефферсон. И чувствую себя я в нем, как будто это отчий дом. Чтоб разогнать тоску свою, у входа молча постою, увижу площадь, а на ней перед кино толпу людей: все тот же ряд знакомых лиц, и те же шляпки у девиц, и носят все — ну что за черт! — материи знакомый сорт. К мужчинам подойду — и тут знакомый разговор ведут: бейсбол, политика, авто, — короче говоря, все то, что слышал я уже не раз, о чем болтают и у нас!
Войдя в отель, кругом взгляну и радостно скажу: «Ну-ну…» Знакомо все: стенд для газет, и запах крепких сигарет, и старые сорта конфет, — и дом я вспомяну. Услышу поутру галдеж, — влетит, гурьбою молодежь на завтрак. Все спешат присесть и с аппетитом станут есть. И, встав, я зареву: «Друзья! Не уезжал из дома я!» Довольный, сяду в уголке и к человеку в котелке так обращусь: «Скажи-ка, Биль, как ходит твой автомобиль? Как чувствует себя жена? Что с акциями, старина?» Затем мы встанем и вдвоем неспешно к выходу пойдем, два джентльмена, от души болтающих, как малыши, друзья по клану, брату брат, веселой встрече каждый рад… Приятель, если дьявол вдруг захочет повторить свой трюк, и ты поедешь в дальний край, ты точно так же поступай. Ведь где бы в Штатах ни был ты, во всем знакомые черты узнаешь и в краю чужом найдешь свой дом, родимый дом».
Да, все эти города — настоящие наши партнеры, участники великой игры, настоящей жизни. Но давайте внесем ясность в этот вопрос. Я настаиваю, что лучший партнер из всех, самый растущий и передовой — наш Зенит. Надеюсь, вы мне простите, если я в доказательство приведу некоторые статистические данные. Может быть, кое-кому из вас они давным-давно известны, но цифры, отражающие наше процветание, сколько бы раз их ни повторяли, никогда не устанешь слушать, как доброе слово Библии, если ты настоящий деляга. Всякий образованный человек знает, что Зенит производит больше сгущенного молока, сухих сливок, больше упаковочных коробок и электрических ламп, чем любой город в США, а то и во всем мире. Но мало кому известно, что мы стоим на втором месте по производству фасованного масла, на шестом — в великой индустрии моторов и автомашин и примерно на третьем — по производству сыра, кожаных ремней, толя, пищевых концентратов и спецодежды.
Но величие нашего города не только в небывалом его процветании, а также и в гражданском духе, в передовых идеалах и братской солидарности, которыми отмечен Зенит со времени его основания нашими предками. И наше право, вернее, нага долг по отношению к этому чудесному городу — широко распространять сведения о наших школах, сих прекрасными участками и лучшей в стране вентиляцией, о наших великолепных новых отелях и банках, с фресками и мраморными колоннами в вестибюлях, о Второй Национальной Башне, которая является вторым по величине муниципальным зданием во всех городах Среднего Запада. И если я добавлю, что у нас несравненно больше мощеных улиц, ванных комнат, пылесосов и других признаков цивилизации, чем в других местах, что наши библиотеки и музеи отлично содержатся и размещены в хорошо оборудованных зданиях, что наша система паркового хозяйства стоит на должной высоте и наши прекрасные дороги украшены газонами, кустарниками и статуями, если я все это добавлю, то это будет лишь бледный пример того, какой великий и прекрасный, какой растущий город наш Зенит!
Но я нарочно оставил напоследок самое лучшее доказательство. И если я вам напомню, что по статистике у нас на каждые пять и семь восьмых человека приходится одна автомашина, я думаю, что этим я вам дам яркое, конкретное доказательство прогресса и общего умственного развития, которые стали синонимом самого имени — Зенит!
Но пути праведных не всегда усыпаны розами. Прежде чем закончить свою речь, я должен привлечь ваше внимание к проблеме, с которой мы столкнемся в этом году. Самой худшей угрозой разумному управлению страной являются не откровенные социалисты, но те трусы, которые работают скрытно, — длинноволосые субъекты, называющие себя «либералами» и «радикалами», «беспристрастными», «интеллигенцией» и бог знает какими еще кличками! Безответственные учителя и профессора представляют собой худшую часть этой шайки, и мне стыдно сказать, что многие из них преподают в университете нашего штата. Этот университет — моя альма-матер, и я горжусь, что я — его воспитанник, но там есть некоторые преподаватели, которые считают, что мы должны передать бразды правления нашего государства в руки бродяг и бездельников!
Этих учителишек надо истреблять, как змей, — их и всех подобных слюнтяев! Американский делец — человек великодушный, иногда даже слишком, но одного он требует от всех учителей, лекторов и журналистов: хотят, чтобы мы им платили нашими честно заработанными деньгами, так пусть помогают нам внедрять деловую хватку, поддерживать тягу к рациональному накоплению! И раз уж зашла речь об этих болтунах, критиканах, циниках и пессимистах из университетской профессуры, так разрешите мне сказать, что в этом текущем году мы должны выполнить наш долг и добиваться увольнения этих ничтожеств с таким же усердием, с каким мы будем стараться продать как можно больше участков и скопить как можно больше доброй монеты.
И только тогда наши сыновья, наши дочери увидят, что идеал мужественного, культурного американца не одинокий чудак, который только и знает, что сидеть и рассусоливать о своих правах и обидах, а богобоязненный, деловитый, преуспевающий, сильный Настоящий Парень, который принадлежит к какой-нибудь хорошей, крепкой, здоровой церкви, состоит членом клуба Толкачей, или Ротарианцев, или Кивани, или принадлежит к ордену Лосей, Оленей, Краснокожих, или Рыцарей Колумба, — словом, к одной из десятков организаций, которые объединяют веселых добряков, разбитных шутников, работающих до седьмого пота, всегда готовых помочь друг дружке Первоклассных Добрых Малых, которые и трудятся вовсю, и веселятся вовсю, и сумеют ответить критикам хорошим пинком крепкого башмака, сумеют научить этих ворчунов и задавак уважать настоящего мужчину и работать на дядю Сэма из США!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108