Нетерпеливым движением он раздвинул ее ноги и горячо зашептал:
– Впусти меня, дорогая. Дай мне войти и затеряться в тебе.
Николь почти не слышала его, неспособная ни о чем думать. Она инстинктивно подняла ноги и почувствовала, как он вторгся в нее. Он изо всех сил старался сдержаться и действовал нерезко. Лишь на короткий миг она ощутила боль, а потом прильнула к нему, стараясь еще теснее охватить его и слиться с его напряженным телом. Он нежно поцеловал ее и прошептал чуть слышно:
– А ты и правда девочка… – Но потом голос его утратил нежность, и он почти прорычал:
– Я больше не могу, я так хочу тебя…
Забыв о ее неопытности, он впился в нее с неистовой силой. Николь не ожидала такого напора и вскрикнула от боли. Услышав ее, Сэйбер попытался унять свою страсть, но ее тело конвульсивно подстегивало его, даря ощущения, каких он еще не знал ни с одной женщиной. Ему вдруг захотелось, чтобы она отныне принадлежала ему навек. А Николь, не чувствуя ничего, кроме его мощного тела, слившегося с ней, судорожно обхватила его руками, как будто не хотела отпускать. Еще несколько рывков – и финальное извержение затмило свет в их глазах. Николь откинулась в изнеможении и с трудом перевела дух. Она недоумевала, как непроизвольно все случилось и какой уступчивой она оказалась. Только теперь ей вдруг пришла в голову мысль об Алене. Ведь это ради него она отдалась Сэйберу, ради него пожертвовала собой! Но было ли это жертвой?..
Неожиданно ее охватила грусть. Сэйбер вел себя достаточно деликатно, – этого она не могла отрицать. Но все же Николь не могла отделаться от чувства, что совершила поступок, которого теперь всегда будет стыдиться. Да, она это сделала ради Алена. Ему она была обязана жизнью, и ее малая жертва едва ли искупала этот огромный долг. Но только ли ради Алена она решилась отдаться Сэйберу? Она не могла ответить себе на этот вопрос, опасаясь в душе, что ответ может оказаться не таким простым. Тяжело вздохнув, она привстала на постели.
– Ты куда? – спросил он.
– Я… не знаю. Вы получили все, что хотели. Больше с меня нечего взять.
Сэйбер ухмыльнулся.
– О нет. Я хочу тебя еще и еще.
Она взглянула на него, потом стыдливо отвела глаза, стараясь не глядеть на бесспорное доказательство его слов. В этот момент Николь приняла решение. Если б Ален узнал об этой сделке, он бы возненавидел ее. И нет смысла это продолжать. Она уже отдала этому мужчине свою невинность. Больше она не даст ничего.
Не догадываясь о ее мыслях, Сэйбер ласково пощекотал ей затылок.
– Иди сюда, Ник, – позвал он.
– Нет, никогда! – вскричала она вдруг. – Я была дурой, что пошла на это. Я не могу быть вашей любовницей. Даже ради Алена. Я не могу заставить себя стать одной из ваших девок!
Лицо Сэйбера Стало суровым. Он почувствовал тревогу при ее словах о том, что все может вдруг закончиться.
– Забудь об этой сделке! – прикрикнул он. – Я не собираюсь отпускать Алена Балларда, и, что бы ты ни делала, я не изменю своего решения. – Увидев, как она изменилась в лице, он расхохотался. – Я ведь даже не говорил, что отпущу его, не так ли?
– Н-но вы… вы… – Николь не находила слов, отчаянно стараясь, припомнить, что именно он ей сказал.
– Я сказал: «Почему бы и нет?» Тебе следовало бы получить более твердое обещание, прежде чем уверовать, что я согласен.
Видя ее растерянность, он немного смягчился и добавил:
– В настоящий момент он не в руках американцев. Можно сказать, что я держу слово. Но я его не отпущу. По крайней мере, сейчас. Когда я увижу, что он не сможет принести вреда, я вновь подумаю об этом.
– Но вы же обещали! – воскликнула Николь, не веря своим ушам.
– Ты тоже кое-что обещала! – парировал он. – Ты обещала быть моей так долго, как я того захочу. А теперь решила пойти на попятную?
– Это разные вещи! – возразила она. Сэйбер фыркнул.
– У тебя – свой план, но я предпочитаю любое дело держать в своих руках. Твой Ален пока жив и находится вовсе не в военной тюрьме Нового Орлеана.
– Вы коварное чудовище! Вы меня обманули! – выкрикнула Николь со злостью. – Вы знали: я надеялась, что вы его завтра отпустите!
– А ты немедленно побежишь к своему дружку, чтобы вместе посмеяться над растяпой-капитаном? – недобро усмехнулся он.
Николь сильно обидело, что он посчитал ее способной на низкое злорадство. Она постаралась взять себя в руки и тихо произнесла:
– Давайте забудем про Алена и про наш уговор. Просто считайте, что я передумала. Я не хочу быть вашей любовницей, Сэйбер… И Ален тут ни при чем.
– Ты собираешься взять назад свое обещание? Но ты ведь дала слово, помнишь? – холодно спросил он.
– И вы тоже. Вам же было ясно, что я надеялась на освобождение Алена. Вы свое слово не держите.
– Не правда! – ответил он с ледяной улыбкой. – Слова я тебе не давал. А вот ты мне давала. Я, знаешь , ли, очень не люблю тех, кто не платит своих долгов. Если тебе угодно, забудем о нашей сделке. Забудем, и я стану обращаться с тобой так, как если б просто разоблачил твой маскарад.
Когда он произнес эти слова, в его мозгу вдруг уже в который раз возникла горькая мысль, что все женщины одинаковы. Все они лгуньи и притворщицы. И эта тоже ничуть не лучше той, из-за которой он имел несчастье очутиться в Британском военном флоте. Шлюхи, все они гнусные шлюхи!
Николь уловила в его глазах злой блеск. Она вскочила и бросилась за столик, за которым они ужинали. Со страхом глядела она, как он медленно встал с кровати и двинулся к ней. Она видела, что им овладело какое-то странное чувство, которому едва ли она одна была причиной. Его глаза светились ледяным блеском, губы были крепко сжаты. Он неумолимо приближался.
Словно играя в какую-то странную игру, они стали кружить вокруг столика. Николь в отчаянии озиралась, пытаясь найти средство спасения. Ее взгляд упал на хрустальный графин, из которого он недавно наливал себе бренди. Недолго думая, она схватила его за горлышко и резким движением стукнула о край стола. Брызнули осколки. В ее руках оказалось грозное оружие, поблескивавшее бесформенным, «но смертельно опасным лезвием.
Сэйбер усмехнулся:
– Ты думаешь, это меня остановит? Николь бесшумно кивнула, глядя ему прямо в глаза.
– Напрасно ты так считаешь, – сказал он. – Ты будешь моей, и ничто не остановит меня!
С этими словами он опрокинул столик как последнюю преграду. Теперь меж их обнаженными телами не было ничего. Только холодный блеск хрустального осколка. Сжимая свое оружие, Николь попятилась. Сердце бешено стучало у нее в груди. Она, наверное, сошла с ума: предложить ему эту безумную сделку и в конце концов поставить себя в такое ужасное положение. Николь не сводила глаз со своего противника и потому не заметила, как наткнулась на стоявшее за спиной кресло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
– Впусти меня, дорогая. Дай мне войти и затеряться в тебе.
Николь почти не слышала его, неспособная ни о чем думать. Она инстинктивно подняла ноги и почувствовала, как он вторгся в нее. Он изо всех сил старался сдержаться и действовал нерезко. Лишь на короткий миг она ощутила боль, а потом прильнула к нему, стараясь еще теснее охватить его и слиться с его напряженным телом. Он нежно поцеловал ее и прошептал чуть слышно:
– А ты и правда девочка… – Но потом голос его утратил нежность, и он почти прорычал:
– Я больше не могу, я так хочу тебя…
Забыв о ее неопытности, он впился в нее с неистовой силой. Николь не ожидала такого напора и вскрикнула от боли. Услышав ее, Сэйбер попытался унять свою страсть, но ее тело конвульсивно подстегивало его, даря ощущения, каких он еще не знал ни с одной женщиной. Ему вдруг захотелось, чтобы она отныне принадлежала ему навек. А Николь, не чувствуя ничего, кроме его мощного тела, слившегося с ней, судорожно обхватила его руками, как будто не хотела отпускать. Еще несколько рывков – и финальное извержение затмило свет в их глазах. Николь откинулась в изнеможении и с трудом перевела дух. Она недоумевала, как непроизвольно все случилось и какой уступчивой она оказалась. Только теперь ей вдруг пришла в голову мысль об Алене. Ведь это ради него она отдалась Сэйберу, ради него пожертвовала собой! Но было ли это жертвой?..
Неожиданно ее охватила грусть. Сэйбер вел себя достаточно деликатно, – этого она не могла отрицать. Но все же Николь не могла отделаться от чувства, что совершила поступок, которого теперь всегда будет стыдиться. Да, она это сделала ради Алена. Ему она была обязана жизнью, и ее малая жертва едва ли искупала этот огромный долг. Но только ли ради Алена она решилась отдаться Сэйберу? Она не могла ответить себе на этот вопрос, опасаясь в душе, что ответ может оказаться не таким простым. Тяжело вздохнув, она привстала на постели.
– Ты куда? – спросил он.
– Я… не знаю. Вы получили все, что хотели. Больше с меня нечего взять.
Сэйбер ухмыльнулся.
– О нет. Я хочу тебя еще и еще.
Она взглянула на него, потом стыдливо отвела глаза, стараясь не глядеть на бесспорное доказательство его слов. В этот момент Николь приняла решение. Если б Ален узнал об этой сделке, он бы возненавидел ее. И нет смысла это продолжать. Она уже отдала этому мужчине свою невинность. Больше она не даст ничего.
Не догадываясь о ее мыслях, Сэйбер ласково пощекотал ей затылок.
– Иди сюда, Ник, – позвал он.
– Нет, никогда! – вскричала она вдруг. – Я была дурой, что пошла на это. Я не могу быть вашей любовницей. Даже ради Алена. Я не могу заставить себя стать одной из ваших девок!
Лицо Сэйбера Стало суровым. Он почувствовал тревогу при ее словах о том, что все может вдруг закончиться.
– Забудь об этой сделке! – прикрикнул он. – Я не собираюсь отпускать Алена Балларда, и, что бы ты ни делала, я не изменю своего решения. – Увидев, как она изменилась в лице, он расхохотался. – Я ведь даже не говорил, что отпущу его, не так ли?
– Н-но вы… вы… – Николь не находила слов, отчаянно стараясь, припомнить, что именно он ей сказал.
– Я сказал: «Почему бы и нет?» Тебе следовало бы получить более твердое обещание, прежде чем уверовать, что я согласен.
Видя ее растерянность, он немного смягчился и добавил:
– В настоящий момент он не в руках американцев. Можно сказать, что я держу слово. Но я его не отпущу. По крайней мере, сейчас. Когда я увижу, что он не сможет принести вреда, я вновь подумаю об этом.
– Но вы же обещали! – воскликнула Николь, не веря своим ушам.
– Ты тоже кое-что обещала! – парировал он. – Ты обещала быть моей так долго, как я того захочу. А теперь решила пойти на попятную?
– Это разные вещи! – возразила она. Сэйбер фыркнул.
– У тебя – свой план, но я предпочитаю любое дело держать в своих руках. Твой Ален пока жив и находится вовсе не в военной тюрьме Нового Орлеана.
– Вы коварное чудовище! Вы меня обманули! – выкрикнула Николь со злостью. – Вы знали: я надеялась, что вы его завтра отпустите!
– А ты немедленно побежишь к своему дружку, чтобы вместе посмеяться над растяпой-капитаном? – недобро усмехнулся он.
Николь сильно обидело, что он посчитал ее способной на низкое злорадство. Она постаралась взять себя в руки и тихо произнесла:
– Давайте забудем про Алена и про наш уговор. Просто считайте, что я передумала. Я не хочу быть вашей любовницей, Сэйбер… И Ален тут ни при чем.
– Ты собираешься взять назад свое обещание? Но ты ведь дала слово, помнишь? – холодно спросил он.
– И вы тоже. Вам же было ясно, что я надеялась на освобождение Алена. Вы свое слово не держите.
– Не правда! – ответил он с ледяной улыбкой. – Слова я тебе не давал. А вот ты мне давала. Я, знаешь , ли, очень не люблю тех, кто не платит своих долгов. Если тебе угодно, забудем о нашей сделке. Забудем, и я стану обращаться с тобой так, как если б просто разоблачил твой маскарад.
Когда он произнес эти слова, в его мозгу вдруг уже в который раз возникла горькая мысль, что все женщины одинаковы. Все они лгуньи и притворщицы. И эта тоже ничуть не лучше той, из-за которой он имел несчастье очутиться в Британском военном флоте. Шлюхи, все они гнусные шлюхи!
Николь уловила в его глазах злой блеск. Она вскочила и бросилась за столик, за которым они ужинали. Со страхом глядела она, как он медленно встал с кровати и двинулся к ней. Она видела, что им овладело какое-то странное чувство, которому едва ли она одна была причиной. Его глаза светились ледяным блеском, губы были крепко сжаты. Он неумолимо приближался.
Словно играя в какую-то странную игру, они стали кружить вокруг столика. Николь в отчаянии озиралась, пытаясь найти средство спасения. Ее взгляд упал на хрустальный графин, из которого он недавно наливал себе бренди. Недолго думая, она схватила его за горлышко и резким движением стукнула о край стола. Брызнули осколки. В ее руках оказалось грозное оружие, поблескивавшее бесформенным, «но смертельно опасным лезвием.
Сэйбер усмехнулся:
– Ты думаешь, это меня остановит? Николь бесшумно кивнула, глядя ему прямо в глаза.
– Напрасно ты так считаешь, – сказал он. – Ты будешь моей, и ничто не остановит меня!
С этими словами он опрокинул столик как последнюю преграду. Теперь меж их обнаженными телами не было ничего. Только холодный блеск хрустального осколка. Сжимая свое оружие, Николь попятилась. Сердце бешено стучало у нее в груди. Она, наверное, сошла с ума: предложить ему эту безумную сделку и в конце концов поставить себя в такое ужасное положение. Николь не сводила глаз со своего противника и потому не заметила, как наткнулась на стоявшее за спиной кресло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108