Плывут ли мимо величавые эльфийские ладьи или крутобортые фрегаты хумансов – все уважительно приспускают флаги, будто честь отдают. Крикливые и шумные ватаги орков, изредка появляющиеся в этих краях, стыдливо умолкают, пробираясь мимо. И даже чайки и бесстыжие северные крачки не гнездятся на этом камне...
Чем выше поднимался человек, тем сильнее трепал его ветер, словно гневаясь на дерзкого, словно грозясь наказать посмевшего нарушить вековечный сон. Раз за разом налетала невидимая, но такая ощутимая ярость, и каждый раз бессильно уносилась прочь. Наконец, устало отдуваясь, бесстрашный одиночка завершил свой путь, оказавшись на плече дремлющего исполина. Некоторое время он стоял, глядя на замёрзшее, покрытое изломанными торосами северное море и успокаивая своё надсадное дыхание.
– Ты мне поможешь? – негромко уронил он.
Промолчал воин-великан, ничего не ответил. И было это понятнее любых слов. Впрочем, странный хуманс в чёрном ничуть не обиделся на отказ. Лишь плотнее завернулся в свой ужасный плащ, сквозь который опытный глаз разглядел бы бьющееся внутри жаркое, неукротимое пламя.
– Я ведь могу заставить тебя...
Ветер на некоторое время стих, ужаснувшись открывшейся истине. Да, этот смог бы! Мощь его, проистекающая из самых глубин подземного мрака, потрясала воображение. Но не чужд он был и светлой стороне Силы, благословенно истекающей с небес, мерцающих таинственными сполохами здесь, на крайней полуночи.
Тихо звеня, корка льда и соли осыпалась с шевельнувшихся каменных уст, и словно сама мать-земля глубоко, утробно выдохнула.
– Ты для этого слишком порядочен, чернокнижник. В этом твоя сила, и твоя же слабость.
Склонив голову, задумался дерзкий пришелец, ибо слова эти озарили что-то в его душе, где с недавних пор воцарились вечные сумерки. Да, шевелилась тьма в уголках, до поры сдерживаемая могучей волей. Но и какой-то огонёк всё же брезжил – то ли жажда мести, то ли та сила, что вечно отрывает нас от тёплого очага и гонит в дальние страны на поиски приключений...
И уже исчезал непонятный человек в сгустившемся облачке мрака, когда сквозь вой внезапно опомнившегося ветра донёсся звук. То ли квиркнула пролетевшая мимо чайка, то ли льдина лопнула. А может, безымянная лукавая сильфида, незримый дух воздуха, лениво проронила на лету.
– Ищи на Крумте Дальнем...
– Клянусь Вечностью, парень сделал правильный выбор, – выдохнул Хронос, с облегчением пряча своё излюбленное оружие – свёрнутый в клубок пучок ослепительно ярких молний.
– Бог Времени, уж не собирался ли ты вмешаться и тем самым нарушить Великое Равновесие? – насмешливо проронил присутствующий рядом Риллон. Его ослепительно сияющая аура колыхнулась в такт словам, но и в ней появились встревоженные оттенки.
– Нет, всего лишь хотел продемонстрировать, в случае чего, что мы всё видим. Последнее предупреждение, в общем, – Хронос, хитро прищурившись, глянул на Бога Солнца, – А скажи, к чему это ты сам схватился за свой клинок?
Риллон с недоумением заметил в своей руке длинное, излучающее золотой жар лезвие. Досадливо поморщившись, убрал его.
– На всякий случай, – буркнул он.
Но в глазах его плясали весёлые огоньки.
– Я только что говорил с Сетом, – продолжил он, – Тёмный бог крепко опечален, но сказал, что даже необученная ведьма способна была отразить все атаки жрецов. Что-то тут не так.
– Да, Хаос и Миллика явно перестарались, слишком щедро давая Силу своим приверженцам, – кивнул Хронос, – Я переговорю с ними. А по поводу случившегося...
Он достал свою трубку, не спеша закурил, отчего беззаботно валяющаяся рядом Ursa Major недовольно заворчала и тут же прикрыла лапой нос.
– Я в тот момент был занят, не видел. Но если хочешь, можно отмотать назад, и подробнее рассмотреть, что там произошло.
Рука Бога Времени уже протянулась было к медленно разматывающемуся клубку Нити Судеб, когда Риллон отмахнулся.
– Да ну! Если в каждую мелочь вникать и всё знать, тогда совсем никакого интереса не будет.
Трент, яростно матерясь, скатился с лежанки, застеленной медвежьей шкурой и, ничего не соображая спросонья, загнул такое, что даже Гуго, натягивающий в это время тёплые сапоги и душераздирающе зевающий, невольно ухмыльнулся.
– Язычок попридержи, соколик, а то бороду по одной волосине выщиплю, – пристыдила гнома заглянувшая на шум Гретта. Та самая старушенция, вызвавшаяся содержать в порядке домик, где проводили недолгие часы отдыха баронские люди. Характера старая клюшка и сама была отнюдь не кроткого, и при случае безжалостно лаяла вернувшихся с охоты за порванную и пропитанную грязью одёжу. Могла даже, если барон отвернулся, и поленом поперёк спины попотчевать... Но злой, уставший и невыспавшийся гном своей бранью заставил бы покраснеть и пьяного портового грузчика.
– Доброго утречка, ваша светлость, – разом сменила тон Гретта, обратившись к вошедшему в комнату баронету. Тот был уже одет и собран, безукоризненно выбрит. И только глаза выдавали крайнюю степень усталости.
– Жёстко вы, люди с ног валятся. Вон, даже гном, уж на что крепкий – вместо быка можно в плуг впрягать, а и то никак не проснётся, – проворковала старуха и ловко опрокинула на голову шатающегося, словно пьяный, Трента ковшик ледяной воды.
Тот разом открыл глаза. Нашёл ими Гретту, в шутку замахнулся пудовым кулачищем... старушку сразу будто ветром сдуло, и уже из-за спины молодого мага зловредно донеслось.
– Во, кажись очухался, окаянный!
– В самом деле, вашсветлость, – прогудел гном уже нормальным голосом. При этом он потянулся так, что рубашка на могучей груди затрещала, а Гретта испуганно ойкнула, беспокоясь за справность одёжки, – Даже леани храпел ночью, с устатку-то. Куда гоните? Пожар, что ли...
Гуго молча пнул его в бок и подал полотенце. Скривившись, Трент размазал стекающую по лицу и бороде воду, и тоже принялся споро облачаться.
Облокотившись на стол, баронет молча жевал наваристый кулеш с гусиными шкварками, который сварганила всё успевающая старушка, и вполглаза, с непонятным выражением лица, поглядывал на своё воинство.
Молодой Лукас, оказавшийся неплохим стрелком из арбалета, тоже сноровисто работал ложкой, а Иссен, тот самый егерь-леани, уже и кольчугу свою лёгкую надел.
– Куда сегодня, господин чернокнижник? – от звуков его мелодичного голоса стыдливо примолк недрёманый сверчок, а Гретта, сердито грюкающая посудой на кухне, сразу втащила в комнату большой котелок чаю. Горячий, очень крепкий и сладкий, напиток придавал сил и бодрости, да и вкусен был необычайно.
По старинному обычаю, барон отведал первым, почмокал, затем одобрительно кивнул расцвёвшей старушке, а уж затем налили себе и остальные.
– Посоветовался я с умными людьми по поводу твоей, Трент, идеи обобрать святош.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Чем выше поднимался человек, тем сильнее трепал его ветер, словно гневаясь на дерзкого, словно грозясь наказать посмевшего нарушить вековечный сон. Раз за разом налетала невидимая, но такая ощутимая ярость, и каждый раз бессильно уносилась прочь. Наконец, устало отдуваясь, бесстрашный одиночка завершил свой путь, оказавшись на плече дремлющего исполина. Некоторое время он стоял, глядя на замёрзшее, покрытое изломанными торосами северное море и успокаивая своё надсадное дыхание.
– Ты мне поможешь? – негромко уронил он.
Промолчал воин-великан, ничего не ответил. И было это понятнее любых слов. Впрочем, странный хуманс в чёрном ничуть не обиделся на отказ. Лишь плотнее завернулся в свой ужасный плащ, сквозь который опытный глаз разглядел бы бьющееся внутри жаркое, неукротимое пламя.
– Я ведь могу заставить тебя...
Ветер на некоторое время стих, ужаснувшись открывшейся истине. Да, этот смог бы! Мощь его, проистекающая из самых глубин подземного мрака, потрясала воображение. Но не чужд он был и светлой стороне Силы, благословенно истекающей с небес, мерцающих таинственными сполохами здесь, на крайней полуночи.
Тихо звеня, корка льда и соли осыпалась с шевельнувшихся каменных уст, и словно сама мать-земля глубоко, утробно выдохнула.
– Ты для этого слишком порядочен, чернокнижник. В этом твоя сила, и твоя же слабость.
Склонив голову, задумался дерзкий пришелец, ибо слова эти озарили что-то в его душе, где с недавних пор воцарились вечные сумерки. Да, шевелилась тьма в уголках, до поры сдерживаемая могучей волей. Но и какой-то огонёк всё же брезжил – то ли жажда мести, то ли та сила, что вечно отрывает нас от тёплого очага и гонит в дальние страны на поиски приключений...
И уже исчезал непонятный человек в сгустившемся облачке мрака, когда сквозь вой внезапно опомнившегося ветра донёсся звук. То ли квиркнула пролетевшая мимо чайка, то ли льдина лопнула. А может, безымянная лукавая сильфида, незримый дух воздуха, лениво проронила на лету.
– Ищи на Крумте Дальнем...
– Клянусь Вечностью, парень сделал правильный выбор, – выдохнул Хронос, с облегчением пряча своё излюбленное оружие – свёрнутый в клубок пучок ослепительно ярких молний.
– Бог Времени, уж не собирался ли ты вмешаться и тем самым нарушить Великое Равновесие? – насмешливо проронил присутствующий рядом Риллон. Его ослепительно сияющая аура колыхнулась в такт словам, но и в ней появились встревоженные оттенки.
– Нет, всего лишь хотел продемонстрировать, в случае чего, что мы всё видим. Последнее предупреждение, в общем, – Хронос, хитро прищурившись, глянул на Бога Солнца, – А скажи, к чему это ты сам схватился за свой клинок?
Риллон с недоумением заметил в своей руке длинное, излучающее золотой жар лезвие. Досадливо поморщившись, убрал его.
– На всякий случай, – буркнул он.
Но в глазах его плясали весёлые огоньки.
– Я только что говорил с Сетом, – продолжил он, – Тёмный бог крепко опечален, но сказал, что даже необученная ведьма способна была отразить все атаки жрецов. Что-то тут не так.
– Да, Хаос и Миллика явно перестарались, слишком щедро давая Силу своим приверженцам, – кивнул Хронос, – Я переговорю с ними. А по поводу случившегося...
Он достал свою трубку, не спеша закурил, отчего беззаботно валяющаяся рядом Ursa Major недовольно заворчала и тут же прикрыла лапой нос.
– Я в тот момент был занят, не видел. Но если хочешь, можно отмотать назад, и подробнее рассмотреть, что там произошло.
Рука Бога Времени уже протянулась было к медленно разматывающемуся клубку Нити Судеб, когда Риллон отмахнулся.
– Да ну! Если в каждую мелочь вникать и всё знать, тогда совсем никакого интереса не будет.
Трент, яростно матерясь, скатился с лежанки, застеленной медвежьей шкурой и, ничего не соображая спросонья, загнул такое, что даже Гуго, натягивающий в это время тёплые сапоги и душераздирающе зевающий, невольно ухмыльнулся.
– Язычок попридержи, соколик, а то бороду по одной волосине выщиплю, – пристыдила гнома заглянувшая на шум Гретта. Та самая старушенция, вызвавшаяся содержать в порядке домик, где проводили недолгие часы отдыха баронские люди. Характера старая клюшка и сама была отнюдь не кроткого, и при случае безжалостно лаяла вернувшихся с охоты за порванную и пропитанную грязью одёжу. Могла даже, если барон отвернулся, и поленом поперёк спины попотчевать... Но злой, уставший и невыспавшийся гном своей бранью заставил бы покраснеть и пьяного портового грузчика.
– Доброго утречка, ваша светлость, – разом сменила тон Гретта, обратившись к вошедшему в комнату баронету. Тот был уже одет и собран, безукоризненно выбрит. И только глаза выдавали крайнюю степень усталости.
– Жёстко вы, люди с ног валятся. Вон, даже гном, уж на что крепкий – вместо быка можно в плуг впрягать, а и то никак не проснётся, – проворковала старуха и ловко опрокинула на голову шатающегося, словно пьяный, Трента ковшик ледяной воды.
Тот разом открыл глаза. Нашёл ими Гретту, в шутку замахнулся пудовым кулачищем... старушку сразу будто ветром сдуло, и уже из-за спины молодого мага зловредно донеслось.
– Во, кажись очухался, окаянный!
– В самом деле, вашсветлость, – прогудел гном уже нормальным голосом. При этом он потянулся так, что рубашка на могучей груди затрещала, а Гретта испуганно ойкнула, беспокоясь за справность одёжки, – Даже леани храпел ночью, с устатку-то. Куда гоните? Пожар, что ли...
Гуго молча пнул его в бок и подал полотенце. Скривившись, Трент размазал стекающую по лицу и бороде воду, и тоже принялся споро облачаться.
Облокотившись на стол, баронет молча жевал наваристый кулеш с гусиными шкварками, который сварганила всё успевающая старушка, и вполглаза, с непонятным выражением лица, поглядывал на своё воинство.
Молодой Лукас, оказавшийся неплохим стрелком из арбалета, тоже сноровисто работал ложкой, а Иссен, тот самый егерь-леани, уже и кольчугу свою лёгкую надел.
– Куда сегодня, господин чернокнижник? – от звуков его мелодичного голоса стыдливо примолк недрёманый сверчок, а Гретта, сердито грюкающая посудой на кухне, сразу втащила в комнату большой котелок чаю. Горячий, очень крепкий и сладкий, напиток придавал сил и бодрости, да и вкусен был необычайно.
По старинному обычаю, барон отведал первым, почмокал, затем одобрительно кивнул расцвёвшей старушке, а уж затем налили себе и остальные.
– Посоветовался я с умными людьми по поводу твоей, Трент, идеи обобрать святош.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97