– Ладно, – смилостивился Valle и отсчитал в ладонь старажнику пять золотых монет, добавил ещё две.
– Старшине стражи и тебе, толмач. За то, чтобы вы о нас сегодня же забыли.
Беспрестанно кланяясь, тот перевёл. Стражник улыбнулся белозубой улыбкой, но кланяться не стал – отдал воинский салют. По его приказу во мгновение ока выписали какой-то документ на клочке папируса, смотались на подпись и печать к местному бею, и с поклоном вручили бумагу и покупку баронету.
Изабелла аристократично наморщила носик, обнаружив, что от преданно глядящей в глаза смуглой девчонки просто-таки невыносимо по жаре несёт потом и благовониями. Наскоро купив ей несколько одёжек и красивые башмачки из кожи буйвола, потихоньку, обезлюдевшими по жаре улочками выбрались из города.
Valle вёл в поводу увешанного свёртками и тючками коня, а рядом шли обе, гм, женщины и втихомолку приглядывались друг к дружке. Наконец, удалившись от города по раскалённой дороге, Изабелла не выдержала и задорно расхохоталась. Смуглокожая девчонка сначало растерянно переводила взгляд с одного из супругов на другого, а затем и сама осторожно, как мышонок, улыбнулась.
Когда прибыли на место и волшебник небрежно снял с лагеря и лениво пофыркивающей Звёздочки заклятье невидимости, глаза у девчонки от удивления стали окончательно круглыми, как полная луна. А когда Valle, аккуратно примерившись, кончиком кинжала сковырнул с её худущей шеи медный, свежезаклёпанный рабский ошейник и под одобрительным взглядом супруги зашвырнул далеко в море, даже открыла рот.
Затем баронет разжёг небольшой костерок из нескольких щепок, сунул в руку девчонки папирус с купчей и властным жестом указал на пламя, та удивлённо протарахтела, в сомнении вертя в ладонях свиток.
– Эце тхели суани ?
Изабелла улыбнулась, прислушиваясь к мелодичным, напевным и совершенно непонятным словам, и кивнула, тоже показывая – в огонь! Молодая стигийка, испуганно вжав голову в плечи, осторожно протянула руку с папирусом к костру, глядя на госпожу и каждый миг ожидая злорадной насмешки и побоев. Чуть помедлив, осторожно разжала пальцы, уронила своё рабство в огонь и закрыла глаза.
Несколько мигов ничего не происходило, лишь обрадованный пищей язык пламени радостно трещал, поглощая свою добычу. Наконец, девчонка открыла глаза и сторожко осмотрелась. Госпожа с волосами цвета благородной меди уже добыла из узлов кусок благородного яблочного мыла, большое мохнатое полотенце и прямо-таки устрашающих размеров полированный черепаховый гребешок. А её молодой, но вовсе не страшный и улыбающийся господин поманил рукой к ручью и показал ладонями – умываться!
Девчонка тут же упала на колени и принялась целовать ноги своей хозяйке, и отвлечь её от этого занятия удалось с изрядным трудом.
– Вот же забитый народ, – ворчал Valle, таща её к ручью.
Дважды пришлось намыливать и окунать дрожащую от холода и страха девчонку в ручей, а волшебнику пришлось применить одно из своих изменённых и ослабленных заклинаний, чтобы избавить её от насекомых в волосах – извечных спутников бедности. Наконец, мучения ребёнка окончились, и изрядно посветлевшая, она была целиком завёрнута в полотенце и, совсем уже растерявшаяся, на руках баронета приехала в лагерь, где Изабелла мигом организовала такой пир, что дитё снова испугалось и даже всплеснуло от удивления руками.
Изабелла с Valle обменялись взглядами и улыбками, и с трудом заставили девчонку поесть как следует. А затем в тени пальмы состоялся маленький урок, в результате которого осоловевшая от сытости маленькая стигийка научилась выговаривать «каспажа Исабелль» и «каспадин баронетт», а также выяснилось, что её зовут Ки-Тон-Сет.
– Если я правильно понимаю, Ки – это её имя, Тон – родовое, а Сет – она родилась в год бога Сета. А было это… – он посчитал, рисуя чёрточки на бело-золотистом песке, – восемь лет назад, если я не путаю стигийский двенадцатилетний календарь.
– Да, похоже, что так и есть, – согласилась супруга и, с сожалением отодвинув очередной бокал изумительной вкусности местного сока, явно снова собралась плескаться в море.
– Один вопрос, дорогая, – улыбнулся Valle, – Что ты там шепнула толмачу, что он чуть от страха прямо в бурнус свой не … обделался ?
Изабелла победно усмехнулась, – Да ничего особенного. Что ты очень сильный колдун, друг самого принца, и вообще – вправе сравнять этот городишко с землёй и ничего тебе за это не будет. Даже если узнают, так – пожурят немного за шалость, и всё.
И, пока супруг отходил от приступа хохота, удрала в ласковую и тёплую воду. А когда, наплескавшись вволю, наконец соизволила выйти, баронет коснулся пальцами плеча изнывающей от безделья малышки-стигийки, указал ей глазами на полотенце и – на весело отряхивающуюся от воды жену. Смышлёная Ки-Тон-Сет поняла и сделала всё правильно.
Вечером, когда полыхающий золотым светом лик благословенного Риллона спрятался где-то справа, если смотреть в сторону залива, после ужина и короткого, совещания Изабелла и Valle единогласно переименовали девчонку в Кито, благо она не особо и сопротивлялась, и в конце концов покорно кивнула темноволосой головой. Она уже малость освоилась, уяснив, что положение служанки куда лучше, чем быть рабыней, и старалась угодить, как могла. Только страшно боялась помять своё новое платьице из зелёного харадского шёлка, которое подарила ей госпожа, и которое по общему мнению, очень Кито шло.
Баронет курил, неторопливо пуская колечки дыма в сторону Луны, а сам небрежно вырезал из прихваченной по пути ветки палисандрового дерева фигурку сидящей кошки. Сидящая напротив Кито с восторгом следила за его ловкими пальцами – ведь в Стигии почитают кошачьих ненамного меньше, чем самого Сета!
– Завтра, наверное, уйдём, – проронил Valle, тщательно наводя последние штрихи своим кинжалом, – Похоже, ветер переменится, и задует с полудня. Тогда тут будет как в печи.
– А куда, дорогой? – осведомилась Изабелла, укорачивая и подгоняя по своей фигуре купленное в городе платье. Кито хотела было помочь, но ей дали понять, что сегодня она от работы освобождена, и девчонка, пожав худенькими плечами, уселась рядом с остальными у костра.
Valle сунул кинжал в ножны, отложил трубку и заключил готовую фигурку в свои ладони. Накрыл, прошептал что-то, затем ещё, и к неописуемому восторгу обеих девиц, глаза махонькой кошки засветились в полумраке яркими зелёными огоньками.
– Вау! – не сдержала радостного удивления нахватавшаяся словечек Кито а затем, спохватившись, покорно потупилась и прикрыла дерзкий рот ладошкой. Изабелла, которой муж преподнёс готовую фигурку, некоторое время с восхищением рассматривала её, поглаживая пальчиками, а затем, взглядом попросив у супруга прощения, подарила Кито.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97