Августа слышала, что видения из параллельного мира как ластиком счищают с сетчатки суточную (дольше не держится) информацию. Она нанесла быстрый и точный удар стилетом. Парень не оказал ни малейшего сопротивления. Похоже, он не знал, что слева от обтянутого черным оптико-волоконным пластиком – под потертую кирзу – кресла простирается зона невидимости. Августа вбила ему стилет, как гвоздь, точно в шейную выемку, в сонную артерию, мгновенно – коротким замыканием – погасила в нем свет, разъединила мозг и тело. После чего упала в проклятое кресло, сотрясаемая неурочным черным, как оптико-волоконный – под потертую кирзу – пластик, оргазмом.
Одевшись и приведя себя в порядок, Августа отволокла тело сына генерала Илларионова в комнату, водрузила его на обеденный стол, направив на разглаженное и облагороженное смертью лицо весь имеющийся в наличии электрический свет: Предстояла довольно сложная операция по сканированию глаза покойника.
Августа вышла на лестницу, вернулась с сумкой и зачехленным сканером, которые были спрятаны за трубой мусоропровода. Ей не хотелось портить покойнику лицо, но, как она ни старалась, приладить чертов сканер не получалось. Вздохнув, Августа достала из сумки лазерный скальпель, натянула на руки хирургические резиновые перчатки и быстро – практически без крови – изъяла из глазницы левый глаз сына генерала Илларионова: овальный, в мелкую пеструю крапинку, как яйцо кукушки, в тончайшей алой бахроме нервных окончаний и капилляров.
Генерал Толстой сказал, что начинать следует с левого глаза. Похоже, он сам доподлинно не знал, какого рода информация запечатлена на сетчатке левого глаза несчастного сына генерала Илларионова, но полагал, что это достаточно важная информация. Ему не было резона врать, потому что отныне на земле не осталось места, где бы он смог скрыться от гнева Августы. Но генерал Толстой не был бы генералом Толстым, если бы не попытался и в этот (последний) раз перехитрить ее.
Приступив к сканированию, Августа распознала хитрость генерала Толстого. На экране немедленно высветились семь огненных букв – имя ее долгожданного первенца. Августа поняла, что время самостоятельных решений истекло. Отныне ей предстоит исполнять приказания первенца. Августа мысленно восхитилась генералом Толстым. Он сделал все, чтобы она собственными руками убила отца своего первенца до того, как он станет отцом ее первенца.
Она чудом избежала ловушки.
Семя покойника проросло в ней семью огненными буквами.
Но вот буквы стали меркнуть. Обретший имя и, следовательно, земную жизнь первенец сообщил своей матери – Августе, – что он ничто без силы. Силу ему должен был дать единственный человек в мире – второй отец, имя которого высветилось на экране.
X
Как и следовало ожидать, в сумке шейха Али находился наряд странствующего дервиша. Там же майор Пухов обнаружил и священный для мусульман-шиитов складной посох пророка Идриса, опираясь на который, тот тысячу лет назад ходил по Месопотамии. Пухов опасался, что в остроконечной волчьей шапке, в пестром халате, с посохом в руках его примут за нищенствующего беженца из Таджикистана, отправят в ближайший районный бомжатник, но на подходе к коммерческому Щукинскому аэродрому не было милицейских постов.
Пухов, оставив «мерседес» Нура у ворот недостроенного фешенебельного особняка (там он не мог вызвать подозрений), без помех проследовал, стуча посохом сначала по лесной дороге, потом по шоссе, а там и по аэродромному бетону, до стоящего на дальней стоянке Ту-203.
Как профессионал, майор Пухов искренне восхищался действиями гулийцев. Определенно, им светили лавры лучших террористов в истории человечества. До государственного переворота – их полной и окончательной победы над все еще занимающей одну восьмую часть суши Россией – оставались считанные часы, присутствия же гулийских повстанцев в Москве практически не ощущалось.
Кому, спрашивается, могло прийти в голову, что в неохраняемом, попугайски раскрашенном литовском лайнере на дальней стоянке занюханного Щукинского коммерческого аэродрома располагается штаб мнимого покойника – без пяти минут диктатора России – генерала Каспара Сактаганова?
Еще только поднимаясь на борт, майор Пухов опытным взглядом определил, что замаскированный под грузовой борт бомбардировщик под завязку набит бомбами, и что даже случись чудо – провались государственный переворот – Кремлю, Старой площади, Охотному ряду, Пушкинской однозначно лежать в развалинах, ибо лету от Щукина до центра Москвы не более одиннадцати минут. Никакое, следовательно, ПВО не засечет и не собьет бомбардировщик, сбрасывающий бомбы с высоты пятисот метров. Пухов подумал, что не зря у него под халатом семь магнитных мин системы «Zalzman».
…Наряд странствующего дервиша, посох пророка Идриса все еще были при майоре Пухове.
Он убедил генерала Сака написать перед смертью записку, чтобы никто не входил к нему в салон в течение часа. Генерал должен был в тишине и покое обдумать то, что сказал ему шейх Али – живая святыня исламского фундаментализма. В данный момент генерал Сак обдумывал итоги беседы, сидя в кресле за столом, на котором была расстелена подробнейшая карта Москвы. Вот только никакого решения по окончании испрошенного часа он не мог принять по причине того, что у него была сломана шея. Майора Пухова еще давным-давно в Диснейленде удивило, какая тонкая у генерала-гулийца шея. Отчего-то ему уже тогда (хотя речи об этом не было) вдруг подумалось, что сломать эту шею проще простого. Так оно и оказалось спустя семь лет. Генерал Сак написал записку для охраны, взяв с майора Пухова клятвенное обещание оставить после его смерти в покое несчастный гулийский народ.
Майор вполне успевал добраться, помахивая посохом, до «мерседеса», сбросить живо напоминающий ему верблюжью попону наряд странствующего дервиша, сложить как удочку посох пророка Идриса, вернуться на машине к аэродрому и нажать кнопку на пульте, приводящем в действие магнитную минную систему «Zalzman». Единственно, его ужасала сила взрыва начиненного бомбами, как арбуз семечками, бомбардировщика, но другого способа ликвидировать штаб гулийских террористов-заговорщиков в данный момент не существовало.
Пухов вспомнил, как надменно замкнулся генерал Сак, когда он снял волчью шапку странствующего дервиша и расстегнул халат, показав ему прикрепленные клейкой лентой к телу магнитные мины «Zalzman».
– Деньги тебя не интересуют, – скорее констатировал, нежели осведомился генерал Сак. – Так же как и власть, не важно, над Россией или целым миром.
Майор Пухов молчал, искренне не понимая, что этому изможденному, тонкошеему, явно пристрастившемуся к сильным наркотикам человеку до России?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Одевшись и приведя себя в порядок, Августа отволокла тело сына генерала Илларионова в комнату, водрузила его на обеденный стол, направив на разглаженное и облагороженное смертью лицо весь имеющийся в наличии электрический свет: Предстояла довольно сложная операция по сканированию глаза покойника.
Августа вышла на лестницу, вернулась с сумкой и зачехленным сканером, которые были спрятаны за трубой мусоропровода. Ей не хотелось портить покойнику лицо, но, как она ни старалась, приладить чертов сканер не получалось. Вздохнув, Августа достала из сумки лазерный скальпель, натянула на руки хирургические резиновые перчатки и быстро – практически без крови – изъяла из глазницы левый глаз сына генерала Илларионова: овальный, в мелкую пеструю крапинку, как яйцо кукушки, в тончайшей алой бахроме нервных окончаний и капилляров.
Генерал Толстой сказал, что начинать следует с левого глаза. Похоже, он сам доподлинно не знал, какого рода информация запечатлена на сетчатке левого глаза несчастного сына генерала Илларионова, но полагал, что это достаточно важная информация. Ему не было резона врать, потому что отныне на земле не осталось места, где бы он смог скрыться от гнева Августы. Но генерал Толстой не был бы генералом Толстым, если бы не попытался и в этот (последний) раз перехитрить ее.
Приступив к сканированию, Августа распознала хитрость генерала Толстого. На экране немедленно высветились семь огненных букв – имя ее долгожданного первенца. Августа поняла, что время самостоятельных решений истекло. Отныне ей предстоит исполнять приказания первенца. Августа мысленно восхитилась генералом Толстым. Он сделал все, чтобы она собственными руками убила отца своего первенца до того, как он станет отцом ее первенца.
Она чудом избежала ловушки.
Семя покойника проросло в ней семью огненными буквами.
Но вот буквы стали меркнуть. Обретший имя и, следовательно, земную жизнь первенец сообщил своей матери – Августе, – что он ничто без силы. Силу ему должен был дать единственный человек в мире – второй отец, имя которого высветилось на экране.
X
Как и следовало ожидать, в сумке шейха Али находился наряд странствующего дервиша. Там же майор Пухов обнаружил и священный для мусульман-шиитов складной посох пророка Идриса, опираясь на который, тот тысячу лет назад ходил по Месопотамии. Пухов опасался, что в остроконечной волчьей шапке, в пестром халате, с посохом в руках его примут за нищенствующего беженца из Таджикистана, отправят в ближайший районный бомжатник, но на подходе к коммерческому Щукинскому аэродрому не было милицейских постов.
Пухов, оставив «мерседес» Нура у ворот недостроенного фешенебельного особняка (там он не мог вызвать подозрений), без помех проследовал, стуча посохом сначала по лесной дороге, потом по шоссе, а там и по аэродромному бетону, до стоящего на дальней стоянке Ту-203.
Как профессионал, майор Пухов искренне восхищался действиями гулийцев. Определенно, им светили лавры лучших террористов в истории человечества. До государственного переворота – их полной и окончательной победы над все еще занимающей одну восьмую часть суши Россией – оставались считанные часы, присутствия же гулийских повстанцев в Москве практически не ощущалось.
Кому, спрашивается, могло прийти в голову, что в неохраняемом, попугайски раскрашенном литовском лайнере на дальней стоянке занюханного Щукинского коммерческого аэродрома располагается штаб мнимого покойника – без пяти минут диктатора России – генерала Каспара Сактаганова?
Еще только поднимаясь на борт, майор Пухов опытным взглядом определил, что замаскированный под грузовой борт бомбардировщик под завязку набит бомбами, и что даже случись чудо – провались государственный переворот – Кремлю, Старой площади, Охотному ряду, Пушкинской однозначно лежать в развалинах, ибо лету от Щукина до центра Москвы не более одиннадцати минут. Никакое, следовательно, ПВО не засечет и не собьет бомбардировщик, сбрасывающий бомбы с высоты пятисот метров. Пухов подумал, что не зря у него под халатом семь магнитных мин системы «Zalzman».
…Наряд странствующего дервиша, посох пророка Идриса все еще были при майоре Пухове.
Он убедил генерала Сака написать перед смертью записку, чтобы никто не входил к нему в салон в течение часа. Генерал должен был в тишине и покое обдумать то, что сказал ему шейх Али – живая святыня исламского фундаментализма. В данный момент генерал Сак обдумывал итоги беседы, сидя в кресле за столом, на котором была расстелена подробнейшая карта Москвы. Вот только никакого решения по окончании испрошенного часа он не мог принять по причине того, что у него была сломана шея. Майора Пухова еще давным-давно в Диснейленде удивило, какая тонкая у генерала-гулийца шея. Отчего-то ему уже тогда (хотя речи об этом не было) вдруг подумалось, что сломать эту шею проще простого. Так оно и оказалось спустя семь лет. Генерал Сак написал записку для охраны, взяв с майора Пухова клятвенное обещание оставить после его смерти в покое несчастный гулийский народ.
Майор вполне успевал добраться, помахивая посохом, до «мерседеса», сбросить живо напоминающий ему верблюжью попону наряд странствующего дервиша, сложить как удочку посох пророка Идриса, вернуться на машине к аэродрому и нажать кнопку на пульте, приводящем в действие магнитную минную систему «Zalzman». Единственно, его ужасала сила взрыва начиненного бомбами, как арбуз семечками, бомбардировщика, но другого способа ликвидировать штаб гулийских террористов-заговорщиков в данный момент не существовало.
Пухов вспомнил, как надменно замкнулся генерал Сак, когда он снял волчью шапку странствующего дервиша и расстегнул халат, показав ему прикрепленные клейкой лентой к телу магнитные мины «Zalzman».
– Деньги тебя не интересуют, – скорее констатировал, нежели осведомился генерал Сак. – Так же как и власть, не важно, над Россией или целым миром.
Майор Пухов молчал, искренне не понимая, что этому изможденному, тонкошеему, явно пристрастившемуся к сильным наркотикам человеку до России?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121