А то, что он увидел прошлой ночью, и вовсе укрепило его решимость двигаться своей дорогой чем быстрее, тем лучше. Это было не что иное, как колдовской огонь, мерцавший на вершинах холмов. Конечно, это было довольно далеко, но, на взгляд Конана, зажгись этот огонь даже в далеком Кхитае, расстояний будет все равно маловато, чтобы чувствовать себя в безопасности. Он испытывал сильнейшее отвращение и ненависть к любому колдовству.
На берегу озера Конан встал на колени, чтобы наполнить водой кожаный мешок: несколько пузырьков воздуха поднялись на поверхность воды. Затем он снова привязал мешок к ремню и вернулся в лес, причем не тем путем, по которому подкрался к озеру.
Только скрывшись среди теней огромных деревьев, он встал во весь рост побольше шести футов, с соответствующей такому росту мускулатурой. Разумный человек предпочел бы уступить Конану дорогу, даже если у Киммерийца и не было бы с собой меча (по виду которого можно было догадаться, что без дела он не валялся).
Его наряд состоял из медвежьей шкуры, кожаных штанов и сапог, а также кольчуги, столь же часто бывшей в деле, как и меч. На одном боку висел кинжал, на другом — здорово замусоленный мешок с солью, орехами и остатками кролика, пойманного прошлой ночью.
Конан всегда придерживался правила, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Естественно, в путь на юг он отправился верхом. Но лошадь он потерял (и был близок к тому, чтобы потерять и жизнь) в отчаянной схватке с ЯКХМАР, чудовищным ледяным червем, которого он всегда считал лишь персонажем легенд.
Оказалось, что это совсем не так. Останки лошади Конана могли бы подтвердить это. Кроме того, по крайней мере одно из этих чудовищ теперь покоилось у подножия Ледника Снежного Дьявола, куда его толкнули горячие угли, брошенные сильной рукой Киммерийца. Конан обычно не беспокоил беспечных богов мольбами о помощи, но в глубине души очень надеялся, что в их планы не входит еще одна его встреча с ЯКХМАР.
Хорошо подготовившись и настроившись на долгую дорогу, он продолжил путь на юг пешком. Он рассчитывал на возможность сторговать лошадь в какой-нибудь деревне в северной части Пограничного Королевства. Но дело оказалось сложнее, чем он думал. Лошадей в тех местах было мало, да и не нашлось бы коня под вес Конана.
Шансов купить лошадь оставалось все меньше. Украсть? Но местные жители стерегли их так, будто их животные ценились на вес золота. Кроме того, эти люди по крови были очень близки киммерийцам. Конану не очень-то хотелось воровать у своего же народа. Еще меньше он хотел сделать что-либо, что могло принести ему дурную славу среди своих.
Чем дальше он углублялся в Пограничное Королевство, тем сильнее ему не хватало коня. Казалось, в этой стране просто не было ровного места. Раза три он видел открытое пространство, достаточное, чтобы действовать с эскадроном всадников типа того, которым он одно время командовал в Туране. Вся остальная территория представляла собой вздымавшиеся горные пики и сбегавшие к долинам склоны. В долинах неслись шумные реки, кое-где успокаивавшиеся в небольших заводях, а их берега и склоны были покрыты дремучими бесконечными лесами.
В такой стране человек, родившийся в горах, как Киммериец, мог быстрее передвигаться пешком. А кроме того, пеший меньше привлекал внимания в этой вовсе не безлюдной, но явно живущей безо всякого закона стране. Он дважды натыкался на следы нападений разбойников. Первый раз это были уже почти скелеты, во второй — еще не остывшие тела. Среди множества трупов лежали два еще живых человека, истекавших кровью. Изувеченные страшными ранами, эти несчастные молили Конана о смерти, глядя на его кинжал. Он исполнил последнюю волю умирающих.
Конан посмотрел сквозь кроны деревьев на солнце. Еще добрых полдня можно было идти, не задумываясь о еде. Конечно, в такой чащобе очень быстро не походишь, но худо-бедно он продвигался вперед, ориентируясь по солнцу. Чем дольше он находился в Пограничном Королевстве, тем больше ему хотелось выбраться оттуда.
Ближе к полудню Конан обнаружил, что лес, по которому он пробирался, вовсе не был таким бесконечным и таким необитаемым, каким он ему показался вначале. Дважды он пересекал свежие цепочки человеческих следов, а один раз обошел группу стоящих близко друг к другу хижин, не заслуживающую даже названия деревни. Огород и грубые коптильни для мяса давали представление о том, как добывали свой хлеб насущный здешние обитатели.
Желудок напомнил Конану, что в следующий раз неплохо было бы съесть что-нибудь посущественнее, чем несчастная половина кролика. Однако желудок никогда не командовал разумом Конана. А здравый смысл подсказывал, что самым быстрым способом выбраться из Пограничного Королевства будет проскользнуть сквозь него, как дым по ветру, не оставив следов и не дав никому повода сказать, что его здесь когда-либо видели.
Эта мысль окрепла в его сознании ближе к полудню, когда, выйдя на открытое место, Конан увидел впереди долину, заросшую лесом. На ее левом склоне, на высокой скале, был виден разрушенный замок.
У подножия той же скалы лежала заброшенная безлюдная деревня.
Перед наименее разрушенным домом деревни стояла виселица, из тех, на которых людей можно вешать сразу по десятку. На легком ветерке покачивались три веревки; на двух из них висели тела.
, - подумал Конан, когда ветер донес до него запах разлагающихся трупов.
Он высморкался, чтобы избавиться от зловония. Эта картина в глазах Конана имела свой скрытый смысл: если хозяин этих земель смог наказать всего двух бандитов из тех, кто действовал здесь, то это еще одно доказательство того, что закон мало что значит в этой стране. Конан и сам был не из тех, кто свято чтит закон, оказавшись перед выбором между ним и легкой наживой, но, похоже, в Пограничном Королевстве не было ни богатства, ни закона.
Но, как справедливо полагал Конан, таких сюрпризов, как стрелки из лука, здесь могло быть предостаточно. Киммериец не хотел стать легкой мишенью, поэтому он принял все меры предосторожности, пересекая открытую долину. Лук не был его любимым оружием, но он неплохо освоил его в Туране, чтобы прикинуть, где может затаиться стрелок.
Никаких признаков жизни не появилось, пока он добирался до леса, росшего по берегам большого ручья или даже реки, которая текла вниз по долине. На другом берегу были видны свежие следы, оставленные подкованными лошадьми и грубыми сапогами.
Конан рванулся вверх по склону, как если бы следы превратились в ядовитых змей. Он пошел бы по чужому следу только если не оставалось бы другого пути. Но в любом ином случае он предоставлял другим возможность стать легкой мишенью. Уже давно он понял, что, скорее всего, умрет не в своей постели от старости, но не менее крепко вбил себе в голову, что не следует умирать раньше времени, совершая непростительные ошибки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70