Он чувствовал, что все время идет рядом со смертью. Ночь была полна запахов гниющих растений, застоявшейся воды, а иногда и невыносимой вони от разлагающегося рядом на дороге трупа. Может быть, это зверь или вьетконговец? А может быть, кто-то из его приятелей? При этой мысли он сильнее дергал веревку, накинутую на шею пленного вьетконговца. Так и нужно этим негодяям! Возможно, это он, этот трус, поставил мину, на которой подорвался Джонни? Теперь этот террорист, спотыкаясь, брел среди них, и при каждом шаге Элмер все туже затягивал веревку на его шее, он начал уже задыхаться.
Наконец тропинка вывела их на поляну, где разведывательное отделение производило допрос. Человек, сидевший за небольшим походным столиком, обернулся на зов Элмера. Двое солдат подошли к ним, схватили вьетконговца, бросили в освещенный круг около входа в палатку. Из палатки вышел лейтенант и остановился, глядя на распростершееся перед ним тело.
Элмер красочно описал процесс поимки пленного и выразил уверенность, что это наверняка вьетконговец, знающий что-то важное.
Капитан ткнул лежавшего носком сапога.
— Переверните его!
Солдат перевернул вьетнамца, зажмурившегося от яркого света. Пленный оказался моложе, чем они предполагали, — ему было не больше шестнадцати лет.
— Тан Хо, — позвал капитан, повернувшись к палатке.
Отодвинув полог, прикрывавший вход, вышел вьетнамец в форме добровольца. Это был переводчик.
— Поднимите его на ноги, — приказал капитан Элмеру.
Элмер дернул за веревку, вьетнамец начал задыхаться, а потом что-то невнятное пробормотал, когда солдат схватил его за раненое плечо. Солдат с гримасой отвращения отдернул руку.
— Передайте ему, что это всего лишь подготовка к допросу, если он будет молчать и нам придется вытягивать из него сведения, то будет хуже, — сказал лейтенант Элмер.
Визгливый голос переводчика разорвал ночную тишину. Вьетнамец молчал.
— Может, дать ему ободряющего? Ну-ка, растяните его, — злобно приказал Элмер.
Солдаты толкнули паренька, он опять упал на землю. Голова неуклюже запрокинулась, и на шее проступил красный рубец от веревки.
Лейтенант встал рядом и крикнул переводчику:
— Скажи ему, что это его последний шанс. Если он не будет отвечать, мы применим наш новый метод.
Переводчик пронзительным голосом прокричал эти слова распростершемуся на земле вьетнамцу, но тот остался недвижим.
— Не знаю, какой черт вселился в этих негодяев, — проворчал лейтенант. — Ничем не раскроешь им рта. А ну-ка, принесите сюда наше орудие для допроса, — отдал он приказ резким голосом.
Замешательство исчезло с его лица, теперь он уже был полон решимости во что бы то ни стало довести порученное ему дело до конца. Солдат притащил гибкий шнур от генератора автомашины, дававший свет в палатку, и положил его рядом с пленником. Потом прикрепил электроды к вискам пленного и впился вопросительным взглядом в офицера.
— Включай! — рявкнул лейтенант.
Голое тело корчилось в агонии, извивалось в мучительных судорогах. Тишину разорвал нечеловеческий вопль. Поля разбудил его собственный крик.
Глава четырнадцатая
Во время той мрачной поездки Бренда остановилась по пути у своей единственной подруги, с которой дружила еще со школьной скамьи. Элла уже была замужем, у нее росло двое ребятишек, а муж владел транспортным агентством, обслуживающим все побережье. Элла была человеком, которому можно было во всем доверять. Лишь она одна знала об отношениях Бренды и Дерека до их свадьбы. Она молча слушала рассказ Бренды, лишь глаза ее горели возмущенно, она негодовала от предательства Дерека.
С ее же разрешения Элла обо всем рассказала Тому, и тот выразил неожиданную готовность помочь Бренде. Он возьмет ее с собой в Ньюкасл в конце недели, а там его старый приятель устроит все остальное.
Все было очень просто, словно кому-то понадобилось отвезти машину в авторемонтную мастерскую и заменить покрышку или поставить новый карбюратор. Том намеренно вел разговор в таком тоне, но Элла все же заплакала, прощаясь с Брендой.
Она не перекинулась с Томом и парой слов, пока они ехали через горы, а потом свернули на дорогу в Ньюкасл, Ей совсем не хотелось говорить. Когда на горизонте показались огромные трубы сталелитейного завода, изрыгавшие в небо лавину белого дыма, она почувствовала некоторое облегчение.
Приятель Тома и его веселая молодая жена отнеслись к ней по-доброму и во многом помогли. Они ни о чем не спрашивали, а она ничего не объясняла. Если бы ей пришлось снова рассказывать о случившемся, она просто сошла бы с ума. Она старалась сосредоточиться на чем-то внешнем, присматривалась к детям, слушала радио, пока Мэриан уходила окончательно обо всем договориться.
В тот вечер, сидя за чашкой чая, она выслушивала последние наставления.
— Джек довезет вас до подножия горы. Дальше вы сами пойдете вверх по улице — она довольно крутая — и повернете в первый переулок. Найдете дом номер пятнадцать, он как раз стоит в середине переулка с левой стороны. Мимо пройти невозможно, вы никогда в жизни не видели столько герани, сколько на его окнах. Она немножко странная, эта женщина, и дерет довольно дорого, но у нее чисто, а это самое главное. У нее вы долго не пробудете. Мы ждем вас к себе, когда все закончится. Джек и я сделаем все, чтобы вы поскорее об этом забыли. Через пару дней вы будете совершенно здоровы.
Она ничего не ответила, только тихо сжала руку Мэриан, взяла у нее снотворное и заснула глубоко. Мысль о смерти была первой, когда она проснулась на следующее утро, но она постаралась тут же отогнать ее. Сегодня она пройдет через это, а когда все кончится, сможет начать новую жизнь.
Она не вернулась обратно в Дулинбу. С неделю прожила у своих новых друзей, а потом начала подыскивать себе работу. В Ньюкасле женщинам трудно найти место, но у Джека были знакомые, и Бренда не теряла надежды. Здесь она не будет видеть злобных косых взглядов обитателей Дулинбы и их всепонимающих улыбок, которые раздирали бы ей душу с утра до вечера. Так началась ее новая жизнь.
Вскоре она переехала в свою собственную квартирку, по субботам и воскресеньям она могла спать сколько хотела, вставать, когда хотела, готовить для себя неприхотливую еду. Только в конторе она являлась предметом назойливо-любопытных взглядов и пытливых догадок своего босса.
Ей было легко работать, легко встречаться с людьми. Она совсем забыла Дулинбу, и связывала ее с Дулинбой лишь переписка: еженедельные машинописные послания к отцу и его короткие, аккуратно написанные еженедельные ответы.
Босс хорошо отзывался о ее работе, но каждый раз при упоминании ее имени на губах у него почему-то появлялась многозначительная улыбка, а в глазах странный загадочный блеск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49