Держу пари, они больше не занимаются сексом, как привыкли, на кожаных диванах и на столах, в перерыве между двумя деловыми встречами. Пожалуй, в постели не так интересно.
Наверное, я покраснел, потому что она лукаво, по-девчоночьи взглянула на меня и рассмеялась.
– Ах, Герб, до чего же вы похожи на пожилую даму.
Собственно, меня не очень смущают разговоры о сексе, хотя, уверен, для них тоже есть свое время и свое место. Однако после беседы с миссис О'Двайер эта тема вызывала у меня растерянность. Наверное, нужно было поддержать разговор, но я не мог вымолвить ни слова.
Первая леди почти не завела друзей в Вашингтоне, разве что сблизилась с Джоан Бингэм, видной активисткой Демократической партии из Джорджтауна, жизнерадостной энергичной дамой, с которой первая леди обычно встречалась за ланчем в ресторане «Четыре времени года». У обеих было отличное чувство юмора, к тому же деятельность миссис Бингэм в Южной Африке и в Институте искусственного оплодотворения вызывала у миссис Такер не только уважение, но и восхищение.
Тем не менее, ее ближайшими друзьями оставались люди из кинематографического мира – те, с кем она познакомилась еще в Голливуде и Нью-Йорке. Это была веселая компания, а так как трещина в отношениях с миром политики становилась все глубже, то вся эта публика зачастила в Белый дом. Мистер Генри Хогет, мистер Александр Онанопулос и мистер Рамон Ангуллас-Виллануэва, Билли, как все его называли, были особенно привечаемы первой леди. Обычно они приходили все вместе. Как раз в то время пьеса мистера Хогета «Нежный пол» получала самые благоприятные отзывы в прессе. Мистер Онанопулос подвизался на ниве живописи. Ну а что касается испанского художника и дизайнера Ангулласа-Виллануэвы, то он прославился, благодаря своим фрескам, весьма вызывающим даже по современным меркам.
Президенту нравилось их общество – он не был гомофобом школы Кеннеди. Однако он и не был безразличен к внешнему виду своих гостей, а мистер Виллануэва и компания, конечно же, являли собой незабываемое зрелище. Во время уик-эндов в Кэмп-Дэвиде они целый день ходили в каких-то кафтанах, не желая походить на остальных. Пару раз президент, отчасти в шутку, отчасти всерьез, заметил, что выглядят они как настоящие члены ООП.
Как-то в воскресенье вечером, когда президент возвращался из Кэмп-Дэвида и его вертолет приземлился на Южной лужайке Белого дома, телевизионщики засекли в свите первого лица государства мистера Виллануэву в розовато-лиловых замшевых штанах. Помимо прочего, этот колоритный господин нес в руках бамбуковую клетку с попугаем Персеем – чудесной птицей с зеленовато-желтым гребешком. Президент не остановился, чтобы поговорить с ожидавшими его репортерами.
На другой день рано утром мне позвонила Фэй Блейн, секретарша Ллеланда, и сказала, что ее шеф назначает встречу мистеру Вадлоу на три часа. Я попросил миссис Метц передать Фэй, что мне это неудобно. Первая леди принимала вечером представителей Ассоциации деятелей кино, и я был осажден истеричными обитательницами Капитолийского холма, жаждавшими в последний момент получить приглашения для своих боссов. Был пущен слух, будто бы на прием приглашена актриса Полли Дрейпер, и сенаторы с конгрессменами, которым не давали покоя гормоны, мечтали попасть в Белый дом. Как бы то ни было, но в три часа я никак не мог вырваться.
Миссис Метц сообщила, что секретарша Ллеланда очень настойчива. Я же ответил, что мне плевать на ее настойчивость. Миссис Метц вновь соединилась со мной по переговорному устройству и виновато – миссис Метц была во всех отношениях идеальной сотрудницей – поставила меня в известность, что мисс Блейн продолжает настаивать на своем. Это было слишком. Я взял трубку и сказал:
– Наверно, вас это удивит, мисс Блейн, если иметь в виду то, что солнце восходит и заходит исключительно по приказу мистера Бэмфорда Ллеланда IV, но я сегодня занят делами первой леди. Соответственно, встреча в три часа не только для меня неудобна, но и невозможна. Поэтому будьте столь любезны и сообщите об этом его превосходительству, а потом уладьте сей вопрос с миссис Метц, которая имеет полномочия согласовывать подобные вопросы от моего имени. До свидания.
Она со злостью бросила трубку. Поразительная самонадеянность. Пусть я больше не работаю в Западном крыле, но обращаться мной, как с зеленым практикантом?..
Через пятнадцать минут позвонил его превосходительство.
– Герб, старина, – проговорил он тем жизнерадостным тоном, который не вполне ему удавался и почти всегда подразумевал предательство или еще какую-нибудь мерзость. – Что это вы наговорили Фэй?
– Примерно то, что, кажется, готов сказать и вам, – сухо ответил я.
– Не беспокойтесь, я не стану передавать президенту, как вы относитесь к его сотрудникам.
Вот как.
– Мне все равно. Можете составить для президента подробный отчет, ваше дело.
Ему это не понравилось.
– Я звоню насчет вчерашних чудаков.
– Насчет кого?
– Насчет друзей первой леди. Я окаменел.
– Понятия не имею, кого вы имеете в виду.
– Да ладно вам. Вспомните вчерашнюю сцену на Южной лужайке. Зрелище, не очень-то достойное президента. Вадлоу, у нас впереди выборы. Это я на тот случай, если вы не заглядываете в календарь.
Я выпрямился в кресле.
– Если вас это беспокоит, то почему бы вам для начала не позаботиться о собственном имидже?
Моя стрела достигла цели. Неделю назад «Ньюсуик» разразилась статьей по поводу того, что Ллеланд отправил свою яхту «Сострадание» в Мексику для починки палуб. (В Мексике это обходится намного дешевле, чем в американском доке.) Статья не осталась незамеченной, и Джордж Буш не раз цитировал ее в своих речах.
Ллеланд обиделся.
– Я позвонил не для того, чтобы выслушивать подобное от сотрудников супруги президента. Господин президент требует, чтобы эта проблема была решена, – очень тихо сказал он. – И еще он требует, чтобы решили ее вы.
И Ллеланд положил трубку.
Я ни на секунду не поверил ему. Он всегда говорит, что президент «требует решения проблемы», когда этого требует исключительно сам Бэмфорд Ллеланд. Однако управляющий делами президента второй по значимости человек в правительстве, и не имело смысла не принимать его всерьез.
Что же делать? Мне не хотелось перекладывать неприятный груз на первую леди. Она может поверить Ллеланду и решит, что муж пытается выгнать из дома ее друзей, а это еще более повредит и без того не гладким отношениям президента с женой. И я решил обсудить это с Фили, хотя бы и пришлось приоткрыть ему тайну семейных отношений первой пары Америки.
– Все обстоит хуже, чем вы думаете, – сказал я, взяв с него клятву хранить тайну. – Я точно знаю, что они спят в разных спальнях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Наверное, я покраснел, потому что она лукаво, по-девчоночьи взглянула на меня и рассмеялась.
– Ах, Герб, до чего же вы похожи на пожилую даму.
Собственно, меня не очень смущают разговоры о сексе, хотя, уверен, для них тоже есть свое время и свое место. Однако после беседы с миссис О'Двайер эта тема вызывала у меня растерянность. Наверное, нужно было поддержать разговор, но я не мог вымолвить ни слова.
Первая леди почти не завела друзей в Вашингтоне, разве что сблизилась с Джоан Бингэм, видной активисткой Демократической партии из Джорджтауна, жизнерадостной энергичной дамой, с которой первая леди обычно встречалась за ланчем в ресторане «Четыре времени года». У обеих было отличное чувство юмора, к тому же деятельность миссис Бингэм в Южной Африке и в Институте искусственного оплодотворения вызывала у миссис Такер не только уважение, но и восхищение.
Тем не менее, ее ближайшими друзьями оставались люди из кинематографического мира – те, с кем она познакомилась еще в Голливуде и Нью-Йорке. Это была веселая компания, а так как трещина в отношениях с миром политики становилась все глубже, то вся эта публика зачастила в Белый дом. Мистер Генри Хогет, мистер Александр Онанопулос и мистер Рамон Ангуллас-Виллануэва, Билли, как все его называли, были особенно привечаемы первой леди. Обычно они приходили все вместе. Как раз в то время пьеса мистера Хогета «Нежный пол» получала самые благоприятные отзывы в прессе. Мистер Онанопулос подвизался на ниве живописи. Ну а что касается испанского художника и дизайнера Ангулласа-Виллануэвы, то он прославился, благодаря своим фрескам, весьма вызывающим даже по современным меркам.
Президенту нравилось их общество – он не был гомофобом школы Кеннеди. Однако он и не был безразличен к внешнему виду своих гостей, а мистер Виллануэва и компания, конечно же, являли собой незабываемое зрелище. Во время уик-эндов в Кэмп-Дэвиде они целый день ходили в каких-то кафтанах, не желая походить на остальных. Пару раз президент, отчасти в шутку, отчасти всерьез, заметил, что выглядят они как настоящие члены ООП.
Как-то в воскресенье вечером, когда президент возвращался из Кэмп-Дэвида и его вертолет приземлился на Южной лужайке Белого дома, телевизионщики засекли в свите первого лица государства мистера Виллануэву в розовато-лиловых замшевых штанах. Помимо прочего, этот колоритный господин нес в руках бамбуковую клетку с попугаем Персеем – чудесной птицей с зеленовато-желтым гребешком. Президент не остановился, чтобы поговорить с ожидавшими его репортерами.
На другой день рано утром мне позвонила Фэй Блейн, секретарша Ллеланда, и сказала, что ее шеф назначает встречу мистеру Вадлоу на три часа. Я попросил миссис Метц передать Фэй, что мне это неудобно. Первая леди принимала вечером представителей Ассоциации деятелей кино, и я был осажден истеричными обитательницами Капитолийского холма, жаждавшими в последний момент получить приглашения для своих боссов. Был пущен слух, будто бы на прием приглашена актриса Полли Дрейпер, и сенаторы с конгрессменами, которым не давали покоя гормоны, мечтали попасть в Белый дом. Как бы то ни было, но в три часа я никак не мог вырваться.
Миссис Метц сообщила, что секретарша Ллеланда очень настойчива. Я же ответил, что мне плевать на ее настойчивость. Миссис Метц вновь соединилась со мной по переговорному устройству и виновато – миссис Метц была во всех отношениях идеальной сотрудницей – поставила меня в известность, что мисс Блейн продолжает настаивать на своем. Это было слишком. Я взял трубку и сказал:
– Наверно, вас это удивит, мисс Блейн, если иметь в виду то, что солнце восходит и заходит исключительно по приказу мистера Бэмфорда Ллеланда IV, но я сегодня занят делами первой леди. Соответственно, встреча в три часа не только для меня неудобна, но и невозможна. Поэтому будьте столь любезны и сообщите об этом его превосходительству, а потом уладьте сей вопрос с миссис Метц, которая имеет полномочия согласовывать подобные вопросы от моего имени. До свидания.
Она со злостью бросила трубку. Поразительная самонадеянность. Пусть я больше не работаю в Западном крыле, но обращаться мной, как с зеленым практикантом?..
Через пятнадцать минут позвонил его превосходительство.
– Герб, старина, – проговорил он тем жизнерадостным тоном, который не вполне ему удавался и почти всегда подразумевал предательство или еще какую-нибудь мерзость. – Что это вы наговорили Фэй?
– Примерно то, что, кажется, готов сказать и вам, – сухо ответил я.
– Не беспокойтесь, я не стану передавать президенту, как вы относитесь к его сотрудникам.
Вот как.
– Мне все равно. Можете составить для президента подробный отчет, ваше дело.
Ему это не понравилось.
– Я звоню насчет вчерашних чудаков.
– Насчет кого?
– Насчет друзей первой леди. Я окаменел.
– Понятия не имею, кого вы имеете в виду.
– Да ладно вам. Вспомните вчерашнюю сцену на Южной лужайке. Зрелище, не очень-то достойное президента. Вадлоу, у нас впереди выборы. Это я на тот случай, если вы не заглядываете в календарь.
Я выпрямился в кресле.
– Если вас это беспокоит, то почему бы вам для начала не позаботиться о собственном имидже?
Моя стрела достигла цели. Неделю назад «Ньюсуик» разразилась статьей по поводу того, что Ллеланд отправил свою яхту «Сострадание» в Мексику для починки палуб. (В Мексике это обходится намного дешевле, чем в американском доке.) Статья не осталась незамеченной, и Джордж Буш не раз цитировал ее в своих речах.
Ллеланд обиделся.
– Я позвонил не для того, чтобы выслушивать подобное от сотрудников супруги президента. Господин президент требует, чтобы эта проблема была решена, – очень тихо сказал он. – И еще он требует, чтобы решили ее вы.
И Ллеланд положил трубку.
Я ни на секунду не поверил ему. Он всегда говорит, что президент «требует решения проблемы», когда этого требует исключительно сам Бэмфорд Ллеланд. Однако управляющий делами президента второй по значимости человек в правительстве, и не имело смысла не принимать его всерьез.
Что же делать? Мне не хотелось перекладывать неприятный груз на первую леди. Она может поверить Ллеланду и решит, что муж пытается выгнать из дома ее друзей, а это еще более повредит и без того не гладким отношениям президента с женой. И я решил обсудить это с Фили, хотя бы и пришлось приоткрыть ему тайну семейных отношений первой пары Америки.
– Все обстоит хуже, чем вы думаете, – сказал я, взяв с него клятву хранить тайну. – Я точно знаю, что они спят в разных спальнях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64