Майк и Джо отчаянно дергали за фал. Я вскочил на стул и громко кричал, размахивая палкой. Вся деревня старалась привлечь к нам внимание людей на шхуне. Мы орали, прыгали, махали руками. Но шхуна спокойно прошла мимо и вскоре скрылась из виду. Я был в отчаянии. Все казались растроенными, только Уна радовалась, что на судне не заметили сигнала. Она подошла ко мне и объяснила, что я еще слишком слаб, чтобы уехать с острова.
Теперь мне стало ясно, что одного паруса недостаточно, чтобы привлечь внимание на судне. Быть может, на таком расстоянии его просто не видно, а если даже его и увидят, едва ли кто-нибудь догадается, что это сигнал бедствия. Я сказал об этом вождю и попросил сложить на берегу несколько куч хвороста, чтобы поджечь их, как только на горизонте покажется труба или парус. Вождь согласился и велел мальчикам идти в лес. Вскоре на берегу уже возвышались четыре большие кучи хвороста.
Итчи настойчиво предлагал мне побриться и подстричь волосы. Он уговаривал меня целую неделю, но я не соглашался. Я боялся бритвы даже больше, чем щипцов зубного врача. Часто мне приходилось видеть, как люди бреются холодной водой, стиральным мылом и бритвой, направленной на простом точильном камне, но это было не по мне. Однако Итчи твердо решил добраться до моих бакенбард, и в конце концов я вынужден был согласиться.
Моя борода отросла на целых пять дюймов и от солнца стала совсем белой. Волосы закрывали лоб и уши и свисали до самых плеч. Они тоже сильно выгорели и побелели. Именно этот цвет в сочетании с докрасна загоревшим лицом напугал туземных ребятишек в тот день, когда я окликнул их со скалы.
У Итчи были старые тупые ножницы, которые он и пустил в дело. Билл, Джо и Майк пришли посмотреть, как он будет меня стричь. Волосы так и летели во все стороны, то и дело я невольно вскрикивал от боли. После часа тяжких мучений я лишился бороды и почти всех волос на голове.
Когда я увидел свое отражение, меня чуть не хватил удар. Так, должно быть, я выглядел бы в девяносто девять лет. Из зеркала на меня смотрел настоящий скелет: морщины у глубоко запавших глаз, торчащие скулы и ввалившиеся щеки, выступающие на лбу вены, худая шея, обвислые уши. От скул до того места, куда спадали волосы, лицо было покрыто загаром, а ниже виднелась землистая кожа, долгое время прикрывавшаяся бородой.
ПАРУС!
Уже несколько дней в деревне шли разговоры о предстоящей охоте на «унга вули». Уна сказала, что все это затевается ради меня. В охоте должны принять участие много людей – Билл, Джо, Майк, Тукай, Суви со своими семьями. Им предстояло выступить на другое утро и вернуться только через три дня.
Я понятия не имел о том, как охотятся на кокосовых крабов, но с удовольствием согласился отправиться вместе с ними.
На рассвете я спустился к берегу и залез в лодку Итчи. Рядом стояло еще шесть лодок, люди и груз были уже на месте.
Настроение у всех было праздничное. Все население деревни вышло проводить нас. В лодку поставили мой «трон», и она отвалила от берега. Стоя на носу, Итчи энергично отталкивался от дна длинным шестом, Уна помогала ему с кормы, и лодка быстро двигалась вперед.
Через некоторое время, когда мы изменили курс и ветер стал дуть в корму, на носу были натянуты два больших кокосовых листа. Уна бросила шест и взялась за рулевое весло.
Охота на «унга вули» сочетает в себе приятное с полезным, пополняя рацион. Лодка легко скользила над коралловым дном, глаза всех были устремлены вниз. Внезапно Итчи прыгнул в воду с острогой в руке. Перегнувшись через борт, я видел, как он нырнул на глубину не меньше шести морских саженей и погнался за большой черепахой, которая, завидев, лодку, ушла на дно. Итчи настиг черепаху, остановился на мгновение, мускулы его напряглись, он сильно ударил черепаху острогой и вскоре вместе с добычей вернулся к лодке.
В двух милях от деревни мы вошли в плоскую бухточку, окаймленную скалами. Берег был белый, песчаный, а поодаль росли кокосовые пальмы.
Охотники вытащили лодки на песок и бросили в воду каменные якоря, привязанные к лианам. Уна принялась кипятить мне чай к завтраку – я все еще должен был есть каждые три часа. Итчи вынес на берег нож, с которым обычно ходил добывать копру, мешки и топор.
Жена Майка принесла мне кусок кварца, к которому прилепились какие-то маленькие существа со сладким мясом. Я ел их с кумалой, бананами и запивал чаем.
Нам предстояло обойти вокруг всего острова, останавливаясь у каждой рощицы кокосовых пальм, чтобы собирать копру. Когда работа заканчивалась, женщины обшаривали рощу в поисках «унга вулц». Потом всю добычу грузили в лодки, и мы плыли к следующей рощице.
Кокосовые пальмы – главный источник существования островитян. Они пьют молоко и едят мякоть зеленых кокосовых орехов. Позже, когда орехи созревают, из них добывается «крем» для приготовления пищи и «вали-вали» – мазь для кожи. Кожура идет на топливо, на выкуривание москитов из хижин, на изготовление корзин и веревок.
Мелко нарубленную сушеную мякоть спелых орехов островитяне едят сами или продают – это их единственный источник доходов.
Пальмовые листья служат кровельным материалом, а также идут на изготовление циновок, корзин и вееров. Из стволов делают подпорки и балки для хижин.
Как только лодки причалили к берегу, все принялись собирать кокосовые орехи. По команде Итчики сыновья его схватили большие джутовые корзины и побежали к пальмовой роще. Каждая семья действовала самостоятельно. Итчи и Уна с четырьмя сыновьями работали на краю рощи. Мальчики собирали сухие коричневые орехи, а когда корзины наполнялись, приносили их матери, Уна топором разрубала каждый орех надвое и перебрасывала половинки Итчике, сидевшему рядом.
Неуловимо быстрым и точным поворотом ножа с обоюдоострым лезвием Итчика отделял мякоть от скорлупы и складывал ее в кучу. Вскоре все спелые орехи были собраны. Пока мужчины складывали мякоть в мешки и перетаскивали их в лодки, женщины отправились в лес на поиски «унга вули». Для этого нужен зоркий глаз и глубокое знание привычек животного. «Унга вули» прячется в густых зарослях, его нелегко выгнать наружу и поймать. К сожалению, я был еще слишком слаб, чтобы идти в лес, и не мог наблюдать охоту.
Менее чем за час женщины поймали шесть «унга вули», и мы двинулись дальше.
Ветер раздул пальмовые листья, натянутые на носу, и лодки вышли из лагуны. Вот уже под нами одна, две, четыре, пять, семь, девять морских саженей прозрачной воды. Отчетливо как на ладони, видны подводные рифы, ракушки, рыбы. Лежа на борту лодки, я внимательно вглядывался в дно лагуны, любуясь разнообразием его рельефа и ярким калейдоскопом сменяющих друг друга картин.
«Вазуа!» – пронзительно закричала Уна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Теперь мне стало ясно, что одного паруса недостаточно, чтобы привлечь внимание на судне. Быть может, на таком расстоянии его просто не видно, а если даже его и увидят, едва ли кто-нибудь догадается, что это сигнал бедствия. Я сказал об этом вождю и попросил сложить на берегу несколько куч хвороста, чтобы поджечь их, как только на горизонте покажется труба или парус. Вождь согласился и велел мальчикам идти в лес. Вскоре на берегу уже возвышались четыре большие кучи хвороста.
Итчи настойчиво предлагал мне побриться и подстричь волосы. Он уговаривал меня целую неделю, но я не соглашался. Я боялся бритвы даже больше, чем щипцов зубного врача. Часто мне приходилось видеть, как люди бреются холодной водой, стиральным мылом и бритвой, направленной на простом точильном камне, но это было не по мне. Однако Итчи твердо решил добраться до моих бакенбард, и в конце концов я вынужден был согласиться.
Моя борода отросла на целых пять дюймов и от солнца стала совсем белой. Волосы закрывали лоб и уши и свисали до самых плеч. Они тоже сильно выгорели и побелели. Именно этот цвет в сочетании с докрасна загоревшим лицом напугал туземных ребятишек в тот день, когда я окликнул их со скалы.
У Итчи были старые тупые ножницы, которые он и пустил в дело. Билл, Джо и Майк пришли посмотреть, как он будет меня стричь. Волосы так и летели во все стороны, то и дело я невольно вскрикивал от боли. После часа тяжких мучений я лишился бороды и почти всех волос на голове.
Когда я увидел свое отражение, меня чуть не хватил удар. Так, должно быть, я выглядел бы в девяносто девять лет. Из зеркала на меня смотрел настоящий скелет: морщины у глубоко запавших глаз, торчащие скулы и ввалившиеся щеки, выступающие на лбу вены, худая шея, обвислые уши. От скул до того места, куда спадали волосы, лицо было покрыто загаром, а ниже виднелась землистая кожа, долгое время прикрывавшаяся бородой.
ПАРУС!
Уже несколько дней в деревне шли разговоры о предстоящей охоте на «унга вули». Уна сказала, что все это затевается ради меня. В охоте должны принять участие много людей – Билл, Джо, Майк, Тукай, Суви со своими семьями. Им предстояло выступить на другое утро и вернуться только через три дня.
Я понятия не имел о том, как охотятся на кокосовых крабов, но с удовольствием согласился отправиться вместе с ними.
На рассвете я спустился к берегу и залез в лодку Итчи. Рядом стояло еще шесть лодок, люди и груз были уже на месте.
Настроение у всех было праздничное. Все население деревни вышло проводить нас. В лодку поставили мой «трон», и она отвалила от берега. Стоя на носу, Итчи энергично отталкивался от дна длинным шестом, Уна помогала ему с кормы, и лодка быстро двигалась вперед.
Через некоторое время, когда мы изменили курс и ветер стал дуть в корму, на носу были натянуты два больших кокосовых листа. Уна бросила шест и взялась за рулевое весло.
Охота на «унга вули» сочетает в себе приятное с полезным, пополняя рацион. Лодка легко скользила над коралловым дном, глаза всех были устремлены вниз. Внезапно Итчи прыгнул в воду с острогой в руке. Перегнувшись через борт, я видел, как он нырнул на глубину не меньше шести морских саженей и погнался за большой черепахой, которая, завидев, лодку, ушла на дно. Итчи настиг черепаху, остановился на мгновение, мускулы его напряглись, он сильно ударил черепаху острогой и вскоре вместе с добычей вернулся к лодке.
В двух милях от деревни мы вошли в плоскую бухточку, окаймленную скалами. Берег был белый, песчаный, а поодаль росли кокосовые пальмы.
Охотники вытащили лодки на песок и бросили в воду каменные якоря, привязанные к лианам. Уна принялась кипятить мне чай к завтраку – я все еще должен был есть каждые три часа. Итчи вынес на берег нож, с которым обычно ходил добывать копру, мешки и топор.
Жена Майка принесла мне кусок кварца, к которому прилепились какие-то маленькие существа со сладким мясом. Я ел их с кумалой, бананами и запивал чаем.
Нам предстояло обойти вокруг всего острова, останавливаясь у каждой рощицы кокосовых пальм, чтобы собирать копру. Когда работа заканчивалась, женщины обшаривали рощу в поисках «унга вулц». Потом всю добычу грузили в лодки, и мы плыли к следующей рощице.
Кокосовые пальмы – главный источник существования островитян. Они пьют молоко и едят мякоть зеленых кокосовых орехов. Позже, когда орехи созревают, из них добывается «крем» для приготовления пищи и «вали-вали» – мазь для кожи. Кожура идет на топливо, на выкуривание москитов из хижин, на изготовление корзин и веревок.
Мелко нарубленную сушеную мякоть спелых орехов островитяне едят сами или продают – это их единственный источник доходов.
Пальмовые листья служат кровельным материалом, а также идут на изготовление циновок, корзин и вееров. Из стволов делают подпорки и балки для хижин.
Как только лодки причалили к берегу, все принялись собирать кокосовые орехи. По команде Итчики сыновья его схватили большие джутовые корзины и побежали к пальмовой роще. Каждая семья действовала самостоятельно. Итчи и Уна с четырьмя сыновьями работали на краю рощи. Мальчики собирали сухие коричневые орехи, а когда корзины наполнялись, приносили их матери, Уна топором разрубала каждый орех надвое и перебрасывала половинки Итчике, сидевшему рядом.
Неуловимо быстрым и точным поворотом ножа с обоюдоострым лезвием Итчика отделял мякоть от скорлупы и складывал ее в кучу. Вскоре все спелые орехи были собраны. Пока мужчины складывали мякоть в мешки и перетаскивали их в лодки, женщины отправились в лес на поиски «унга вули». Для этого нужен зоркий глаз и глубокое знание привычек животного. «Унга вули» прячется в густых зарослях, его нелегко выгнать наружу и поймать. К сожалению, я был еще слишком слаб, чтобы идти в лес, и не мог наблюдать охоту.
Менее чем за час женщины поймали шесть «унга вули», и мы двинулись дальше.
Ветер раздул пальмовые листья, натянутые на носу, и лодки вышли из лагуны. Вот уже под нами одна, две, четыре, пять, семь, девять морских саженей прозрачной воды. Отчетливо как на ладони, видны подводные рифы, ракушки, рыбы. Лежа на борту лодки, я внимательно вглядывался в дно лагуны, любуясь разнообразием его рельефа и ярким калейдоскопом сменяющих друг друга картин.
«Вазуа!» – пронзительно закричала Уна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75