ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Справиться с ней нам не удается. Посмотри-ка.
Он протянул руку к дисплею, прикоснулся к нему кончиком пальца, и на дисплее возникло новое изображение каскада элементарных частиц. Ствол был окрашен в ярко-лиловый цвет (этот цвет показывал сильную ионизацию), а от него отходили красные «хвосты», широкие и узкие, прямые и изогнутые. Давид нажал на клавишу, и «каскад» начал вращаться в трехмерном пространстве. Специальная программа убрала фоновые элементы, и стали видны подробности внутренней структуры каскада. Центральный пучок был окружен цифрами, показывающими уровень энергии, движущей силы и заряда.
– Мы видим перед собой сложное, высокоэнергетичное явление, Бобби. Весь этот экзотический мусор выплескивается перед тем, как «червоточина» окончательно исчезает. – Давид вздохнул. – Это примерно то же самое, как если бы кто-то пытался понять, как починить автомобиль, взорвав его, а потом копаясь в обломках. Бобби, я сказал отцу правду. Каждый тест – это изучение еще одного уголка того, что мы именуем пространством параметров. Мы испробуем различные способы создавать более широкие и стабильные видоискатели для наших «червоточин». Нет провальных тестов; всякий раз мы узнаем что-то новое. На самом деле многие из моих тестов дают отрицательный результат – если на то пошло, я их так разрабатываю, чтобы они не удались. Один-единственный тест, доказывающий, что какой-то момент в теории неверен, более ценен, чем сотня тестов, показывающих, что теория, может быть,верна. Со временем мы добьемся своего… либо докажем, что мечту Хайрема нельзя осуществить современными техническими средствами.
– Наука требует терпения.
Давид улыбнулся.
– Точно. Всегда. Но некоторым трудно сохранять терпение при том, что ко всем нам летит гигантский черный метеор.
– Полынь? Но до этого еще несколько столетий.
– Но не только ученых волнует факт существования Полыни. Это импульс, заставляющий спешить, собрать как можно больше данных, сформулировать как можно больше новых теорий, узнать как можно больше за оставшееся время – потому что мы уже не уверены, что кто-то станет использовать наши наработки на практике, как всегда бывало в прошлом. Словом, люди стараются «проехать более коротким путем», идет процесс пересмотра ценностей…
На стене компьютерного зала замигала красная лампа тревожной сигнализации, в помещение начали возвращаться сотрудники.
Бобби удивленно посмотрел на Давида.
– Еще один тест? Ты же сказал отцу, что у вас всего один прогон в день.
Давид подмигнул брату.
– Маленькая ложь во спасение. Полезно иметь уловку, с помощью которой от отца можно избавиться.
Бобби рассмеялся.
Оказалось, что до начала нового теста можно было попить кофе.
Они вместе отправились в столовую.
«Бобби тянется ко мне, – думал Давид. – Похоже, хочет во всем участвовать».
Он чувствовал, что младшим братом движет какая-то потребность, но какая – не понимал. Может быть, зависть?
Эта мысль была злорадно приятной.
«Возможно, Бобби Паттерсон, сказочно богатый современный денди, завидует мне,своему серьезному, дроноподобному брату. А может быть, это всего лишь братское соперничество с моей стороны».
На обратном пути он попытался завязать разговор.
– Да… Так ты закончил университет, Бобби?
– Конечно. ГШБ.
– ГШБ? А! Это значит – Гарвардская…
– Школа бизнеса. Верно.
– Перед защитой диплома мне пришлось немного изучать бизнес, – признался Давид и скривился. – Курс был предназначен для того, «чтобы экипировать нас перед выходом в современный мир». Все эти азбучные матрицы, обрывки одной теории, другой, труды того гуру менеджмента, этого…
– Что ж, бизнес-аналитика – это вам не ракетостроение, – так мы, бывало, шутили, – примирительно проговорил Бобби. – Но в Гарварде дураков не держат. Я туда поступил самостоятельно. А конкуренция была свирепая.
– Не сомневаюсь. – Давида удивил тон, которым говорил Бобби – полное отсутствие пыла. Он предпринял осторожную попытку. – У меня такое впечатление, будто ты ощущаешь себя недооцененным.
– Может быть. – Бобби пожал плечами. – Отдел виртуальной реальности «Нашего мира» – самостоятельный бизнес с прибылью в несколько миллиардов долларов. Если я провалюсь, отец непременно даст мне понять, что он не собирается меня вытаскивать. Но даже Кейт считает, что я в некотором роде протираю здесь штаны. – Бобби усмехнулся. – Я пробую ее разубедить, и мне это занятие очень нравится.
Давид нахмурился.
«Кейт? А, это та самая девушка журналистка, которую Хайрем пытался исключить из жизни сына. Видимо, безуспешно. Интересно».
– Ты хочешь, чтобы я помалкивал?
– О чем?
– О Кейт. Об этой репортерше.
– Собственно, помалкивать особо не о чем.
– Может быть. Но отцу она не нравится. Ты ему говорил, что продолжаешь с ней встречаться?
– Нет.
«И может быть, это единственное в твоей жизни, – подумал Давид, – о чем не знаетХайрем. Ладно, пусть все так и остается».
Давиду понравилось то, что между ними протянулась хотя бы тоненькая ниточка.
На табло обратного отсчета цифры близились к нулю. Настенный софт-скрин демонстрировал чернильную темноту, нарушаемую редкими пиксельными вспышками, а строчка простых чисел в уголке тупо повторяла одну и ту же последовательность. Давид удивленно посмотрел на Бобби, губы которого безмолвно произносили: «Три. Два. Один».
А потом Бобби застыл на месте с открытым ртом, а на его лице заплясал мерцающий свет.
Давид перевел взгляд на софт-скрин.
На этот раз там появилось изображение – светящийся диск, а внутри его – странная, немыслимая конструкция из коробок, прожекторов и кабелей, искаженных до неузнаваемости, будто бы все эти предметы были показаны через широкоугольную линзу типа «рыбий глаз».
Давид поймал себя на том, что затаил дыхание. Изображение продержалось две секунды, три, и только тогда он заставил себя сделать вдох.
Бобби спросил:
– Что мы видим?
– Устье «червоточины». Или, вернее, тот свет, который она втягивает из своего окружения здесь,в «Червятнике». Посмотри, вон там – штабель разной электроники. Но сильная гравитация устья притягивает свет из трехмерного пространства вокруг него. Изображение искажено.
– Как это бывает, когда имеешь дело с гравитационной линзой.
Давид изумленно глянул на Бобби.
– Именно так. – Он обвел взглядом мониторы. – Мы уже превосходим наши предыдущие наилучшие…
Но тут искажение изображения стало сильнее. Контуры оборудования и световодов расплылись и превратились в кружки около центральной точки. Некоторые цвета подверглись сдвигу Допплера. Зеленый начал постепенно заменяться голубым, флуоресцентное свечение приобретало фиолетовый оттенок.
– Мы уходим глубже в «червоточину», – прошептал Давид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100