Я объясняю это тем, что они были недостаточно наслышаны об этом медицинском чуде. Информация о том, что делается на Западе, до них просто не доходила, да и о первых советских опытах они не знали ничего конкретного, чтобы воспламениться этой идеей. Смена документов, которая чаще всего составляет для транссексуалов важную, но не первую по порядку задачу, приобрела для них поэтому сверхценный характер. Обычное для этого состояния неприятие своих телесных признаков тоже имело место у обоих, но не в такой степени, чтобы толкнуть их на крайние меры. Обоих удовлетворял камуфляж, приблизительное внешнее подобие, которого можно достичь с помощью бинтов, ваты и пинцета для выщипывания волос.
И еще одна примечательная особенность их роднила: пониженное половое влечение. Они не влюблялись, им практически не нужны были интимные контакты, которые в полной мере обнажили бы несоответствие телесных признаков и психосексуального самочувствия, после чего уже никакие паспорта не могли бы смягчить драму. Возможно, по закону компенсации на это место выдвинулись другие проявления пола – те, что связаны с профессией, с работой, с официальным статусом, а значит и с документами, подтверждающими этот статус.
Десяти минут разговора хватило моим пациентам, чтобы осознать: Николаю жизненно необходим тот самый женский паспорт, от которого мечтает отделаться Варя, а ей, в свою очередь, идеально подошел бы паспорт, лежащий в кокетливой дамской сумочке у Коли. Так, может быть, сама судьба свела их вместе для того, чтобы они могли одновременно и таким простым способом выпутаться из беды?
В кабинет они вошли вместе. Коля, бледный, с дрожащим подбородком, не пошел дальше двери. Казалось, что вот-вот он убежит. Варя, наоборот, держалась уверенно и говорила за двоих. «Мы решили обменяться паспортами», – без предисловий объявила она. Моя первая реакция, должен признаться, была неадекватной. Мне показалось, что ребята действительно сумели найти выход из положения, которого я, как не старался, ни одному из них так и не смог подобрать. Но когда мы сели и уже спокойно принялись обсуждать все детали, одно за другим стали появляться сомнения. И опять, если быть до конца откровенным, смутила вовсе не незаконность операции. Не было у нас у ту пору, как, впрочем, нет и сейчас, священного трепета перед нарушением закона. Его подменял страх перед разоблачением, у меня же не было и этого страха: я всегда рассчитывал найти людей, в которых смогу пробудить сочувствие к моим пациентам, не по своей воле попавшим в беду.
Обмен паспортами пугал меня не сам по себе. Он создавал сложную проблемную ситуацию, причем, не ограниченную коротким периодом времени, а постоянную. Что будет с моими пациентами через год? Через два? Через десять? Будет ли и тогда устраивать их жизнь не только под чужим именем, но и по уже намеченным лекалам чужой судьбы? Что они смогут сделать, если выяснится, что совершена ошибка? В особенности если один будет доволен обменом, а другой поймет, что не может так жить. Десятки подобных вопросов проносились в голове, но я не спешил их высказывать. Мне хотелось, чтобы ребята сами все взвесили и сами приняли решение. Сказал только, что на моих глазах никто к такому трюку не прибегал, что готового рецепта предложить не могу, что самое умное в подобных делах – следовать пословице: семь раз отмерь, один отрежь. На этом мы в тот день и расстались.
Как я мог не принять в расчет характера Варвары – резкого, волевого, решительного? Меня тут извиняет только то, что с транссексуализмом я знакомился в основном на примере мужчин, добивавшихся признания в женском поле. Варя была едва ли не первой женщиной, заявлявшей, что в ней живет душа мужчины. Это было закономерно. «Мужской-женский» транссексуализм встречается намного чаще, чем «женский-мужской»: по одним данным вдвое, по другим – даже в восемь раз. Должно было пройти немало времени, чтобы набраться опыта и полностью оценить, какая пропасть разделяет эти два человеческих типа.
Я уже упоминал, что в современном мире почти не попадаются «чисто» мужские и «стопроцентно» женские характеры. В большинстве случаев мы наблюдаем лишь некоторое укрупнение отдельных черт личности, акценты в поведении и в реакциях. У транссексуалов же души, сформировавшиеся вопреки всем биологическим и социальным законам, и в самом деле кажутся вылепленными из совершенно разного теста.
Начать с того, что предыстория возникновения транссексуализма у мужчин и женщин принципиально различна. Мальчики, как правило, отстают в физическом, а затем и психическом развитии, они очень инфантильны, все в их внутреннем облике как-то неопределенно, расплывчато – ни сильных интересов, ни отчетливых влечений. Порой создается ощущение, что их пламенное желание сменить пол заполняет собою некую пустоту.
Николай, у которого мысли о счастье, о благополучном будущем связывались с тем, что он станет делать, – вот он среди детей, он их защищает, учит, помогает им расти, – был скорее исключением. Гораздо чаще фантазии мужчин транссексуалов на тему будущего бессодержательны, бессюжетны. Их герой, вернее героиня, ничем не занята, она только появляется, вызывая восхищенные взгляды, только меняет наряды, украшения, прически. Нередко высказывается своего рода «белая зависть»: какое счастье – родиться женщиной, как прекрасна ее роль в этом мире. Но получить конкретный ответ – что именно так привлекает в женском бытии, в общественном положении женщины – обычно бывает затруднительно.
А среди женщин-транссексуалов преобладает прямо противоположный психологический тип: с сильной волей, с резко обозначенным характером, нередко властным и напористым, с умением ясно осознавать свою цель и точно выбирать средства для ее осуществления. При этом в моей практике не было случая, чтобы смена пола становилась единственной целью, заставляющей забыть обо всем. Женщины с мужской душой ни в чем не удовлетворяются пассивной ролью, они хотят быть заметными, но привлекать внимание только своей половой принадлежностью им недостаточно – необходимо действовать, добиваться успеха, чем-то реальным отмечать свое присутствие в этом мире.
Как и у мальчиков, перст судьбы дает о себе знать в очень раннем возрасте. Но если мальчики запаздывают, девочки – потенциальные транссексуалы – развиваются, наоборот, со значительным опережением сроков, предусмотренных природой. Я не считаю целиком справедливой точку зрения, господствовавшую в начале века, – что женская натура представляет собой недозревший, недосформировавшийся вариант мужской личности, что она стоит ближе к ребенку, чем к взрослому человеку. Но в транссексуализме – и, пожалуй, только в нем, – этот взгляд получает неожиданное подтверждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
И еще одна примечательная особенность их роднила: пониженное половое влечение. Они не влюблялись, им практически не нужны были интимные контакты, которые в полной мере обнажили бы несоответствие телесных признаков и психосексуального самочувствия, после чего уже никакие паспорта не могли бы смягчить драму. Возможно, по закону компенсации на это место выдвинулись другие проявления пола – те, что связаны с профессией, с работой, с официальным статусом, а значит и с документами, подтверждающими этот статус.
Десяти минут разговора хватило моим пациентам, чтобы осознать: Николаю жизненно необходим тот самый женский паспорт, от которого мечтает отделаться Варя, а ей, в свою очередь, идеально подошел бы паспорт, лежащий в кокетливой дамской сумочке у Коли. Так, может быть, сама судьба свела их вместе для того, чтобы они могли одновременно и таким простым способом выпутаться из беды?
В кабинет они вошли вместе. Коля, бледный, с дрожащим подбородком, не пошел дальше двери. Казалось, что вот-вот он убежит. Варя, наоборот, держалась уверенно и говорила за двоих. «Мы решили обменяться паспортами», – без предисловий объявила она. Моя первая реакция, должен признаться, была неадекватной. Мне показалось, что ребята действительно сумели найти выход из положения, которого я, как не старался, ни одному из них так и не смог подобрать. Но когда мы сели и уже спокойно принялись обсуждать все детали, одно за другим стали появляться сомнения. И опять, если быть до конца откровенным, смутила вовсе не незаконность операции. Не было у нас у ту пору, как, впрочем, нет и сейчас, священного трепета перед нарушением закона. Его подменял страх перед разоблачением, у меня же не было и этого страха: я всегда рассчитывал найти людей, в которых смогу пробудить сочувствие к моим пациентам, не по своей воле попавшим в беду.
Обмен паспортами пугал меня не сам по себе. Он создавал сложную проблемную ситуацию, причем, не ограниченную коротким периодом времени, а постоянную. Что будет с моими пациентами через год? Через два? Через десять? Будет ли и тогда устраивать их жизнь не только под чужим именем, но и по уже намеченным лекалам чужой судьбы? Что они смогут сделать, если выяснится, что совершена ошибка? В особенности если один будет доволен обменом, а другой поймет, что не может так жить. Десятки подобных вопросов проносились в голове, но я не спешил их высказывать. Мне хотелось, чтобы ребята сами все взвесили и сами приняли решение. Сказал только, что на моих глазах никто к такому трюку не прибегал, что готового рецепта предложить не могу, что самое умное в подобных делах – следовать пословице: семь раз отмерь, один отрежь. На этом мы в тот день и расстались.
Как я мог не принять в расчет характера Варвары – резкого, волевого, решительного? Меня тут извиняет только то, что с транссексуализмом я знакомился в основном на примере мужчин, добивавшихся признания в женском поле. Варя была едва ли не первой женщиной, заявлявшей, что в ней живет душа мужчины. Это было закономерно. «Мужской-женский» транссексуализм встречается намного чаще, чем «женский-мужской»: по одним данным вдвое, по другим – даже в восемь раз. Должно было пройти немало времени, чтобы набраться опыта и полностью оценить, какая пропасть разделяет эти два человеческих типа.
Я уже упоминал, что в современном мире почти не попадаются «чисто» мужские и «стопроцентно» женские характеры. В большинстве случаев мы наблюдаем лишь некоторое укрупнение отдельных черт личности, акценты в поведении и в реакциях. У транссексуалов же души, сформировавшиеся вопреки всем биологическим и социальным законам, и в самом деле кажутся вылепленными из совершенно разного теста.
Начать с того, что предыстория возникновения транссексуализма у мужчин и женщин принципиально различна. Мальчики, как правило, отстают в физическом, а затем и психическом развитии, они очень инфантильны, все в их внутреннем облике как-то неопределенно, расплывчато – ни сильных интересов, ни отчетливых влечений. Порой создается ощущение, что их пламенное желание сменить пол заполняет собою некую пустоту.
Николай, у которого мысли о счастье, о благополучном будущем связывались с тем, что он станет делать, – вот он среди детей, он их защищает, учит, помогает им расти, – был скорее исключением. Гораздо чаще фантазии мужчин транссексуалов на тему будущего бессодержательны, бессюжетны. Их герой, вернее героиня, ничем не занята, она только появляется, вызывая восхищенные взгляды, только меняет наряды, украшения, прически. Нередко высказывается своего рода «белая зависть»: какое счастье – родиться женщиной, как прекрасна ее роль в этом мире. Но получить конкретный ответ – что именно так привлекает в женском бытии, в общественном положении женщины – обычно бывает затруднительно.
А среди женщин-транссексуалов преобладает прямо противоположный психологический тип: с сильной волей, с резко обозначенным характером, нередко властным и напористым, с умением ясно осознавать свою цель и точно выбирать средства для ее осуществления. При этом в моей практике не было случая, чтобы смена пола становилась единственной целью, заставляющей забыть обо всем. Женщины с мужской душой ни в чем не удовлетворяются пассивной ролью, они хотят быть заметными, но привлекать внимание только своей половой принадлежностью им недостаточно – необходимо действовать, добиваться успеха, чем-то реальным отмечать свое присутствие в этом мире.
Как и у мальчиков, перст судьбы дает о себе знать в очень раннем возрасте. Но если мальчики запаздывают, девочки – потенциальные транссексуалы – развиваются, наоборот, со значительным опережением сроков, предусмотренных природой. Я не считаю целиком справедливой точку зрения, господствовавшую в начале века, – что женская натура представляет собой недозревший, недосформировавшийся вариант мужской личности, что она стоит ближе к ребенку, чем к взрослому человеку. Но в транссексуализме – и, пожалуй, только в нем, – этот взгляд получает неожиданное подтверждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161