– Я оттолкнула его.
– Что ж, я рад. Так и следовало поступить.
– Но это не все, – торопливо и с сомнением в голосе проговорила она. – Он начал говорить всякие гадости о тебе и обо мне. О том, как мы провели эту неделю. Он сказал, что мою репутацию может спасти только брак с ним, и предложил мне стать его женой.
Мартин стукнул кулаком по подлокотнику и резко поднялся с кресла.
– Он говорил тебе все это, угрожал, шантажировал тебя, а в это время начинался шторм. Брекинридж слишком увлекся и забыл, что оставил у штурвала пьяного болвана, на которого и в трезвом-то состоянии нельзя ни в чем положиться.
Эвелин кивнула.
В голосе Мартина отчетливо слышалось раздражение и негодование.
– Ладно. Черт с ним, Эвелин. Ты едва не погибла. Мы все могли погибнуть.
– Я знаю.
– В том, что произошло, нет твоей вины, – твердо сказал он. – Даже и не думай об этом.
Эвелин вздохнула и посмотрела на Мартина.
– Знаешь, теперь нет смысла говорить об этом, нет смысла искать правых и виноватых. Погиб человек, погибла яхта. Это произошло, и мы должны смириться с этим. Нельзя всю жизнь мучить себя и друг друга вопросами и сомнениями. Нужно пережить эту трагедию. И следует помнить, что впереди у нас есть будущее.
– Разумеется, трудно избежать боли, идя по жизни. Но иногда боль не уходит просто так. Она остается с тобой на долгие годы. Если не навсегда…
– Что ты имеешь в виду? – спросила Эвелин, но ответ ей был уже известен. Она хорошо понимала, что имел в виду Мартин.
Он подошел к окну. Вид у него был такой, как будто она чем-то сильно его огорчила, как будто спросила о том, о чем спрашивать не стоило.
– В моей жизни случалось, что меня время от времени в чем-либо обвиняли, – тихо сказал Мартин. – После недавней катастрофы мне стало казаться, что это моя судьба – быть постоянно в чем-то виноватым. Я обречен на это.
– О чем ты?
Мартин повернулся к Эвелин.
– Есть еще кое-что, о чем я тебе не сказал. Это имеет отношение к гибели моего ребенка и жены. Думаю, пришло время рассказать тебе обо всем. Может быть, ты поймешь меня. Поймешь, почему я не хочу снова заводить семью.
Эвелин почувствовала, что у нее кровь застыла в жилах.
– Ты сказал, что они погибли во время пожара.
– Да, так и было. Но не все так просто… – Он замолчал, и Эвелин испугалась, что Мартин вдруг передумал и не хочет ничего ей рассказывать.
– Что случилось?
Он оперся о подоконник.
– В ту ночь, когда это случилось, мы были дома одни. Всех слуг мы заранее отпустили. Это был мой день рождения, и мы хотели отметить его в кругу семьи. Без посторонних в доме. К несчастью, Оуэн съел слишком большую порцию торта, и ему стало плохо. Шарлотта отвела его наверх в детскую и осталась там. Она хотела уложить его в постель и немного посидеть с ним. Мне нечем было заняться, и я отправился на конюшню. Уходя, я… Не могу себе этого простить!
– Что? Что ты сделал?
– Я оставил в гостиной зажженную свечу. Она стояла на подоконнике около раскрытого окна. Вероятно, подул ветер, и огонь перекинулся на штору…
Эвелин всплеснула руками.
– О, Мартин!
Он огляделся по сторонам. Его взгляд остановился на массивной картине в тяжелой багетовой раме, затем скользнул на пол, потом на раскрытый чемодан.
– И хуже всего то, что я почти сразу почувствовал запах дыма, но не обратил внимания на это. Я был уверен, что это тянет с кухни или из спальни – в спальне мы уже растопили камин. Когда я вспомнил про свечу, было уже слишком поздно. Я бросился в дом, но там все уже было объято пламенем. Я попытался найти лестницу, но она успела прогореть и обвалиться. Все заволокло дымом. Языки огня поднимались до самого потолка. Я попробовал залезть в окно с улицы. Но и этого мне сделать не удалось. Мой дом рассыпался у меня на глазах как карточный домик. Мне оставалось только смотреть с дороги, как он горел и рушился. Я ничего, ничего не мог сделать. И там внутри были моя жена и сын.
Эвелин настолько была потрясена этой историей, что долго не могла вымолвить ни слова.
– Мне так жаль, – наконец сказала она.
Мартин прямо посмотрел ей в глаза.
– Иногда мне снится, как в огне гибнет мой сын. И я просыпаюсь в слезах…
Эвелин встала и подошла к Мартину.
– Но ты не можешь винить себя в этом вечно, – мягко проговорила она. – Это несчастный случай.
– Я знаю. – Мартин вздохнул. – Каждый день я убеждаю себя именно в этом. Спенс говорит мне то же самое, что и ты, но от этого мне легче не становится. Я не смог спасти их, и это убивает меня. Эта мысль постоянно точит меня. Мне кажется, я сделал не все, что мог. После гибели «Стремительного» меня начали одолевать те же самые мысли. А все ли я сделал?
Эвелин положила подбородок ему на плечо.
– Вчера мы сделали все, что было в наших силах. Ничего больше сделать было нельзя. Если бы ты пошел в этот горящий дом, ты бы тоже погиб.
– Возможно, так было бы лучше. Правильнее.
Она положила руку ему на грудь.
– Нет, не говори так. Вчера ты спас четырех человек. Если бы не ты, никого из нас уже не было бы в живых.
Мартин кивнул. Но Эвелин поняла, что это была лишь дань вежливости. Мартин хотел таким образом поблагодарить ее за внимание и заботу, за желание помочь ему. Но на самом деле ее слова не облегчили его боли. Он до самой могилы будет носить ее с собой.
Повисла тяжелая пауза. Эвелин поняла, что Мартин хочет остаться один и собрать свои вещи. Но она не могла уйти сейчас, не могла оставить его одного.
– Останься еще на один день. Мартин, не уезжай сейчас. Побудь еще немного со мной.
– Нет, – сказал он. – Я не могу.
– Но почему?
На его лице появилось сомнение. Он посмотрел в окно. Серые тяжелые тучи заволокли небо, свинцовые волны, увенчанные белыми шапками, бороздили залив.
– Я скажу тебе правду, Эвелин. Когда я увидел тебя, стоящую на палубе «Стремительного» с Брекинриджем, со мной что-то случилось. Меня вдруг перестали волновать гонки, победа в них, вся моя жизнь в последние четыре года вдруг показалась мне совершенно бессмысленной и пустой. Мне нужна была только ты. Я хотел догнать Брекинриджа и отнять у него тебя.
Эвелин застыла на месте. Он гнался за ней, он не хотел, чтобы она выходила замуж за Брекинриджа!
– Разве сейчас что-то изменилось? – спросила она, бросив взгляд на стоявший посередине комнаты чемодан.
– Да, теперь все по-другому. Один день все перевернул.
У Эвелин вдруг возникло ощущение, что ее ударили. Она даже качнулась, ее ноги стали ватными.
– Но почему? – спросила она. Впрочем, Эвелин уже знала ответ на этот вопрос. Ведь он не случайно рассказал ей о своей семье.
– Я испугался, что ты утонула, – просто объяснил Мартин. – Ко мне снова вернулся тот ужас, который мне пришлось пережить четыре года назад. С теми, кого я люблю, почему-то что-то случается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Что ж, я рад. Так и следовало поступить.
– Но это не все, – торопливо и с сомнением в голосе проговорила она. – Он начал говорить всякие гадости о тебе и обо мне. О том, как мы провели эту неделю. Он сказал, что мою репутацию может спасти только брак с ним, и предложил мне стать его женой.
Мартин стукнул кулаком по подлокотнику и резко поднялся с кресла.
– Он говорил тебе все это, угрожал, шантажировал тебя, а в это время начинался шторм. Брекинридж слишком увлекся и забыл, что оставил у штурвала пьяного болвана, на которого и в трезвом-то состоянии нельзя ни в чем положиться.
Эвелин кивнула.
В голосе Мартина отчетливо слышалось раздражение и негодование.
– Ладно. Черт с ним, Эвелин. Ты едва не погибла. Мы все могли погибнуть.
– Я знаю.
– В том, что произошло, нет твоей вины, – твердо сказал он. – Даже и не думай об этом.
Эвелин вздохнула и посмотрела на Мартина.
– Знаешь, теперь нет смысла говорить об этом, нет смысла искать правых и виноватых. Погиб человек, погибла яхта. Это произошло, и мы должны смириться с этим. Нельзя всю жизнь мучить себя и друг друга вопросами и сомнениями. Нужно пережить эту трагедию. И следует помнить, что впереди у нас есть будущее.
– Разумеется, трудно избежать боли, идя по жизни. Но иногда боль не уходит просто так. Она остается с тобой на долгие годы. Если не навсегда…
– Что ты имеешь в виду? – спросила Эвелин, но ответ ей был уже известен. Она хорошо понимала, что имел в виду Мартин.
Он подошел к окну. Вид у него был такой, как будто она чем-то сильно его огорчила, как будто спросила о том, о чем спрашивать не стоило.
– В моей жизни случалось, что меня время от времени в чем-либо обвиняли, – тихо сказал Мартин. – После недавней катастрофы мне стало казаться, что это моя судьба – быть постоянно в чем-то виноватым. Я обречен на это.
– О чем ты?
Мартин повернулся к Эвелин.
– Есть еще кое-что, о чем я тебе не сказал. Это имеет отношение к гибели моего ребенка и жены. Думаю, пришло время рассказать тебе обо всем. Может быть, ты поймешь меня. Поймешь, почему я не хочу снова заводить семью.
Эвелин почувствовала, что у нее кровь застыла в жилах.
– Ты сказал, что они погибли во время пожара.
– Да, так и было. Но не все так просто… – Он замолчал, и Эвелин испугалась, что Мартин вдруг передумал и не хочет ничего ей рассказывать.
– Что случилось?
Он оперся о подоконник.
– В ту ночь, когда это случилось, мы были дома одни. Всех слуг мы заранее отпустили. Это был мой день рождения, и мы хотели отметить его в кругу семьи. Без посторонних в доме. К несчастью, Оуэн съел слишком большую порцию торта, и ему стало плохо. Шарлотта отвела его наверх в детскую и осталась там. Она хотела уложить его в постель и немного посидеть с ним. Мне нечем было заняться, и я отправился на конюшню. Уходя, я… Не могу себе этого простить!
– Что? Что ты сделал?
– Я оставил в гостиной зажженную свечу. Она стояла на подоконнике около раскрытого окна. Вероятно, подул ветер, и огонь перекинулся на штору…
Эвелин всплеснула руками.
– О, Мартин!
Он огляделся по сторонам. Его взгляд остановился на массивной картине в тяжелой багетовой раме, затем скользнул на пол, потом на раскрытый чемодан.
– И хуже всего то, что я почти сразу почувствовал запах дыма, но не обратил внимания на это. Я был уверен, что это тянет с кухни или из спальни – в спальне мы уже растопили камин. Когда я вспомнил про свечу, было уже слишком поздно. Я бросился в дом, но там все уже было объято пламенем. Я попытался найти лестницу, но она успела прогореть и обвалиться. Все заволокло дымом. Языки огня поднимались до самого потолка. Я попробовал залезть в окно с улицы. Но и этого мне сделать не удалось. Мой дом рассыпался у меня на глазах как карточный домик. Мне оставалось только смотреть с дороги, как он горел и рушился. Я ничего, ничего не мог сделать. И там внутри были моя жена и сын.
Эвелин настолько была потрясена этой историей, что долго не могла вымолвить ни слова.
– Мне так жаль, – наконец сказала она.
Мартин прямо посмотрел ей в глаза.
– Иногда мне снится, как в огне гибнет мой сын. И я просыпаюсь в слезах…
Эвелин встала и подошла к Мартину.
– Но ты не можешь винить себя в этом вечно, – мягко проговорила она. – Это несчастный случай.
– Я знаю. – Мартин вздохнул. – Каждый день я убеждаю себя именно в этом. Спенс говорит мне то же самое, что и ты, но от этого мне легче не становится. Я не смог спасти их, и это убивает меня. Эта мысль постоянно точит меня. Мне кажется, я сделал не все, что мог. После гибели «Стремительного» меня начали одолевать те же самые мысли. А все ли я сделал?
Эвелин положила подбородок ему на плечо.
– Вчера мы сделали все, что было в наших силах. Ничего больше сделать было нельзя. Если бы ты пошел в этот горящий дом, ты бы тоже погиб.
– Возможно, так было бы лучше. Правильнее.
Она положила руку ему на грудь.
– Нет, не говори так. Вчера ты спас четырех человек. Если бы не ты, никого из нас уже не было бы в живых.
Мартин кивнул. Но Эвелин поняла, что это была лишь дань вежливости. Мартин хотел таким образом поблагодарить ее за внимание и заботу, за желание помочь ему. Но на самом деле ее слова не облегчили его боли. Он до самой могилы будет носить ее с собой.
Повисла тяжелая пауза. Эвелин поняла, что Мартин хочет остаться один и собрать свои вещи. Но она не могла уйти сейчас, не могла оставить его одного.
– Останься еще на один день. Мартин, не уезжай сейчас. Побудь еще немного со мной.
– Нет, – сказал он. – Я не могу.
– Но почему?
На его лице появилось сомнение. Он посмотрел в окно. Серые тяжелые тучи заволокли небо, свинцовые волны, увенчанные белыми шапками, бороздили залив.
– Я скажу тебе правду, Эвелин. Когда я увидел тебя, стоящую на палубе «Стремительного» с Брекинриджем, со мной что-то случилось. Меня вдруг перестали волновать гонки, победа в них, вся моя жизнь в последние четыре года вдруг показалась мне совершенно бессмысленной и пустой. Мне нужна была только ты. Я хотел догнать Брекинриджа и отнять у него тебя.
Эвелин застыла на месте. Он гнался за ней, он не хотел, чтобы она выходила замуж за Брекинриджа!
– Разве сейчас что-то изменилось? – спросила она, бросив взгляд на стоявший посередине комнаты чемодан.
– Да, теперь все по-другому. Один день все перевернул.
У Эвелин вдруг возникло ощущение, что ее ударили. Она даже качнулась, ее ноги стали ватными.
– Но почему? – спросила она. Впрочем, Эвелин уже знала ответ на этот вопрос. Ведь он не случайно рассказал ей о своей семье.
– Я испугался, что ты утонула, – просто объяснил Мартин. – Ко мне снова вернулся тот ужас, который мне пришлось пережить четыре года назад. С теми, кого я люблю, почему-то что-то случается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69