Все было по-другому.
– Да, правда.
Мартин повернулся к ней. В ярком свете луны она отчетливо видела его глаза и выражение его лица.
– Но как же ему удавалось доводить дело до конца?
– Он все делал очень быстро, – ответила Эвелин. – К тому же это случилось лишь дважды.
Глаза Мартина округлились, а брови удивленно приподнялись, как будто он плохо понял ее слова.
– Дважды?
– Да, – смущенно проговорила Эвелин, почувствовав, как к горлу подкатил ком.
– Надеюсь, он хотя бы целовал вас?
Эвелин вспомнила тот момент, когда она лишилась девственности. Что ж, надо признать, этот процесс не доставил ей особого удовольствия. Скорее всего, думала она, большинству женщин подобные вещи не приносят радости.
– Нет, он никогда не делал этого. А после того как мы… он плакал. Уходил в другую комнату и плакал. Я слышала.
– Плакал?
– Да… – Эвелин вдруг осознала всю абсурдность того, о чем она говорила. – По всей видимости, он считал, что совершил большой грех.
Мартин с силой сжал руками штурвал и покачал головой:
– Так не должно быть, Эвелин. Это неправильно. В вашей жизни обязательно будут настоящие мужчины.
Она вдохнула соленый, прохладный воздух. Что она могла на это ответить? Не успев подобрать какие-то правильные, подобающие случаю слова, которые могли бы как-то сгладить неловкость столь откровенного признания, Эвелин вдруг произнесла:
– Я была разочарована…
– По-другому и быть не могло.
– …потому что я хотела иметь детей.
Мартин сверху вниз посмотрел на Эвелин:
– Муж и жена, Эвелин, ложатся в постель не только для того, чтобы делать детей. Вы, полагаю, догадываетесь об этом.
Знала ли она об этом раньше? Да, разумеется. По крайней мере теперь сомнений на этот счет у нее не осталось.
Но что мог знать Мартин об отношениях мужчины и женщины, живущих в браке? Ведь он постоянно менял женщин, и ни с одной из них у него не сложилось прочных отношений.
Эвелин вдруг захотелось расспросить Мартина о его прошлом. Ей действительно стало любопытно, почему до сих пор он все еще не был женат, почему даже и не помышлял о браке. Неожиданно она вспомнила, как сегодня днем на берегу Мартин смотрел на резвящихся в воде малышей, и ей сразу же расхотелось задавать ему свои вопросы. Кроме того, сейчас он в рассеянности так нежно поглаживал рукой штурвал, что Эвелин даже смутилась. Нет, сейчас не время для расспросов.
Внезапно ей в голову пришла совершенно неожиданная мысль, и Эвелин почувствовала, что ей стало трудно дышать.
– Откуда?.. – пролепетала Эвелин. О, кажется, она уже знает ответ на вопрос.
Мартин ответил не сразу.
– Я был женат.
Господи милостивый! А она-то думала, что знает этого человека. Все казалось так просто и понятно. Лорд Лэнгдон, с точки зрения света, – человек с подмоченной репутацией, известный дамский угодник и ловелас. Именно так говорили о нем. Но, оказывается, он давал кому-то клятву в любви и верности.
– Это случилось, когда вы были в Америке?
– Да. И у нас был ребенок.
Ребенок! У Эвелин перехватило дыхание. Ей вдруг показалось, что гик повернулся и ударил ее.
– А что с ними случилось?
Он оставил их? «Нет, это невозможно!» – мелькнула мысль у Эвелин. В голубых глазах Мартина промелькнула боль. Он не мог скрыть своих чувств.
– Наш дом сгорел, – медленно проговорил он. – Моя жена и ребенок не успели выбраться из него и погибли.
Эвелин просто не верила своим ушам. Мартин потерял жену и ребенка! Даже трудно представить себе весь этот кошмар. Должно быть, он очень страдал.
Боже, а она-то так плохо думала об этом человеке, считая его поверхностным и сумасбродным! Эвелин была уверена, что Мартин не знал ни страданий, ни горя, что ему все давалось без усилий. А оказывается, все совсем не так. Не каждый может пережить такое…
– Вы спрашивали меня о тех яхтах, которые я разбил. Эвелин…
– Да.
– Так вот, я хотел бы кое-что объяснить. Мой брат купил мне все эти яхты, чтобы я чем-нибудь занялся и как-то отвлекся. Я целый год пил. Я ничего не видел и не замечал, потому что все время думал о своей жене. О Шарлотте и моем сыне Оуэне. И разбил яхты не потому, что хотел что-то кому-то доказать. Я просто не всегда был трезв.
Эвелин кивнула. Да, все это так понятно.
– Но я справился с этим, – сказал он. – Больше я не слоняюсь по тавернам и не бью свои суда.
Да, теперь у него другая жизнь. В ней нет прошлого и будущего, а есть только настоящее. А в настоящем – целая вереница женщин и каскад развлечений, помогающие ему забыться. Хотя бы на время. И сегодня, в эту лунную ночь, Эвелин поняла, что ее сердце разбито.
Глава 12
– Где, черт возьми, тебя носило?! – воскликнул Спенс, увидев Мартина. Тот бросил на своего приятеля мрачный взгляд и устроился за стойкой бара. – Я уж и не надеялся увидеть тебя сегодня.
Мартин жестом подозвал бармена и попросил его принести кружку эля.
– Я был занят. Мне нужно было кое-что сделать.
– Поэтому ты бросил всех нас здесь, не сказав ни слова. Ничего не объяснил, даже записки не удосужился оставить! Как это все понимать? Я чувствовал себя просто идиотом, рыская по пристани и по яхт-клубу и спрашивая всех подряд, не видел ли кто тебя. Ты мог хотя бы сказать нам, что мы вольны провести день так, как нам заблагорассудится. Я хоть выспался бы…
Бармен поставил перед Мартином кружку с элем. Сделав несколько больших глотков, Мартин сказал:
– Я прошу прощения, но мне сейчас нужно будет уйти.
Спенс наклонился к нему и громко прошептал:
– Ты ведь был не с этой вдовой? Она тоже мне нигде не попадалась.
«Да, денек выдался трудный», – подумал Мартин. Казалось, из него высосали все силы, все чувства и еще требуют от него каких-то объяснений, оправданий и извинений. А он хочет только одного – выпить еще эля.
– А если и был, то что? – с вызовом спросил Мартин.
– Черт тебя подери, не могу в это поверить! – воскликнул Спенс и, быстро глотнув эля, заерзал на своем стуле. Облокотившись на стойку бара, он пристально посмотрел Мартину в глаза. – Я бы еще понял тебя, если б ты провел время с одной из тех миленьких блондиночек, которые крутили зонтики в руках. Но что можно делать с женщиной Брекинриджа? Если об этом станет известно, то все сразу решат, что ты сделал это для того, чтобы лишить графа душевного равновесия перед гонкой. И все только потому, что ты боишься, что он обойдет тебя.
В Мартине закипела злость.
– Во-первых, запомни: она не женщина Брекинриджа. А во-вторых, я не боюсь проиграть гонку, потому что уверен в своей победе.
– Но откуда в тебе эта уверенность? – поинтересовался Спенс. – Ты ведь видел его яхту!
Мартин покачал головой и сделал еще глоток эля.
– Да, видел. И все же уверяю тебя, что победа в гонках будет моей.
– Да? Все так просто? Я должен этому верить только потому, что это сказал ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Да, правда.
Мартин повернулся к ней. В ярком свете луны она отчетливо видела его глаза и выражение его лица.
– Но как же ему удавалось доводить дело до конца?
– Он все делал очень быстро, – ответила Эвелин. – К тому же это случилось лишь дважды.
Глаза Мартина округлились, а брови удивленно приподнялись, как будто он плохо понял ее слова.
– Дважды?
– Да, – смущенно проговорила Эвелин, почувствовав, как к горлу подкатил ком.
– Надеюсь, он хотя бы целовал вас?
Эвелин вспомнила тот момент, когда она лишилась девственности. Что ж, надо признать, этот процесс не доставил ей особого удовольствия. Скорее всего, думала она, большинству женщин подобные вещи не приносят радости.
– Нет, он никогда не делал этого. А после того как мы… он плакал. Уходил в другую комнату и плакал. Я слышала.
– Плакал?
– Да… – Эвелин вдруг осознала всю абсурдность того, о чем она говорила. – По всей видимости, он считал, что совершил большой грех.
Мартин с силой сжал руками штурвал и покачал головой:
– Так не должно быть, Эвелин. Это неправильно. В вашей жизни обязательно будут настоящие мужчины.
Она вдохнула соленый, прохладный воздух. Что она могла на это ответить? Не успев подобрать какие-то правильные, подобающие случаю слова, которые могли бы как-то сгладить неловкость столь откровенного признания, Эвелин вдруг произнесла:
– Я была разочарована…
– По-другому и быть не могло.
– …потому что я хотела иметь детей.
Мартин сверху вниз посмотрел на Эвелин:
– Муж и жена, Эвелин, ложатся в постель не только для того, чтобы делать детей. Вы, полагаю, догадываетесь об этом.
Знала ли она об этом раньше? Да, разумеется. По крайней мере теперь сомнений на этот счет у нее не осталось.
Но что мог знать Мартин об отношениях мужчины и женщины, живущих в браке? Ведь он постоянно менял женщин, и ни с одной из них у него не сложилось прочных отношений.
Эвелин вдруг захотелось расспросить Мартина о его прошлом. Ей действительно стало любопытно, почему до сих пор он все еще не был женат, почему даже и не помышлял о браке. Неожиданно она вспомнила, как сегодня днем на берегу Мартин смотрел на резвящихся в воде малышей, и ей сразу же расхотелось задавать ему свои вопросы. Кроме того, сейчас он в рассеянности так нежно поглаживал рукой штурвал, что Эвелин даже смутилась. Нет, сейчас не время для расспросов.
Внезапно ей в голову пришла совершенно неожиданная мысль, и Эвелин почувствовала, что ей стало трудно дышать.
– Откуда?.. – пролепетала Эвелин. О, кажется, она уже знает ответ на вопрос.
Мартин ответил не сразу.
– Я был женат.
Господи милостивый! А она-то думала, что знает этого человека. Все казалось так просто и понятно. Лорд Лэнгдон, с точки зрения света, – человек с подмоченной репутацией, известный дамский угодник и ловелас. Именно так говорили о нем. Но, оказывается, он давал кому-то клятву в любви и верности.
– Это случилось, когда вы были в Америке?
– Да. И у нас был ребенок.
Ребенок! У Эвелин перехватило дыхание. Ей вдруг показалось, что гик повернулся и ударил ее.
– А что с ними случилось?
Он оставил их? «Нет, это невозможно!» – мелькнула мысль у Эвелин. В голубых глазах Мартина промелькнула боль. Он не мог скрыть своих чувств.
– Наш дом сгорел, – медленно проговорил он. – Моя жена и ребенок не успели выбраться из него и погибли.
Эвелин просто не верила своим ушам. Мартин потерял жену и ребенка! Даже трудно представить себе весь этот кошмар. Должно быть, он очень страдал.
Боже, а она-то так плохо думала об этом человеке, считая его поверхностным и сумасбродным! Эвелин была уверена, что Мартин не знал ни страданий, ни горя, что ему все давалось без усилий. А оказывается, все совсем не так. Не каждый может пережить такое…
– Вы спрашивали меня о тех яхтах, которые я разбил. Эвелин…
– Да.
– Так вот, я хотел бы кое-что объяснить. Мой брат купил мне все эти яхты, чтобы я чем-нибудь занялся и как-то отвлекся. Я целый год пил. Я ничего не видел и не замечал, потому что все время думал о своей жене. О Шарлотте и моем сыне Оуэне. И разбил яхты не потому, что хотел что-то кому-то доказать. Я просто не всегда был трезв.
Эвелин кивнула. Да, все это так понятно.
– Но я справился с этим, – сказал он. – Больше я не слоняюсь по тавернам и не бью свои суда.
Да, теперь у него другая жизнь. В ней нет прошлого и будущего, а есть только настоящее. А в настоящем – целая вереница женщин и каскад развлечений, помогающие ему забыться. Хотя бы на время. И сегодня, в эту лунную ночь, Эвелин поняла, что ее сердце разбито.
Глава 12
– Где, черт возьми, тебя носило?! – воскликнул Спенс, увидев Мартина. Тот бросил на своего приятеля мрачный взгляд и устроился за стойкой бара. – Я уж и не надеялся увидеть тебя сегодня.
Мартин жестом подозвал бармена и попросил его принести кружку эля.
– Я был занят. Мне нужно было кое-что сделать.
– Поэтому ты бросил всех нас здесь, не сказав ни слова. Ничего не объяснил, даже записки не удосужился оставить! Как это все понимать? Я чувствовал себя просто идиотом, рыская по пристани и по яхт-клубу и спрашивая всех подряд, не видел ли кто тебя. Ты мог хотя бы сказать нам, что мы вольны провести день так, как нам заблагорассудится. Я хоть выспался бы…
Бармен поставил перед Мартином кружку с элем. Сделав несколько больших глотков, Мартин сказал:
– Я прошу прощения, но мне сейчас нужно будет уйти.
Спенс наклонился к нему и громко прошептал:
– Ты ведь был не с этой вдовой? Она тоже мне нигде не попадалась.
«Да, денек выдался трудный», – подумал Мартин. Казалось, из него высосали все силы, все чувства и еще требуют от него каких-то объяснений, оправданий и извинений. А он хочет только одного – выпить еще эля.
– А если и был, то что? – с вызовом спросил Мартин.
– Черт тебя подери, не могу в это поверить! – воскликнул Спенс и, быстро глотнув эля, заерзал на своем стуле. Облокотившись на стойку бара, он пристально посмотрел Мартину в глаза. – Я бы еще понял тебя, если б ты провел время с одной из тех миленьких блондиночек, которые крутили зонтики в руках. Но что можно делать с женщиной Брекинриджа? Если об этом станет известно, то все сразу решат, что ты сделал это для того, чтобы лишить графа душевного равновесия перед гонкой. И все только потому, что ты боишься, что он обойдет тебя.
В Мартине закипела злость.
– Во-первых, запомни: она не женщина Брекинриджа. А во-вторых, я не боюсь проиграть гонку, потому что уверен в своей победе.
– Но откуда в тебе эта уверенность? – поинтересовался Спенс. – Ты ведь видел его яхту!
Мартин покачал головой и сделал еще глоток эля.
– Да, видел. И все же уверяю тебя, что победа в гонках будет моей.
– Да? Все так просто? Я должен этому верить только потому, что это сказал ты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69