Но вот ведь извивы природы и наследственности! Лешка был чуть ли не копией своего отца Сереги – такой же длинный и тощий, с тонким, красивым интеллигентным лицом, которые так часто встречаются в самых простых русских семьях…
Толик же Натанчик был поразительно похож на своего деда Натана Моисеевича Лифшица. По законам неумолимой генетики Толик-Натанчик безжалостно перешагнул через поколение и унаследовал не только поразительное внешнее сходство с дедом, но и весь комплекс дедушкиного еврейско-фронтового темперамента и авантюризма, без которого командир взвода разведки того времени не просуществовал бы и трех недель.
А пожилой закройщик мужской верхней одежды из знаменитого ателье в Перцовском доме на Лиговке Натан Моисеевич Лифшиц почти не утратил этих качеств и в мирные преклонные годы. Что, прямо скажем, иногда становилось обременительным как для дома, так и для «индпошива»…
Толик-Натанчик был небольшого роста, квадратненький, очень сильный физически, и к похвальным граням его жизни можно было отнести вполне сносную школьную успеваемость и выдающиеся достижения в спорте! В одиннадцать лет он выиграл первенство детских спортивных школ трех районов – Калининского, Выборгского и Петроградского – по вольной борьбе. В своей возрастной и весовой категории.
Но за Толиком-Натанчиком числились и не очень благовидные деяния – два «привода» в милицию, где в конечном итоге он был зарегистрирован как лидер небольшой, но крепко сколоченной шаечки из десяти-тринадцатилетних пацанов, проживавших в окрестных домах по улицам Бутлерова и Верности, а также по Гражданскому проспекту.
Впервые милиция отловила Толика-Натанчика за организацию жестокой, кровавой драки с такой же бандочкой, но проживавшей в районе Политехнического института.
Все было как у взрослых. Только беспощаднее. В ход шли самодельные кастеты, цепи, обрезки тонких водопроводных труб…
Несколько пацанов, как с одной, так и с другой стороны, оказались в больницах, а Толик-Натанчик – в кутузке.
Натан Моисеевич надел все свои ордена и медали и пошел «отмазывать» внука. После долгих переговоров с начальником детской комнаты отделения милиции дедушка Лифшиц получил на руки своего внука Анатолия Самошникова, а начальник детской комнаты неожиданно обрел возможность пить без просыху в течение пяти суток, ни у кого не одалживая четвертачок на опохмелку…
Вторично Толик-Натанчик загремел в ментовку за «угон специализированного транспортного средства», как было записано в протоколе.
А дело было примитивнейшее. Поспорили – сможет ли Толик ночью от соседней булочной угнать разгружающийся фургон со свежайшим, еще горячим хлебом. На этом фургоне приезжали всегда двое – водитель и экспедитор хлебозавода. Они же и таскали лотки с «хлебобулочными изделиями» из фургона в магазин. Нужно было изловчиться, юркнуть в кабину автофургона, мгновенно завести двигатель и, пока водила и экспедитор будут чухаться в булочной со своими лотками, попытаться угнать этот фургон куда-нибудь в укромное местечко.
Из всей компахи один Толик-Натанчик умел управляться с автомобилем. Когда пару лет назад дед Натан через военкомат выплакал себе за собственные деньги «Запорожец», то первым делом он обучил ездить на нем своего младшего внука, а уже только потом передал машину зятю – Сереге Самошникову.
Вот Толик-Натанчик и угнал хлебный фургон. Очень даже квалифицированно. Потом всей кодлой полночи жрали теплый пахучий хлеб, икали от сухомятки и толкали восхищенные речуги в честь несравненного Толика Самошникова. То, что он еще и Натанчик, кроме домашних, не знал никто.
Ну а потом кто-то из своих же и стукнул на Толика. Может, от зависти, а может, и припугнули как следует…
На вызволение Толика-Натанчика из камеры были брошены все семейные силы. Дедушка Лифшиц даже откопал где-то старого придурковатого отставного генерала, которому бог знает когда шил зимнее гражданское пальто из халявного военного отреза… Серега бегал на поклон к заместителю председателя райисполкома, с которым у кого-то когда-то выпивал и закусывал!.. Фирочка задействовала подругу из РОНО… Бабушка Любовь Абрамовна носилась по малочисленным родственникам и знакомым – собирала в долг деньги. Платить надо было за все и всем.
Не участвовал в спасении Толика-Натанчика лишь его старший брат Лешка. После института он попал в Псковский драматический театр, домой приезжал в лучшем случае раз в месяц за вспомоществованием.
На семейном совете было решено ничего артисту Лешке не сообщать по двум причинам. Одна причина была высказана вслух, о второй все дружно промолчали.
Во-первых, сейчас Лешка со своим театром готовился к гастролям по Западной группе наших войск, расквартированных в Восточной Германии, и его нельзя было нервировать. Это была первая и бурно обсуждаемая причина, а во-вторых…
Вот про «во-вторых» никто и слова не проронил. Ни для кого не было секретом Лешкино ревнивое, неприязненное отношение к Толику-Натанчику, стойко сохранившееся в нем с момента рождения младшего брата…
И все-таки вытащили из дерьма этого паршивца – Толика-Натанчика!
Теперь в специальных милицейских бумагах комиссии по делам несовершеннолетних против строки «Самошников Анатолий Сергеевич, русский, рождения 06.04.1973» стояло – «склонен к рецидивам».
– Ты, шлемазл! – сказал дедушка внуку. – Ты хоть понимаешь, что еще один такой взбрык и – «…тюрьма Таганская – все ночи, полные огня, тюрьма Таганская, зачем сгубила ты меня?..»?
– Натанчик, солнышко… – плачущим голосом простонала бабушка.
– Ты – кому? Мне или дедушке? – попытался уточнить внук.
– Тебе, сукин кот!!! – яростно рявкнула бабушка.
– Мама! – строго прикрикнула Фирочка.
– Сынок, ты чего это взялся так нас огорчать? – грустно спросил Серега. – Хочешь, чтобы мы все с ума сошли от горя, да?
– Нет.
– Так что же ты?.. Неужели самому непонятно, сыночек?
И Серега, не найдя никаких других слов, притянул Толика-Натанчика к себе, обнял его, прижал к груди и поцеловал в макушку.
Толик замер. Немножко послушал, как гулко бьется папино сердце, затем мягко отстранился, неловко потерся носом о небритую щеку отца и, с трудом сдерживая слезы, накопившиеся за последнюю страшную неделю, с фальшивенькой бодростью хрипловато сказал своим ломким мальчишечьим голосом:
– Ну, все, ребята, все… Притих – вот кто буду… Бабуль! Деда… Мамусь! И ты – па… Ну, чего вы? Сказал же, что все. Завязал, чесслово… Ну, кончайте, в натуре!..
И уже не в силах сдержать слезы, откровенно зашмыгал носом.
* * *
… Полтора месяца прошли в состоянии общественного спокойствия Калининского района и семейной гармонии в клане Лифшицев – Самошниковых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74