И подобно тому как застарелые и с давних пор укреплявшиеся недуги нашего тела не пресечь иначе, как сильно действующими и суровыми лечебными мерами, так и развращенная и одновременно развращающая, больная и пылающая в горячке душа должна быть обуздана средствами, не менее мощными, чем распалившие ее страсти. Столько законов, введенных нашими предками, столько обнародованных божественным Августом, утратив всякую силу, одни — из-за того, что забыты, другие — что еще постыднее — из пренебрежения к ним, еще больше укрепили в приверженных роскоши самоуверенность и беззаботность. Ибо, желая того, что пока не запретно, опасаешься, как бы на него не был наложен запрет, но, безнаказанно преступив грань позволенного, забываешь и страх, и совесть. Почему некогда господствовала бережливость? Потому что каждый сам себя ограничивал, потому что мы были гражданами лишь одного города и, властвуя в пределах Италии, не знали многих одолевающих нас ныне соблазнов. Но, победив внешних врагов, мы научились безудержно расточать чужое, а в междоусобицах — и свое собственное. Однако сколь незначительно зло, о котором напоминают эдилы! Какой безделицей мы должны его счесть, если взглянем на все остальное! А ведь никто, к сожалению, не докладывает сенату, что Италия постоянно нуждается в помощи со стороны, что жизнь римского народа всечасно зависит от превратностей моря и бурь и что, не поддерживай провинции своими излишками и господ, и рабов, и самые пашни, нам пришлось бы ожидать пропитания от своих увеселительных садов и вилл. Вот какая забота, отцы сенаторы, неизменно отягощает принцепса, и, если она будет оставлена, ничто не сможет спасти государство. Остальному должно помочь исцеление самих душ; так пусть же нас изменит к лучшему ощущение меры дозволенного, бедняков — нужда, богачей — пресыщение. И если кто из высших должностных лиц обещает такое усердие и такую твердость, что для него будет посильным вступить в борьбу с роскошью, я воздам ему похвалу и признаюсь, что он снимает с меня часть моего бремени; но если они пожелают подвергнуть пороки лишь словесному бичеванию, а затем, добыв этим славу, оставят мне распри, то поверьте, отцы сенаторы, и я также не хочу попреков; мирясь с ними, тягостными и по большей части несправедливыми, в делах государственной важности, я по праву прошу избавить меня от пустых и бесплодных, не возмещаемых пользой ни для меня, ни для вас».
55. По прочтении письма Цезаря с эдилов была снята эта забота, и само собой постепенно изжило себя соперничество в роскоши пиршественных столов, поглощавшей огромные средства на протяжении целых ста лет после битвы при Акции и вплоть до вооруженного переворота, отдавшего верховную власть Сервию Гальбе. Мне хочется выяснить причины этого изменения в обиходе. Богатые и знатные или особенно знаменитые семьи с давних пор были влекомы к показному блеску. Ибо в те времена еще не возбранялось благодетельствовать простому народу, союзникам и подвластным нам царствам и быть почитаемым ими. И чем больше кто-либо выделялся богатством, великолепием дома и пышностью его внутреннего убранства, тем больший почет окружал его имя и тем больше имел он клиентов. Но после того как начали свирепствовать казни и громкая слава стала неминуемо вести к гибели, остальные благоразумно притихли и затаились. Вместе с тем все чаще допускавшиеся в сенат новые люди из муниципиев, колоний и даже провинций принесли с собою привычную им бережливость, и хотя многие среди них благодаря удаче или усердию к старости приобретали богатство, они сохраняли тем не менее прежние склонности. Но больше всего способствовал возвращению к простоте нравов державшийся старинного образа жизни Веспасиан. Угодливость по отношению к принцепсу и стремление превзойти его в непритязательности оказались сильнее установленных законами наказаний и устрашений. Впрочем, быть может, всему существующему свойственно некое круговое движение, и как возвращаются те же времена года, так обстоит и с нравами; не все было лучше у наших предшественников, кое-что похвальное и заслуживающее подражания потомков принес и наш век. Так пусть же это благородное соревнование с предками будет у нас непрерывным!
56. Поставив предел потоку доносов и тем приобретя славу умеренности, Тиберий направляет сенату письмо, в котором просит о предоставлении Друзу трибунской власти. Это наименование было придумано Августом для обозначения высшей власти: не желая называться царем или диктатором, он, однако, хотел выделяться среди магистратов каким-нибудь титулом. Позднее он избрал себе сотоварищем в этой власти Марка Агриппу, а после его кончины — Тиберия Нерона, дабы не оставалось неясности, кого он назначил своим преемником. Он считал, что благодаря этому будут рассеяны злонамеренные надежды других; вместе с тем он был уверен в преданности Нерона и непоколебимости собственного величия. И вот, руководствуясь этим примером, Тиберий разделил с Друзом верховную власть, тогда как при жизни Германика выбор между ними оставлял нерешенным. Начав письмо с просьбы богам обратить его замысел ко благу республики, он, в сдержанных выражениях и ничего не преувеличивая, обрисовал нравы молодого человека. У него есть жена и трое детей, и он в том же возрасте, в каком сам Тиберий был призван божественным Августом к несению тех же обязанностей. И теперь не поспешно и необдуманно, но после восьмилетнего испытания, после того как Друз подавил мятежи и успешно завершил войны, он привлекает его, триумфатора и дважды консула, к соучастию в хорошо знакомых ему трудах.
57. Сенаторы предвидели это обращение принцепса, и поэтому тем более тонкой была их лесть. И все-таки они ничего не придумали, кроме обычных постановлений об изображениях принцепсов, жертвенниках богам, храмах, арках и тому подобном; только Марк Силан изыскал для принцепсов новые почести в умалении консульского достоинства и внес предложение выставлять на общественных и частных строениях, в случае указания на них памятной даты, имена не консулов, но тех, кто облечен трибунскою властью. Но когда старик Квинт Гатерий выразил пожелание, чтобы сенатские постановления этого дня были начертаны золотыми буквами в курии, это вызвало насмешки, ибо единственной наградой, которую он мог ожидать, было бесславие низкой лести.
58. Так как Юнию Блезу тогда же были продлены полномочия на управление Африкой, фламин Юпитера Сервий Малугинский потребовал предоставить ему провинцию Азию, утверждая, что распространенное мнение, будто фламинам не дозволено покидать Италию, лишено оснований и что у него те же права, какие у фламинов Марса или Квирина; а если они управляют провинциями, то почему не допускать к тому же фламинов Юпитера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
55. По прочтении письма Цезаря с эдилов была снята эта забота, и само собой постепенно изжило себя соперничество в роскоши пиршественных столов, поглощавшей огромные средства на протяжении целых ста лет после битвы при Акции и вплоть до вооруженного переворота, отдавшего верховную власть Сервию Гальбе. Мне хочется выяснить причины этого изменения в обиходе. Богатые и знатные или особенно знаменитые семьи с давних пор были влекомы к показному блеску. Ибо в те времена еще не возбранялось благодетельствовать простому народу, союзникам и подвластным нам царствам и быть почитаемым ими. И чем больше кто-либо выделялся богатством, великолепием дома и пышностью его внутреннего убранства, тем больший почет окружал его имя и тем больше имел он клиентов. Но после того как начали свирепствовать казни и громкая слава стала неминуемо вести к гибели, остальные благоразумно притихли и затаились. Вместе с тем все чаще допускавшиеся в сенат новые люди из муниципиев, колоний и даже провинций принесли с собою привычную им бережливость, и хотя многие среди них благодаря удаче или усердию к старости приобретали богатство, они сохраняли тем не менее прежние склонности. Но больше всего способствовал возвращению к простоте нравов державшийся старинного образа жизни Веспасиан. Угодливость по отношению к принцепсу и стремление превзойти его в непритязательности оказались сильнее установленных законами наказаний и устрашений. Впрочем, быть может, всему существующему свойственно некое круговое движение, и как возвращаются те же времена года, так обстоит и с нравами; не все было лучше у наших предшественников, кое-что похвальное и заслуживающее подражания потомков принес и наш век. Так пусть же это благородное соревнование с предками будет у нас непрерывным!
56. Поставив предел потоку доносов и тем приобретя славу умеренности, Тиберий направляет сенату письмо, в котором просит о предоставлении Друзу трибунской власти. Это наименование было придумано Августом для обозначения высшей власти: не желая называться царем или диктатором, он, однако, хотел выделяться среди магистратов каким-нибудь титулом. Позднее он избрал себе сотоварищем в этой власти Марка Агриппу, а после его кончины — Тиберия Нерона, дабы не оставалось неясности, кого он назначил своим преемником. Он считал, что благодаря этому будут рассеяны злонамеренные надежды других; вместе с тем он был уверен в преданности Нерона и непоколебимости собственного величия. И вот, руководствуясь этим примером, Тиберий разделил с Друзом верховную власть, тогда как при жизни Германика выбор между ними оставлял нерешенным. Начав письмо с просьбы богам обратить его замысел ко благу республики, он, в сдержанных выражениях и ничего не преувеличивая, обрисовал нравы молодого человека. У него есть жена и трое детей, и он в том же возрасте, в каком сам Тиберий был призван божественным Августом к несению тех же обязанностей. И теперь не поспешно и необдуманно, но после восьмилетнего испытания, после того как Друз подавил мятежи и успешно завершил войны, он привлекает его, триумфатора и дважды консула, к соучастию в хорошо знакомых ему трудах.
57. Сенаторы предвидели это обращение принцепса, и поэтому тем более тонкой была их лесть. И все-таки они ничего не придумали, кроме обычных постановлений об изображениях принцепсов, жертвенниках богам, храмах, арках и тому подобном; только Марк Силан изыскал для принцепсов новые почести в умалении консульского достоинства и внес предложение выставлять на общественных и частных строениях, в случае указания на них памятной даты, имена не консулов, но тех, кто облечен трибунскою властью. Но когда старик Квинт Гатерий выразил пожелание, чтобы сенатские постановления этого дня были начертаны золотыми буквами в курии, это вызвало насмешки, ибо единственной наградой, которую он мог ожидать, было бесславие низкой лести.
58. Так как Юнию Блезу тогда же были продлены полномочия на управление Африкой, фламин Юпитера Сервий Малугинский потребовал предоставить ему провинцию Азию, утверждая, что распространенное мнение, будто фламинам не дозволено покидать Италию, лишено оснований и что у него те же права, какие у фламинов Марса или Квирина; а если они управляют провинциями, то почему не допускать к тому же фламинов Юпитера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138