Во время войны проблема решалась «просто»: люди, которые рассматривались как хотя бы потенциальные «антипатриоты», подвергались превентивным гонениям; так, в СССР были депортированы в восточные регионы страны этнические немцы, а в США даже заключены в концлагеря японцы (это, конечно, только наиболее очевидные «примеры»).
Борьба с «антипатриотами» возобновилась после того, как стала несомненным фактом холодная война , — причем, как уже сказано, в США борьба с «антиамериканизмом» (то есть «антипатриотизмом») началась раньше, чем в СССР, — в 1946 году (в ноябре была уже создана специальная президентская комиссия, призванная выявить приверженцев «антиамериканизма» среди двух с половиной миллионов государственных служащих).
В СССР кампания борьбы с «антипатриотизмом» стала очевидной 28 марта 1947 года, когда при министерствах и ведомствах были учреждены «суды чести», долженствующие, согласно их уставу, «повести непримиримую борьбу с низкопоклонством и раболепием перед западной культурой, ликвидировать недооценку значения деятелей русской науки и культуры в развитии мировой цивилизации»404.
Следует со всей определенностью сказать, что очень значительная, подчас даже колоссальная «недооценка» русской науки и культуры действительно имела место в нашей стране и до 1917 года, и, тем более, после него. Многие либеральные (и революционные) идеологи задолго до Революции всячески принижали отечественную науку и культуру, объясняя ее безнадежное «отставание» от Запада негодным политическим и социальным строем России. Они всегда были готовы закрыть глаза на тот факт, что, скажем, Менделеев и Иван Павлов, Толстой и Чехов являли собой наидостойнейших корифеев мировой науки и литературы. Их «недооценке» способствовало и отношение к России со стороны Запада: из названных великих деятелей только Павлову была присуждена (в 1904 году) считающаяся наивысшей наградой Нобелевская премия, Толстого отвергли, а Чехова и Менделеева как бы «не заметили» (они получили высочайшее признание во всем мире много позднее).
После 1917 года недооценка русского творчества как бы сама собой вытекала из господствующей принципиально «интернационалистской» идеологии. В этом отношении типично опубликованное в 1932 году заявление Сталина: «Мы бы хотели, чтобы люди науки и техники в Америке были нашими учителями, а мы их учениками»405.
В первом томе этого сочинения (публиковавшемся в «НС» в 1993 — 1998 гг.) подробно говорилось о решительном воздействии на Сталина одного (именно только одного) из многочисленных писем к нему, отправленного (в 1946 году) выдающимся ученым П. Л. Капицей, который утверждал, что «один из главных» недостатков положения в отечественной науке — «недооценка своих и переоценка заграничных сил… необходимо осознать наши творческие силы и возможности… Успешно мы можем это делать только… когда мы, наконец, поймем, что творческий потенциал нашего народа не меньше, а даже больше других и на него можно смело положиться». Петр Леонидович напомнил, помимо прочего, что именно в России явились «такие чрезвычайно крупные инженеры-электрики, как Попов (радио), Яблочков (вольтова дуга), Лодыгин (лампочка накаливания), Доливо-Добровольский (переменный ток) и другие»406.
Сталин в первый (и последний) раз ответил постоянно (с 1936 года) обращавшему к нему послания Капице благодарным письмом, и вскоре в печати началось широкое и громкое прославление отечественной науки и техники — в том числе и тех деятелей, которых назвал в своем послании П. Л. Капица. Следует признать, что в этой «кампании» имели место преувеличения и перегибы, но в целом она была и насущно необходимой, и плодотворной. Есть все основания полагать, что, если бы тогда не свершилось, по выражению Капицы, «осознание отечественных творческих сил», едва ли спустя семь лет, в 1954 году, в СССР была бы создана первая в истории атомная электростанция, а в 1957-м страна первой осуществила выход в космическое пространство. Между тем во множестве нынешних сочинений борьба с «низкопоклонством», начатая по инициативе П. Л. Капицы, преподносится как вздорное и вредное дело.
Нельзя отрицать, что борьба эта в ряде отношений привела к прискорбным последствиям, но, как не раз напоминалось, любая деятельность имеет свою оборотную сторону, порождая и позитивные, и негативные результаты. Вместе с тем невозможно переоценить создание АЭС и выход в космос, ибо тем самым Россия впервые в своей истории (именно так!) «обогнала» другие страны в грандиозных технологических свершениях.
Но вернемся в 1947 год. К его середине борьба с «низкопоклонством» перед заграницей, то есть, иначе говоря, с «антипатриотизмом», стала одним из главных идеологических направлений. 13 мая Сталин, приняв по их просьбе руководителей Союза писателей — генерального секретаря Фадеева, его 1-го заместителя Симонова и секретаря партийной организации Правления СП Б. Л. Горбатова, — неожиданно для них решительно заявил, что в широких кругах интеллигенции «не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия… Надо бороться с духом самоуничижения у многих наших интеллигентов» и т.д. Эти слова записал тогда же Симонов, а впоследствии, в 1979 году, отметил, что (цитирую) «в самой идее о необходимости борьбы с самоуничижением… с неоправданным преклонением перед чужим в сочетании с забвением собственного здравое зерно тогда, весной сорок седьмого, разумеется, было… возникшая духовная опасность не была выдумкой»407.
В нынешних сочинениях начатая в 1947-м борьба с «антипатриотизмом» чаще всего истолковывается как направленная главным образом или даже исключительно против евреев . Но это, как еще будет показано, явно не соответствует действительности: «еврейский вопрос» приобрел остроту только к концу 1948 года в нераздельной связи с созданием в мае этого года государства Израиль. Чтобы доказать обратное, нередко ссылаются на тот факт, что секретные документы, в которых речь шла о «проявлениях еврейского национализма» либо о чрезмерном «еврейском засилье» в тех или иных сферах жизни СССР, составлялись и ранее. Но, во-первых, это были именно сугубо секретные документы, а во-вторых, нет оснований считать, что в них выражалась практическая линия властей; дело шло о «бдительности» НКГБ-МГБ и других государственных и партийных ведомств. Реальные «противоеврейские» акции начались только в конце 1948 года.
Но к этой теме мы еще вернемся; прежде необходимо рассмотреть внимательнее ситуацию 1947 года. Нельзя не обратить внимания на тот факт, что среди трех главных руководителей Союза писателей СССР, перед которыми Сталин выдвинул программу борьбы с «низкопоклонством», был и еврей Борис Горбатов, притом К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136