503).
Многое из того, что известно о Л. П. Берии, не дает оснований видеть в нем (а некоторые нынешние авторы к этому склонны) «позитивную» фигуру, хотя в огромной энергии и организаторских способностях ему не отказывали подчас даже те, кто проклинали его, — как, например, академик А. Д. Сахаров, работавший восемь лет под его руководством. Но независимо от личных качеств Берии сами исторические обстоятельства складывались так, что, будучи дважды — в декабре 1938 года и в марте 1953-го — назначаем главой Госбезопасности, он оба раза имел задачу не раздуть пламя репрессий, а, напротив, пригасить его. А между апрелем 1943 года и мартом 1953-го Берия, как уже сказано, вообще не был причастен к политическим репрессиям.
Тем не менее — и в этом со всей очевидностью выражается загадочность или, скажем так, туманность нашей истории послевоенных лет — о Берии и по сей день пишут как о своего рода суперпалаче того времени, прямом виновнике гибели миллионов или хотя бы сотен тысяч (это, как еще будет показано, совершенно непомерные гиперболы) политических обвиняемых, — хотя при этом обычно добавляют, что Берия выполнял — или, вернее, «перевыполнял» — указания Сталина.
О Берии как о главном палаче послевоенного времени многократно говорится в сочинении небезызвестного Волкогонова, и наиболее странен и даже курьезен тот факт, что этот автор, ранее других получивший доступ к секретным архивам, вместе с тем цитирует сохранившееся в них письмо начальника охраны Сталина, генерал-лейтенанта ГБ Н. С. Власика. В качестве одной из главных фигур ГБ он не мог не знать истинного положения вещей. А он писал, что Сталин, "находясь на юге после войны… (в ноябре-декабре 1945-го. — В.К. ), дал указание отстранить Берию от руководства в МГБ"291 (вернее, в НКВД: официально Берия был освобожден от поста наркома ВД 29 декабря 1945 года). Тем не менее Волкогонов приписал Берии чуть ли не все политические «дела» 1946-го — начала 1953 годов!
Уже сам по себе тот факт, что главная (или, скажем, вторая по важности) роль в послевоенных политических репрессиях приписывается лицу, которое этой «деятельностью» вообще с 1943 года не занималось, неоспоримо говорит о несостоятельности множества нынешних сочинений о том времени. Вот, скажем, уже не раз упоминавшийся изданный в 1997 году опус Радзинского «Сталин», автор которого, беспардонно заявляя о своем доскональном изучении даже малодоступных архивных документов, вместе с тем утверждает, что в послевоенные годы «МГБ и МВД» были будто бы «ведомствами Берии» (с. 571), между тем как Лаврентий Павлович не «ведал» МГБ (точнее, НКГБ) с апреля 1943-го, а МВД (НКВД) с декабря 1945-го!
Кто-либо может подумать о несущественности обсуждаемого вопроса и сказать примерно так: ну, допустим, репрессиями после войны заправлял не Берия, а некие другие «соратники» Сталина, но разве это столь уж важно? Дело в том, однако, что само по себе приписывание Берии главной роли в послевоенных репрессиях, к которым он непричастен, ясно говорит о заведомой неизученности проблемы в целом. Если имеет место такое безосновательное представление о руководителе репрессивного аппарата послевоенных лет, вполне естественно полагать, что столь же неадекватны и нынешние представления о самом этом аппарате и его деятельности. Впрочем, прежде чем обратиться к этой деятельности, целесообразно прояснить вопрос о ее руководителях.
* * *
В период с середины марта до начала мая 1946 года была осуществлена кардинальная замена руководства Госбезопасности. Почти все «люди Берии», занимавшие ранее высшие посты в НКГБ-МГБ, получили тогда другие назначения. Более того, был освобожден от двух своих постов — секретаря ЦК и начальника Управления кадров ЦК (которое «курировало» ГБ) — Г. М. Маленков, занимавший эти посты с 1939 года. Нередко этот факт толкуется как «опала» Маленкова292, однако, если проанализировать ситуацию в целом, становится ясно, что дело шло прежде всего о замене руководства ГБ, а не о «гонении» на самого Маленкова. Во-первых, именно тогда его возвысили из кандидатов в члены Политбюро в полноправные члены, а утрата титула секретаря ЦК была через несколько месяцев (8 октября 1946 года) как бы компенсирована назначением Георгия Максимилиановича заместителем председателя Совета министров СССР (то есть Сталина; эту честь разделяли с ним тогда всего лишь восемь лиц). Во-вторых, спустя сравнительно недолгое время, 1 июля 1948 года, Маленков был вновь утвержден секретарем ЦК, — хотя и без «кураторства» над МГБ.
Вместо Маленкова курирование МГБ было поручено новому (с 18 марта 1946 года) секретарю и начальнику Управления кадров ЦК А. А. Кузнецову, который ранее был 1-м секретарем Ленинградского обкома партии. Далее, 4 мая 1946-го был смещен со своего поста министр ГБ В. Н. Меркулов, а также переведены в другие ведомства главные его сослуживцы.
Новый (с 1946-го по 1951 год) министр ГБ, В. С. Абакумов, до 1943 года служил в НКВД под руководством Берии, но 14 апреля этого года он был назначен начальником Главного управления контрразведки (ГУКР), более известного под названием СМЕРШ («Смерть шпионам»), которое входило не в НКВД или НКГБ, а в наркомат обороны (НКО) СССР и подчинялось непосредственно Сталину как наркому обороны; Абакумов стал тогда и заместителем наркома обороны (то есть Сталина). И закономерно возникли отразившиеся в целом ряде документов и свидетельств соперничество и даже прямая вражда Абакумова и Берии (а также Меркулова и других). Между тем до сего дня в сочинениях иных «историков» говорится о неизменном сотрудничестве Берии и Абакумова, — хотя давно известно, что, став снова в марте 1953 года министром внутренних дел, Берия не только не освободил из заключения (как он освободил ряд своих бывших сослуживцев) арестованного в июле 1951 года Абакумова, но, напротив, предъявил ему новые тяжкие обвинения.
А после ареста Берии в конце июня 1953 года Хрущев и другие в своекорыстных целях без всяких оснований зачислили Абакумова в «сподвижники» Берии, который, как уже сказано, еще с декабря 1945 года не имел отношения к так называемым «органам». Но Хрущеву и другим, превратившим Берию в козла отпущения, очень выгодно было присоединить к нему Абакумова, дабы получилось так, что и в 1946-1951 годах всеми репрессиями заправлял Берия, — пусть и с необходимой помощью Абакумова. На деле же, начиная с весны 1946 года, в репрессивном аппарате была такая верховная иерархия (вполне ясная из сохранившихся документов): министр Абакумов, секретарь ЦК Кузнецов и непосредственно над ним — сам Сталин.
Однако не прошло и трех лет, и 28 января 1949 года Кузнецов был снят с поста секретаря ЦК, 27 октября арестован и, позднее, 1 октября 1950-го, расстрелян. МГБ вроде бы осталось без «куратора» в секретариате ЦК.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Многое из того, что известно о Л. П. Берии, не дает оснований видеть в нем (а некоторые нынешние авторы к этому склонны) «позитивную» фигуру, хотя в огромной энергии и организаторских способностях ему не отказывали подчас даже те, кто проклинали его, — как, например, академик А. Д. Сахаров, работавший восемь лет под его руководством. Но независимо от личных качеств Берии сами исторические обстоятельства складывались так, что, будучи дважды — в декабре 1938 года и в марте 1953-го — назначаем главой Госбезопасности, он оба раза имел задачу не раздуть пламя репрессий, а, напротив, пригасить его. А между апрелем 1943 года и мартом 1953-го Берия, как уже сказано, вообще не был причастен к политическим репрессиям.
Тем не менее — и в этом со всей очевидностью выражается загадочность или, скажем так, туманность нашей истории послевоенных лет — о Берии и по сей день пишут как о своего рода суперпалаче того времени, прямом виновнике гибели миллионов или хотя бы сотен тысяч (это, как еще будет показано, совершенно непомерные гиперболы) политических обвиняемых, — хотя при этом обычно добавляют, что Берия выполнял — или, вернее, «перевыполнял» — указания Сталина.
О Берии как о главном палаче послевоенного времени многократно говорится в сочинении небезызвестного Волкогонова, и наиболее странен и даже курьезен тот факт, что этот автор, ранее других получивший доступ к секретным архивам, вместе с тем цитирует сохранившееся в них письмо начальника охраны Сталина, генерал-лейтенанта ГБ Н. С. Власика. В качестве одной из главных фигур ГБ он не мог не знать истинного положения вещей. А он писал, что Сталин, "находясь на юге после войны… (в ноябре-декабре 1945-го. — В.К. ), дал указание отстранить Берию от руководства в МГБ"291 (вернее, в НКВД: официально Берия был освобожден от поста наркома ВД 29 декабря 1945 года). Тем не менее Волкогонов приписал Берии чуть ли не все политические «дела» 1946-го — начала 1953 годов!
Уже сам по себе тот факт, что главная (или, скажем, вторая по важности) роль в послевоенных политических репрессиях приписывается лицу, которое этой «деятельностью» вообще с 1943 года не занималось, неоспоримо говорит о несостоятельности множества нынешних сочинений о том времени. Вот, скажем, уже не раз упоминавшийся изданный в 1997 году опус Радзинского «Сталин», автор которого, беспардонно заявляя о своем доскональном изучении даже малодоступных архивных документов, вместе с тем утверждает, что в послевоенные годы «МГБ и МВД» были будто бы «ведомствами Берии» (с. 571), между тем как Лаврентий Павлович не «ведал» МГБ (точнее, НКГБ) с апреля 1943-го, а МВД (НКВД) с декабря 1945-го!
Кто-либо может подумать о несущественности обсуждаемого вопроса и сказать примерно так: ну, допустим, репрессиями после войны заправлял не Берия, а некие другие «соратники» Сталина, но разве это столь уж важно? Дело в том, однако, что само по себе приписывание Берии главной роли в послевоенных репрессиях, к которым он непричастен, ясно говорит о заведомой неизученности проблемы в целом. Если имеет место такое безосновательное представление о руководителе репрессивного аппарата послевоенных лет, вполне естественно полагать, что столь же неадекватны и нынешние представления о самом этом аппарате и его деятельности. Впрочем, прежде чем обратиться к этой деятельности, целесообразно прояснить вопрос о ее руководителях.
* * *
В период с середины марта до начала мая 1946 года была осуществлена кардинальная замена руководства Госбезопасности. Почти все «люди Берии», занимавшие ранее высшие посты в НКГБ-МГБ, получили тогда другие назначения. Более того, был освобожден от двух своих постов — секретаря ЦК и начальника Управления кадров ЦК (которое «курировало» ГБ) — Г. М. Маленков, занимавший эти посты с 1939 года. Нередко этот факт толкуется как «опала» Маленкова292, однако, если проанализировать ситуацию в целом, становится ясно, что дело шло прежде всего о замене руководства ГБ, а не о «гонении» на самого Маленкова. Во-первых, именно тогда его возвысили из кандидатов в члены Политбюро в полноправные члены, а утрата титула секретаря ЦК была через несколько месяцев (8 октября 1946 года) как бы компенсирована назначением Георгия Максимилиановича заместителем председателя Совета министров СССР (то есть Сталина; эту честь разделяли с ним тогда всего лишь восемь лиц). Во-вторых, спустя сравнительно недолгое время, 1 июля 1948 года, Маленков был вновь утвержден секретарем ЦК, — хотя и без «кураторства» над МГБ.
Вместо Маленкова курирование МГБ было поручено новому (с 18 марта 1946 года) секретарю и начальнику Управления кадров ЦК А. А. Кузнецову, который ранее был 1-м секретарем Ленинградского обкома партии. Далее, 4 мая 1946-го был смещен со своего поста министр ГБ В. Н. Меркулов, а также переведены в другие ведомства главные его сослуживцы.
Новый (с 1946-го по 1951 год) министр ГБ, В. С. Абакумов, до 1943 года служил в НКВД под руководством Берии, но 14 апреля этого года он был назначен начальником Главного управления контрразведки (ГУКР), более известного под названием СМЕРШ («Смерть шпионам»), которое входило не в НКВД или НКГБ, а в наркомат обороны (НКО) СССР и подчинялось непосредственно Сталину как наркому обороны; Абакумов стал тогда и заместителем наркома обороны (то есть Сталина). И закономерно возникли отразившиеся в целом ряде документов и свидетельств соперничество и даже прямая вражда Абакумова и Берии (а также Меркулова и других). Между тем до сего дня в сочинениях иных «историков» говорится о неизменном сотрудничестве Берии и Абакумова, — хотя давно известно, что, став снова в марте 1953 года министром внутренних дел, Берия не только не освободил из заключения (как он освободил ряд своих бывших сослуживцев) арестованного в июле 1951 года Абакумова, но, напротив, предъявил ему новые тяжкие обвинения.
А после ареста Берии в конце июня 1953 года Хрущев и другие в своекорыстных целях без всяких оснований зачислили Абакумова в «сподвижники» Берии, который, как уже сказано, еще с декабря 1945 года не имел отношения к так называемым «органам». Но Хрущеву и другим, превратившим Берию в козла отпущения, очень выгодно было присоединить к нему Абакумова, дабы получилось так, что и в 1946-1951 годах всеми репрессиями заправлял Берия, — пусть и с необходимой помощью Абакумова. На деле же, начиная с весны 1946 года, в репрессивном аппарате была такая верховная иерархия (вполне ясная из сохранившихся документов): министр Абакумов, секретарь ЦК Кузнецов и непосредственно над ним — сам Сталин.
Однако не прошло и трех лет, и 28 января 1949 года Кузнецов был снят с поста секретаря ЦК, 27 октября арестован и, позднее, 1 октября 1950-го, расстрелян. МГБ вроде бы осталось без «куратора» в секретариате ЦК.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136