После войны Конрад стал известнейшим кинорежиссером и президентом Академии искусств ГДР, а автор книги Маркус — ни много ни мало руководителем контрразведки ГДР.
Еще один герой — Лотар Влох — в 1940 году неожиданно возвращается в Германию (он, единственный из всех многочисленных героев книги, был «чистокровным немцем») и становится военным летчиком на Восточном фронте! Это особенно впечатляет, если учесть, что до войны Лотар был, как пишет, М. Вольф, лидером, «коренником» той самой «тройки», и друзья поэтому звали его… Чкаловым . После войны он поселяется в Западном Берлине, занимается крупным строительным бизнесом и отчасти политической деятельностью. М. Вольф пишет о нем:
«С коммунизмом он порвал. В беседах мы не касаемся этой темы. Ему известна наша прочная приверженность коммунистическому мировоззрению… И все же Кони (Конрад Вольф. — В. К. ) по-прежнему его друг».
Эта беззаветная дружба сохраняется несмотря на то, что в 70-х годах Лотар Влох, например, проклинает США за вывод войск из Индокитая и «призывает сбросить на Вьетнам… атомную бомбу»! Он, так сказать, в большей степени враг «евразийцев», нежели руководящие политики США, не говоря уже о Джордже Фишере, который как раз в это самое время «полевел» и «примкнул» к «новому движению» в США, которое представляло собой «смесь марксизма с анархистскими веяниями, культурой хиппи и антиавторитарным отношением к любым официальным идеям, приправленным роком, наркотиками, сексуальной свободой, культурным радикализмом и многим другим».
Но, невзирая на всевозможные разногласия, «тройка» оставалась единой. Это самым наглядным образом подтверждено помещенными в книге фотографиями, на которых трое столь, казалось бы, разных людей нежно обнимаются (Маркуса, главы шпионского ведомства ГДР, на этих снимках нет, ибо это было бы уж слишком…) — обнимаются и в 37-м, и сразу после войны — в 46-м, и в 1975 году…
В книге масса многозначительных, а подчас и прямо-таки трогательных деталей. Так, например, в то самое время, когда Лотар Влох воевал в русском небе, его московская возлюбленная — Циля Сельвинская (дочь стихотворца), находясь в эвакуационном писательском Чистополе, выступала в местном театре под артистическим псевдонимом Ц. Влох, «пытаясь тем самым сберечь свою девичью Мечту».
Или такие подробности: Конрад Вольф в Москве «учился в одном классе с Андреем Синявским… одним из первых оппозиционных литераторов», а другой будущий «диссидент» — «Лев Копелев в войну служил политработником и был одним из начальников Кони» (Конрада Вольфа). Что же касается Джорджа Фишера, то он учился вместе с детьми Микояна и знал посещавшую соседнюю школу Светлану Сталину, чей «жизненный путь десятилетия спустя пересекся в США с жизнью Фишеров»…
Одно из ярких мест книги — текст посланного в 1979 году письма Конрада Вольфа к Рут Вернер — давнему агенту Коминтерна: «Я, как бывший старший лейтенант, собственно говоря, должен стоять перед тобой навытяжку… Я и стою навытяжку, но не из субординации!» Чтобы было ясно, кто такая Рут Вернер, сошлюсь на два очень выразительных места из ее изданной еще в 1980 году издательством «Прогресс» книги «Соня рапортует. Подвиг разведчицы». В 1926 году она смотрит в Берлине спектакль «Разбойники», поставленный «германским Мейерхольдом» — Эрвином Пискатором, и пишет своему брату: «От Шиллера осталось не так уж много. Гениальная режиссура».
Сей «принцип»: добиться, чтобы от исторической действительности оставалось как можно меньше (это и есть гениальность!), — один из главных в деятельности людей этого круга. Отправленная в 1934 году очередной раз в далекий Китай Рут Вернер и ее напарник и сожитель Эрнст «обходили, — как она гордо рассказывает, — в Мукдене аптеки и магазины и покупали различные химические вещества, каждое из которых само по себе не представляло опасности, а в соединении образовывали взрывчатое вещество… Одного килограмма аммониумнитрата с добавлением 20 процентов сахара, алюминиевого порошка или перманганата достаточно, чтобы заложить под рельсы…», то есть «евразийский» поезд в этом случае взлетит на воздух. И перед организаторшей столь простой, но результативной деятельности кое-кому хотелось «стоять навытяжку»! А ведь это, если угодно, начало «культурной революции», которой потом будут до пароксизма восторгаться Сартры всех стран.
В сущности, основные герои книги занимались и тем, что можно назвать «политработой» , и разведкой в широком смысле этого слова. Действовали они вроде бы в совершенно разных направлениях. Ну, в самом деле, что, казалось бы, общего между «офицером связи» US Army, а затем советологом, соратником Бжезинского, — и политработником Красной Армии, а позднее — шефом контрразведки ГДР? Однако есть некое фундаментальное единство, которое всех их нераздельно связывает. Младший брат Джорджа-Юры Фишера — Виктор, ныне сенатор штата Аляска, начавший свой путь вместе с другими у Арбата (точнее, улицы Коминтерна, которой ныне возвращено исконное имя — Воздвиженка), писал из США в ГДР Конраду Вольфу в 1976 году обо всех друзьях данного круга (он прямо включил в него и шефа контрразведки ГДР Маркуса Вольфа):
«Какими бы разными мы ни были в том или ином отношении, все же нас связывала глубокая и всеобъемлющая общность . Кони, друг мой, мне кажется, что пишу тебе не столько чтобы поделиться своими чувствами, сколько чтобы уяснить их самому. Меня снова поражает глубина связующего , пережившая все те годы и расстояния» (курсив мой. — В. К. ).
Александр Дугин превосходно определил одну из геополитических основ этой самой «глубокой и всеобъемлющей общности», подчеркнув, что все «атлантисты», в том числе и «коммунисты» в их «мессианском», «марксистском» измерении, всегда вели себя по отношению к евразийскому населению… как колонизаторы , как пришельцы . Сохраняя идеологическую дистанцию от нужд , потребностей и интересов коренного населения…».
Чтобы со всей остротой показать это, приведу слова Маркуса Вольфа о московской школе, где учились Фишеры и Вольфы:
«110-я школа… в прошлом гимназия… располагалась в Мерзляковском переулке, в одном из старинных кварталов Москвы, между Арбатом и улицей Герцена. В этом здании, где совсем не осталось отпрысков «бывших» — дворянства и старой интеллигенции, — царила особая атмосфера» (курсив мой. — В. К. ).
Поразителен тот факт, что более чем через полстолетия , в 1989 году, М. Вольф говорит о русских «бывших» с так и неизжитой злобой и ненавистью и со столь же очевидной радостью, вызванной тем, что в его школе их детей «совсем не осталось», что их так или иначе «ликвиднули»…
До 1937-го или, вернее, до 1939 года эти «атлантисты» всецело благословляли все, что происходило в России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178
Еще один герой — Лотар Влох — в 1940 году неожиданно возвращается в Германию (он, единственный из всех многочисленных героев книги, был «чистокровным немцем») и становится военным летчиком на Восточном фронте! Это особенно впечатляет, если учесть, что до войны Лотар был, как пишет, М. Вольф, лидером, «коренником» той самой «тройки», и друзья поэтому звали его… Чкаловым . После войны он поселяется в Западном Берлине, занимается крупным строительным бизнесом и отчасти политической деятельностью. М. Вольф пишет о нем:
«С коммунизмом он порвал. В беседах мы не касаемся этой темы. Ему известна наша прочная приверженность коммунистическому мировоззрению… И все же Кони (Конрад Вольф. — В. К. ) по-прежнему его друг».
Эта беззаветная дружба сохраняется несмотря на то, что в 70-х годах Лотар Влох, например, проклинает США за вывод войск из Индокитая и «призывает сбросить на Вьетнам… атомную бомбу»! Он, так сказать, в большей степени враг «евразийцев», нежели руководящие политики США, не говоря уже о Джордже Фишере, который как раз в это самое время «полевел» и «примкнул» к «новому движению» в США, которое представляло собой «смесь марксизма с анархистскими веяниями, культурой хиппи и антиавторитарным отношением к любым официальным идеям, приправленным роком, наркотиками, сексуальной свободой, культурным радикализмом и многим другим».
Но, невзирая на всевозможные разногласия, «тройка» оставалась единой. Это самым наглядным образом подтверждено помещенными в книге фотографиями, на которых трое столь, казалось бы, разных людей нежно обнимаются (Маркуса, главы шпионского ведомства ГДР, на этих снимках нет, ибо это было бы уж слишком…) — обнимаются и в 37-м, и сразу после войны — в 46-м, и в 1975 году…
В книге масса многозначительных, а подчас и прямо-таки трогательных деталей. Так, например, в то самое время, когда Лотар Влох воевал в русском небе, его московская возлюбленная — Циля Сельвинская (дочь стихотворца), находясь в эвакуационном писательском Чистополе, выступала в местном театре под артистическим псевдонимом Ц. Влох, «пытаясь тем самым сберечь свою девичью Мечту».
Или такие подробности: Конрад Вольф в Москве «учился в одном классе с Андреем Синявским… одним из первых оппозиционных литераторов», а другой будущий «диссидент» — «Лев Копелев в войну служил политработником и был одним из начальников Кони» (Конрада Вольфа). Что же касается Джорджа Фишера, то он учился вместе с детьми Микояна и знал посещавшую соседнюю школу Светлану Сталину, чей «жизненный путь десятилетия спустя пересекся в США с жизнью Фишеров»…
Одно из ярких мест книги — текст посланного в 1979 году письма Конрада Вольфа к Рут Вернер — давнему агенту Коминтерна: «Я, как бывший старший лейтенант, собственно говоря, должен стоять перед тобой навытяжку… Я и стою навытяжку, но не из субординации!» Чтобы было ясно, кто такая Рут Вернер, сошлюсь на два очень выразительных места из ее изданной еще в 1980 году издательством «Прогресс» книги «Соня рапортует. Подвиг разведчицы». В 1926 году она смотрит в Берлине спектакль «Разбойники», поставленный «германским Мейерхольдом» — Эрвином Пискатором, и пишет своему брату: «От Шиллера осталось не так уж много. Гениальная режиссура».
Сей «принцип»: добиться, чтобы от исторической действительности оставалось как можно меньше (это и есть гениальность!), — один из главных в деятельности людей этого круга. Отправленная в 1934 году очередной раз в далекий Китай Рут Вернер и ее напарник и сожитель Эрнст «обходили, — как она гордо рассказывает, — в Мукдене аптеки и магазины и покупали различные химические вещества, каждое из которых само по себе не представляло опасности, а в соединении образовывали взрывчатое вещество… Одного килограмма аммониумнитрата с добавлением 20 процентов сахара, алюминиевого порошка или перманганата достаточно, чтобы заложить под рельсы…», то есть «евразийский» поезд в этом случае взлетит на воздух. И перед организаторшей столь простой, но результативной деятельности кое-кому хотелось «стоять навытяжку»! А ведь это, если угодно, начало «культурной революции», которой потом будут до пароксизма восторгаться Сартры всех стран.
В сущности, основные герои книги занимались и тем, что можно назвать «политработой» , и разведкой в широком смысле этого слова. Действовали они вроде бы в совершенно разных направлениях. Ну, в самом деле, что, казалось бы, общего между «офицером связи» US Army, а затем советологом, соратником Бжезинского, — и политработником Красной Армии, а позднее — шефом контрразведки ГДР? Однако есть некое фундаментальное единство, которое всех их нераздельно связывает. Младший брат Джорджа-Юры Фишера — Виктор, ныне сенатор штата Аляска, начавший свой путь вместе с другими у Арбата (точнее, улицы Коминтерна, которой ныне возвращено исконное имя — Воздвиженка), писал из США в ГДР Конраду Вольфу в 1976 году обо всех друзьях данного круга (он прямо включил в него и шефа контрразведки ГДР Маркуса Вольфа):
«Какими бы разными мы ни были в том или ином отношении, все же нас связывала глубокая и всеобъемлющая общность . Кони, друг мой, мне кажется, что пишу тебе не столько чтобы поделиться своими чувствами, сколько чтобы уяснить их самому. Меня снова поражает глубина связующего , пережившая все те годы и расстояния» (курсив мой. — В. К. ).
Александр Дугин превосходно определил одну из геополитических основ этой самой «глубокой и всеобъемлющей общности», подчеркнув, что все «атлантисты», в том числе и «коммунисты» в их «мессианском», «марксистском» измерении, всегда вели себя по отношению к евразийскому населению… как колонизаторы , как пришельцы . Сохраняя идеологическую дистанцию от нужд , потребностей и интересов коренного населения…».
Чтобы со всей остротой показать это, приведу слова Маркуса Вольфа о московской школе, где учились Фишеры и Вольфы:
«110-я школа… в прошлом гимназия… располагалась в Мерзляковском переулке, в одном из старинных кварталов Москвы, между Арбатом и улицей Герцена. В этом здании, где совсем не осталось отпрысков «бывших» — дворянства и старой интеллигенции, — царила особая атмосфера» (курсив мой. — В. К. ).
Поразителен тот факт, что более чем через полстолетия , в 1989 году, М. Вольф говорит о русских «бывших» с так и неизжитой злобой и ненавистью и со столь же очевидной радостью, вызванной тем, что в его школе их детей «совсем не осталось», что их так или иначе «ликвиднули»…
До 1937-го или, вернее, до 1939 года эти «атлантисты» всецело благословляли все, что происходило в России.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178