— Теперь, — сказал он, — нам остается только первый проект, самый толковый и единственно обещающий успех. Лунный Свет с дюжиной своих товарищей отправится по следу индейцев и…
— А вы? — прервал граф.
— Я? — спросил он. — Я связан с вождем Красных Бизонов такими обязательствами, которые мешают мне идти против него.
— Это правда! — согласился граф.
— Итак, — прибавил охотник, — останьтесь здесь, дон Мельхиор. Раньше двух дней вы получите подкрепление, которое позволит вам сделать попытку освободить этих двух несчастных дам. Действуя иначе, вы только погубите себя вместе с ними.
— Благодарю, — отвечал молодой человек глухим голосом.
И опустив голову на руки, он остался чужд последовавшему далее разговору.
Час спустя, граф и охотник сели на лошадей и направились к гасиенде дель Барио.
Глава XXXV. Хижина
Ночь была мрачная. Дождь, гонимый ветром, хлестал с силой. Рио-Сабина, вздувшаяся от грозы, несла с жалобным ропотом свои желтоватые мутные воды, увлекавшие стволы деревьев и всевозможные обломки.
Город и лагерь были погружены в мрачное молчание, прерываемое только через длинные промежутки унылым криком: “Sentinela, alerta”! Это перекликались часовые на валу и во рву.
Иногда сверкала молния и слышались удары грома, горизонт озарялся беглым фантастическим светом, затем все погружалось в еще более глубокую тишину и мрак.
Среди лагеря, в жалкой хижине, которую каждый порыв ветра угрожал разрушить, два человека сидели на стульях, поставленных перед столом, покрытым картами и планами, и разговаривали при свете дымящего факела.
Эта хижина была главной квартирой мексиканской армии.
Один из них был отец Сандоваль, другой — дон Аннибал де Сальдибар.
Вне хижины двое часовых, закутанных в свои плащи, прогуливались взад и вперед перед дверью, тихо проклиная дождь и ветер. Несколько лошадей, полностью оседланных, были привязаны к столбам и грызли удила, нетерпеливо взбивая землю копытами.
— Вы видите, друг мой, — говорил дон Пелажио в тот момент, когда мы ввели читателя в хижину, — все нам благоприятствует, бог за нас!
— Да, — отвечал дон Аннибал, — но генерал Карденас — старый солдат, привыкший к европейским войнам: я сомневаюсь, чтобы он попался на эту удочку.
— Вы настоящий Фома неверующий, мой друг, — возразил дон Пелажио. — Сомнение — ваше свойство: хитрость, придуманная мною, слишком проста, чтобы генерал не поддался ей. Уже два дня, как мои шпионы ловко подготовили его к западне, а потом, говорю вам, я рассчитываю на всемогущего союзника.
— Союзника? — спросил дон Аннибал с любопытством. — На кого?
— На неизмеримую гордость генерала, — отвечал с улыбкой священник. — Вы не предполагаете, насколько этот гордый человек страдает, видя себя запертым в берлоге врагами, которых он презирает. Будьте уверены, что он поспешит воспользоваться случаем наказать нас.
— Гм! — произнес дон Аннибал с мало убежденным видом.
— Ну, — возразил его собеседник, — вы вечно сомневаетесь! Кроме гордости, друг мой, у него есть и честолюбие.
— Как! Честолюбие?
— Конечно. Генерал прибыл в Америку за тем, чтобы поправить свою карьеру и репутацию. Договор между генералом Итурбидэ и вице-королем, договор, который, говоря между нами, не будет подписан мадридскими властями, даст ему прекрасный случай отличиться. Выигранная битва возвращает испанцам надежду, мгновенно устраивает дела Фердинанда VII, выставляет на вид генерала Карденаса, заставляет короля признать его человеком необходимым, позволяет ему достичь высоких почестей и, может быть, заменить вице-короля, впавшего в немилость. Теперь вы понимаете меня?
— Да, да, я вас понимаю. Вы глубоко изучили человеческие страсти, ничто не ускользает от вашего проницательного взгляда, но, может быть, вы зашли слишком далеко.
— Quien sabe — кто знает? — тихо произнес дон Пелажио. Потом, внезапно переменив тему разговора, он спросил: — Вы не получали никакого известия из дель Барио?
— Никакого. Это позволяет мне надеяться, что там все обстоит благополучно, иначе дон Мельхиор или Сотавенто известили бы меня.
— Вы знаете, друг мой, я уже несколько раз указывал вам что вы слишком доверчивы к этому человеку.
— Он был всегда верен и предан мне!
— Вы это думаете, но берегитесь, вы знаете, что я редко ошибаюсь в своих предположениях. А…
— А? — прервал с живостью дон Аннибал.
— Я убежден, что этот человек обманывает вас и играет давно изученную роль.
— Дорогой мой друг, то, что вы говорите в настоящее время, говорили мне многие. Я очень внимательно наблюдал за этим человеком и никогда не подмечал в его поведении ничего подозрительного, что оправдывало бы возводимые в его адрес подозрения.
— Дай бог, мой друг, чтобы он всегда оставался таким и чтобы вы в момент, когда всего менее ожидаете этого, не были разбужены громовым ударом от своего неосторожного сна.
В эту самую минуту ослепительная молния сверкнула в темноте, грянул оглушительный удар грома и рассыпался недалеко от хижины.
Оба собеседника, невольно пораженные этим совпадением, остались на минуту немы и удивлены, прислушиваясь к тревожным возгласам солдат перекликавшихся в темноте. Сердца их сжались от непонятной тоски.
— Может быть, это указание неба! — произнес тихо дон Пелажио.
— О! Я не могу этому верить, — отвечал дон Аннибал, проводя рукой по своему лбу, покрывшемуся холодным потом.
Генерал встал.
— Ну, — сказал он, высовываясь наружу, — этот удар грома — последнее напряжение бури. Небо проясняется. Завтра будет великолепный день.
— В котором часу рассчитываете вы ехать, генерал? — спросил его дон Аннибал.
Дон Пелажио посмотрел на свои часы.
— Теперь десять с половиной часов. — сказал он. — Лагерь не будет совершенно очищен до полуночи, мы отправимся в два часа с несколькими, выбранными мной людьми.
— Тогда, если вы позволите, я удалюсь, чтобы немного отдохнуть до отъезда.
— Хорошо, мой друг, не забудьте быть здесь в половине второго.
— Это решено, генерал!
Они обменялись горячим рукопожатием, и дон Аннибал направился к двери хижины.
В тот момент, когда он хотел выйти, раздался звук лошадиных копыт.
— Quien Vive? — вскричал часовой.
— Mexico eindependencia! (Мексика и независимость!) — отвечал голос, который дон Аннибал тотчас узнал.
— Que gente? (Какие люди?) — продолжал солдат.
— Полковник дон Орелио Гутиеррец! — прозвучал ответ.
— Пропустите! Пропустите! — кричал генерал.
— Проходите! — сказал часовой.
— Останьтесь, — обратился дон Пелажио к дону Аннибалу, — этот неожиданный визит принесет нам, без сомнения, важную новость.
Владелец гасиенды дель Барио вновь занял место у стола.
Всадники сошли с лошадей, послышалось бряцанье тяжелых шпор на утрамбованной почве, и пятеро человек вошли в хижину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83