Было около двух часов утра, день был великолепный. Просидев в заключении около двадцати четырех часов, канадец вдыхал воздух полной грудью и бросал кругом восхищенные взоры: так отрадно ему было пользоваться свободой и снова видеть воду и деревья.
Таким образом ехал он, беспечный и довольный, смеясь сыгранной с генералом шутке и радуясь своему счастливому избавлению, как вдруг заметил небольшой отрад всадников, несущихся ему навстречу.
В первый момент канадец почувствовал беспокойство, но, подумав, успокоился, так как это не могли быть его преследователи.
Он продолжал двигаться вперед, не замедляя и не убыстряя хода коня, чтобы не возбудить у встреченных всадников подозрения, которые могли бы причинить ему нежелательные затруднения.
Но проехав около десяти минут, он радостно вскрикнул и помчался галопом к путешественникам.
Он узнал в двух всадниках, находившихся во главе отряда, графа Мельгозу и Диего Лопеса.
— Да будет благословлен бог! — вскричал граф, заметив его. — Я опасался приехать слишком поздно.
— Это, вероятно, и случилось бы, — отвечал канадец, — если бы я не постарался сам. Но каким образом очутились вы здесь?
— Да ведь я обещал присоединиться сегодня к вам в Леон-Викарио?
— Действительно, теперь я понимаю.
— Я намеревался выехать, когда спадет жара, но сегодня утром Диего Лопес примчался, как сумасшедший, в гасиенду с известием, что генерал Карденас заключил вас вчера в тюрьму, чтобы сегодня повесить. Теперь я понимаю, что этот простофиля Диего Лопес поддался распущенной в городе, не знаю с какой целью, клевете. Я счастлив, так как был бы неутешен в случае вашей смерти.
— Сеньор граф, — отвечал канадец, с чувством сжимая руку пеона. — Диего Лопес не поддался обману. Все, что он вам рассказал — самая чистая правда.
— Кто же вас освободил?
— Я.
— Однако?
— Честное слово. Когда я увидел, что никто не приходит мне на помощь, я постарался освободиться сам, и вы видите, что мне это удалось.
— О! — сказал граф, — пожалуйста, посвятите меня во все подробности происшедшего.
— Я лучшего не желаю, но этот рассказ затянется, вероятно, надолго, а, по понятным причинам, я не особенно желаю оставаться на таком коротком расстоянии от Леон-Викарио.
— Это не помешает, сеньор, — отвечал граф. — Скажите, куда вы намерены ехать, и я провожу вас несколько миль.
— Принимаю ваше милостивое предложение с величайшим удовольствием. Я возвращаюсь в гасиенду дель Барио, чтобы дать отчет о доверенном мне деле. Я думаю, что никакое серьезное препятствие не помешает вам проводить меня по этому пути.
— Никакое, тем более, что я не поеду настолько далеко, чтобы рисковать нарваться на неприятности.
Граф поворотил своих провожатых, и маленький отряд, увеличившийся на одного человека, помчался галопом.
— Э! — сказал вдруг граф, взглянув на лошадь канадца. — Я сильно ошибусь, если этот конь не из конюшен генерала Карденаса.
— Вы не ошибаетесь, это действительно так.
— Каким же образом очутился он под вами?
— Это относится к рассказу, который я вам обещал.
— Начинайте же его, ради бога! Я умираю от нетерпения.
— Слушайте, сеньор граф. Только позвольте, пожалуйста, моему товарищу, Диего Лопесу, быть с нами. Он сделал для меня слишком много хорошего за время нашего короткого знакомства, чтобы я отказал ему в этой легкой награде.
Граф с удовольствием согласился исполнить просьбу канадца и сделал знак Диего Лопесу, который с радостью поспешил поравняться с Оливье Клари.
Тогда канадец начал свой рассказ со всеми подробностями и вполне откровенно с того времени, когда он расстался с графом в гасиенде, и до того, как он встретил его по дороге в Леон-Викарио.
Граф выслушал правдивый рассказ канадца с самым серьезным вниманием, причем на его лице иногда отражались волновавшие его чувства, а когда Оливье закончил, то он несколько раз покачал головой.
— Вы были более счастливы, чем благоразумны, — сказал он, — и способ, которым вы завоевали себе свободу, поистине чудесен. Во всем, что вы рассказали мне, есть одна вещь, которая меня шокирует и которую я не одобряю. Это помощь, оказанная вами краснокожему. Индейцы — это настоящий бич для всех пограничных жителей. Выпустить одного из них, которого удалось поймать, значит освободить дикого зверя.
— Правда, сеньор! Но что поделаешь! Я долго жил среди краснокожих, часто сражался с ними и при случае убивал их без малейшего сожаления. Но я не понимаю, как можно отнимать у них единственное достояние — свободу. К тому же, в этом случае было старое знакомство, так как племя, к которому он принадлежит, оказало мне большие услуги. Подвернулся случай расплатиться, я это и сделал.
— Да, вы правы: бродячая жизнь дала вам право так рассуждать!
Канадец повернулся тогда к Диего Лопесу, чтобы поблагодарить его за все, что он пытался для него сделать, и уверить, что хотя он и не воспользовался его советами, но все-таки выражает за них самую большую признательность.
Разговаривая и галопируя, они проехали ущелье, где несколько дней тому назад подверглись нападению индейцев, и готовы были выехать на обширную равнину, чтобы пересечь ее и достичь берегов озера. Вдруг канадец заметил на довольно большом расстоянии впереди тело спящего или, вернее, лежащего под тенью огромного сумаха человека, который укрывался там, по-видимому, от палящих лучей солнца.
— Вот человек, плохо знакомый с пустыней — посмотрите! — сказал охотник, протягивая руку. — Этот индивидуум расположился на краю дороги, чтобы первый встречный мог убить его и ограбить. Я знаю много мест, где он не долго бы так оставался, не будучи убит и скальпирован каким-нибудь индейским бродягой.
— У него нет лошади, — заметил Диего Лопес. — Это необыкновенно в стране, где самый бедный пеон владеет своим конем.
— Правда, — согласился канадец. Потом, через минуту прибавил. — Я очень опасаюсь, чтобы наш спящий не оказался просто трупом.
— Я уведомлю сеньора графа! — отвечал пеон, повертывая коня и приближаясь к своему господину.
Тот выслушал донесение слуги с некоторым удивлением, так как уже давно не слыхал об убийствах на дороге, очень часто посещаемой путешественниками. Однако он пришпорил лошадь и подъехал к канадцу.
— Что думаете вы об этом? — спросил он.
— Ничего хорошего, — отвечал тот. — Однако, я думаю, что нам надо лучше изучить дело. Если вы позволите, я поеду вперед и разузнаю, что же там такое.
— Мы поедем вместе, — сказал граф, — и если этот труп скрывает западню, то мы, по крайней мере, откроем ее.
— Поедем же, с помощью бога! — отвечал канадец, натягивая повод своего коня, помчавшегося, как ветер. Остальные всадники последовали его примеру.
Скоро они достигли сумаха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83