Граф слушал с возрастающим интересом. Когда канадец дошел до своего участия в деле мексиканских инсургентов, собеседник прервал его:
— На этот раз, — сказал он, — я думаю, что вы разошлись со своими принципами.
— Как это? — спросил с удивлением Оливье.
— Но, — возразил граф, — мне кажется, что вы руководствовались здесь только честолюбием и надеждой на наживу.
— Вы ошибаетесь, сеньор, это не заставило бы меня взять сторону мексиканцев, если бы я не убедился, что их дело правое. Это заставило меня решиться, и потом, — прибавил он вполголоса, бросая взгляд на своего собеседника, — у меня был личный мотив.
Граф наклонил голову с видом сомнения, и разговор на этом прекратился.
Спустя четыре часа испанцы двинулись в путь. Они надеялись достигнуть к 8 часам вечера цели своего путешествия.
Но на этот раз граф и Сумах ехали рядом, дружелюбно разговаривая между собой.
Глава ХVII. Тревога
Путешествие, начавшееся при таких тревожных обстоятельствах, продолжалось довольно весело, несмотря на спесь и молчаливость испанских солдат.
Впрочем, они во всем брали пример со своего начальника и, услышав его дружеский разговор с канадцем, решились со своей стороны прервать молчание и обменяться несколькими словами, всячески стараясь не возвышать голоса от едва слышного шепота.
Несколько часов ничто не прерывало однообразия путешествия.
Испанцы оставили берега озера и ехали по унылой местности, которая в темноте казалась еще безотраднее. Ни высоких деревьев, ни веселых лужаек! Со всех сторон виднелись скалы, в беспорядке нагроможденные друг на друга, то покрытые бархатным мхом, то поросшие ежевикой и жимолостью. В некоторых местах между скалами пробивалась вода и бурливо катилась сквозь зеленоватые сланцы, блестевшие от слюды. Безымянная речка с трудом прокладывала себе путь среди этого хаоса и занимала две трети лощины в ширину, изредка возвышались малорослые деревья, жалкие и чахлые. Только иногда порыв ветра залетал в узкое ущелье. Тогда все звучало, как орган. Таинственные разговоры листьев с ветром и водяных лилий с водой наполняли своими звуками эту тишину.
Путешественники невольно попали под влияние печальной местности, по которой проезжали. Разговоры оборвались, и каждый ехал с оружием в руках, бросая беспокойные взгляды кругом, готовый выстрелить при первом подозрительном шорохе в кустах.
Сумах остановился и с озабоченным видом созерцал мрачный пейзаж, расстилавшийся вокруг него.
— Что с вами? — спросил его граф. — О чем вы думаете в эту минуту, кабальеро?
— Я думаю, сеньор, — серьезно отвечал охотник, — что дон Аннибал говорил вам сегодня утром очень благоразумные вещи, и вы напрасно пренебрегли его помощью.
О! о! — воскликнул граф с принужденной улыбкой. — Вид этой страны, я согласен, не радостный. Однако, я не смею думать, что вы боитесь.
Канадец посмотрел на него.
— Если бы я даже боялся, — сказал он через минуту, — разве вы думаете, что в решительный момент я не мог бы из-за этого исполнять своей обязанности? Страх есть не что иное как инстинкт самосохранения, нервное движение, не зависящее от нашей воли и заставляющее нас угадывать опасность. Страх нисколько не бесчестен: всякому в своей жизни приходится не раз его испытывать; отрицающий его — животное. Я никогда не мог видеть дуло ружья, направленного на меня, не почувствовав внутреннего холода или, попросту, страха.
— Тот, кто сознается так откровенно в чувстве, которое всякий старается скрыть, должен быть храбрым. Но оставим этот разговор до более удобного времени, а теперь поясните, пожалуйста, свою мысль.
— Это не долго, сеньор. По-моему, ни одно место не подходит так для засады, как это.
— Вы хотите сказать, что…
— Что если на нас нападут, так непременно здесь.
— Гм! место действительно пользуется дурной славой, но уже давно в стране ничего не слышно было о подобных нападениях, и ничто не заставляет нас предположить, что теперь дело изменилось.
Канадец покачал головой и тем обеспокоил графа.
— Друг мой, — сказал тот, — говорите яснее, я мужчина. Следует нам чего-нибудь опасаться или нет?
— Да, — отвечал Оливье.
— Вы думаете?
— Нет, я уверен!
— Однако, мы до сих пор ничего не заметили.
— Вы — без сомнения, — прервал его охотник. — Вы, чьи чувства притуплены долгим пребыванием в городах, не заметили ничего. Но я, привыкший к жизни в пустыне, в десять минут собрал столько доказательств, что не сомневаюсь на этот счет. Повторяю вам, на нас нападут. Может быть, в течение часа. Наверняка — на закате солнца.
— Скажите мне, какие же следы вы открыли.
— Для чего, сеньор? Лучше воспользоваться оставшимся временем, чтобы приготовиться к нападению.
— Я требую объяснений не потому, чтобы не верить вам или вашей опытности, а потому, что я вижу в этом что-то необычайное и хочу его проверить.
— Наклонитесь! — сказал охотник.
Граф повиновался.
Сумах слегка отстранил несколько листьев и указал на совершенно ясный отпечаток на сырой земле.
— Что это? — спросил с удивлением и страхом граф.
— Это следы военного мокасина, — отвечал спокойно охотник. — Теперь не двигайтесь, пока я буду на разведке. Менее чем через полчаса мы узнаем, кто наши враги и сколько их.
Не дожидаясь ответа графа, канадец сошел на землю, скользнул в кусты и исчез, прежде чем его собеседник опомнился от изумления.
Граф и солдаты его, храбрые в схватках с цивилизованными врагами, питали к дикарям инстинктивный страх, который, в случае вероятной борьбы, должен был неминуемо привести к их гибели, если бы с ними не было человека, опытности и верности которого они доверяли.
Это доверие канадец, которого утром они считали не только чужестранцем, но почти врагом, заслужил в несколько часов. Что касается его опытности, то он дал несомненное доказательство ее. Таким образом, испанцы решились следовать советам этого человека и следовать беспрекословно его приказаниям, убедившись, что от послушания и быстроты действий зависит их спасение.
Отсутствие канадца продолжалось не дольше, чем он обещал. Он внезапно появился среди путешественников, так что они не слышали его шагов.
— Ну! — спросил его граф. — Что нового? Вы ошиблись?
Сумах отвечал смехом.
— Я — ошибся? Черт возьми, разве это возможно!
— Итак, нас преследуют индейцы?
— Преследуют и опережают, мы находимся между двух огней.
Испанцы при этом известии почувствовали, как по телу их пробежала дрожь ужаса.
— Они многочисленны? — продолжал граф.
— Нет, их немного: зная малочисленность нашего отряда, они сочли излишним привлекать большие силы.
— А! А! Так по вашему мнению у нас есть шансы на успех?
— Они всегда есть, когда рассчитываешь на них! — наставительно проговорил канадец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83