— Вождь сказал брату, апачи не заставят себя ждать.
— Эти дьяволы мексиканцы дерутся как черти, их командир словно воспламенил их, с такой отвагой они выполняют его приказания! Черт возьми! Во всей армии только один достойный офицер, и как раз нам приходится биться против него! Плохо дело.
— Да! — отвечал огорченным тоном другой. — Он, кажется, заколдован. Уж на что наши кентуккийские карабины бьют без промаха, стрелки — других таких поискать, а ни одна пуля не коснулась еще его до сих пор.
— Подходя к этой пещере, Голубая Лисица взял скальп одного вождя гачупинов.
— А-а! — безучастно промолвил другой голос.
— Вот он; этот человек нес что-то на шее.
— Письмо? Ради Бога, — с волнением произнес другой собеседник, — что вы сделали с ним? Надеюсь, не разорвали?
— Нет, вождь уберег его.
— Вы отлично поступили! Покажите мне его, может быть, оно очень важно.
— О-о-а! Это словно лекарство для бледнолицых. Вождю оно не нужно, пусть брат возьмет письмо.
— Благодарю.
На мгновение оба умолкли. Можно было слышать, как билось сердце в груди троих слушателей.
— Честное слово! У вас счастливая рука! — с волнением заговорил вдруг собеседник индейца. — Это письмо, адресованное дону Хуану Мелендесу де Гонгора, коменданту дель-Меските, генералом Рубио. Уверены ли вы, что гонец убит?
— Голубая Лисица убил его.
— Ну, теперь я успокоился, я могу рассказать вам, что в нем содержится. Но пока надо, чтобы вы сделали вот что: как только…
Дальнейших слов уже нельзя было разобрать, так как говорившие удалились.
Кармела и индианка обернулись. Транкиль исчез, они были одни. Молодая девушка поняла из всего этого разговора очень мало, но он, тем не менее, повергнул ее в глубокие и грустные думы. Поющая Птичка со свойственной всем индейцам деликатностью не беспокоила ее.
Между тем время шло, мрак в пещере сгущался. Обе подруги, боясь остаться в темноте далеко от своих, приготовились было выйти из своего убежища, как вдруг раздались шаги и вошел Транкиль.
— Как! — заговорил он. — Вы еще не готовы? Скорее переодевайтесь в мужское платье: каждая минута стоит теперь ста лет.
Обе подруги не заставили повторять приглашения, вышли в соседнее помещение и через несколько минут появились переодетыми до неузнаваемости.
— Отлично, — сказал канадец, оглядев их, — попытаемся теперь пробраться в дель-Меските. Следуйте за мной. Молчание и осторожность.
Все восемь человек вышли из пещеры и стали пробираться во тьме, как ночные призраки.
Никто, не испытав этого, не может себе представить, что это значит — совершать путь ночью по пустынной прерии, когда каждое мгновение можно опасаться попасть в руки врага, таящегося за каждым деревом.
Транкиль стал во главе отряда, выступавшего гуськом, на манер индейцев. Иногда он пригибался к земле, полз на коленях, на животе, стараясь как можно лучше скрываться, чтобы нельзя было различить во мраке даже его силуэта. Остальные следовали его примеру. Кармела, несмотря на все трудности, шла вперед с чрезвычайной бодростью. Ни слова жалобы не слетело с уст ее, и она геройски переносила, когда острые иглы ползучих растений царапали ей руки и ноги и причиняли невыносимые мучения.
Через три часа ужасных усилий канадец остановился и тихонько велел своим спутникам подняться и оглядеться. Они были в центре лагеря техасцев. При лунном свете они увидели совсем рядом с собой длинные силуэты индейских всадников, опиравшихся на свои копья. Индейцы были похожи на статуи, так неподвижно стояли они, охраняя покой своих бледнолицых братьев. При виде их обе молодые подруги почувствовали, как дрожь пробежала по их телу.
К счастью для них, индейцы оберегают себя плохо и ставят часовых больше для устрашения врага. В настоящем случае, когда — они хорошо это знали — нечего было бояться вылазки гарнизона асиенды дель-Меските, часовые почти все спали, но достаточно было одного плохо рассчитанного движения, одного неверного шага, чтобы разбудить их всех, так как чувства этих людей всегда напряжены, всегда готовы воспринять внешний сигнал и ответить на него.
В двухстах шагах от аванпостов инсургентов начинались первые укрепления асиенды дель-Меските, угрюмые, молчаливые, погруженные, по-видимому, в глубокий покой.
Транкиль остановился только для того, чтобы дать увидеть своим спутникам опасность, которая им грозила, и заставить их удвоить осторожность, так как малейшая ошибка — и все могло быть потеряно.
Они вновь начали свой трудный путь…
Пройдя половину расстояния, отделявшего их от дель-Меските, Транкиль занес уже было руку, чтобы ухватиться за выступ скалы и найти затем за ним надежное прикрытие для своих спутников, как вдруг лицом к лицу встретился с группой людей, которые ползли в противоположную сторону.
Последовала минута ужасного замешательства.
— Кто идет? — грозно спросил чей-то голос.
— О-о! — отвечал Транкиль. — Мы спасены! Это я — Транкиль, тигреро.
— А что за люди с вами?
— Охотники, за которых я ручаюсь.
— Проходите.
Обе группы разделились после этого и продолжали путь в противоположных направлениях.
Люди, с которыми встретились и обменялись несколькими словами охотники, находились под предводительством дона Фелисио Паса, который оказался бдительнее техасцев и обходил по гласису крепости, чтобы удостовериться, все ли спокойно и не угрожает ли какое нечаянное нападение.
Для Транкиля и его отряда оказалось благоприятным то, что Ягуар, желая оказать честь Голубой Лисице, вверил его воинам охрану лагеря на эту ночь, почему инсургенты предались сну с беспечностью, характеризующей американцев. С другими часовыми наши охотники наверняка были бы захвачены.
Десять минут спустя после встречи с доном Фелисио они достигли ворот. При имени Транкиля ворота были отворены. Наконец-то они были в безопасности, в крепости.
Они вошли вовремя: еще несколько шагов — и Кармела и ее подруга упали бы на дороге. Несмотря на все усилия воли, они, наконец, не выдержали, силы их истощились, и как только они почувствовали, что непосредственная опасность миновала, нервное возбуждение, которое только и поддерживало их в последние часы, спало, и они лишились чувств.
Транкиль взял Кармелу на руки и перенес ее внутрь асиенды, тогда как Черный Олень, который, несмотря на все видимое невнимание, страстно любил свою молодую жену, занялся ею и старался привести ее в чувство.
Неожиданное прибытие Транкиля обрадовало всех обитателей асиенды, так как все его любили и ценили его честный характер.
Охотник все еще хлопотал около своей дочери, начавшей приходить в сознание, как вдруг в комнату вошел Фелисио Пас, вернувшийся из своего обхода, и передал ему просьбу полковника немедленно прийти к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86