Точно как твой отец. Если бы ты проявлял столько прыти в бизнесе, сколько ты проявляешь в сексуальных играх, то денег в компании было бы намного больше.
Именно из-за этого дядя Уилкинс ненавидел Стэна. Дядя не мог добраться до внушительного трастового фонда, который родители оставили сыну. В фонд вошли не только деньги, оставшиеся после их смерти, но и огромная часть доходов корпорации. Пересмотреть условия финансирования фонда было невозможно. Даже Уилкинс при всей его власти и изворотливости не мог влезть в деньги, завещанные братом и невесткой, и заграбастать наследство Стэна.
– В тот раз, в бассейне загородного клуба, что ты пытался доказать девочкам, появившись перед ними голышом? Что у тебя уже стоит?
– Нам было по одиннадцать лет. Им было любопытно посмотреть, и они упросили выйти без плавок.
– Полагаю, именно поэтому они начали кричать и звать родителей. Мне пришлось раскошелиться, чтобы история не вышла наружу и тебя не исключили из клуба. Тебя вышвырнули из школы за то, что ты голый вошел в душевую девочек.
– Так все делали, – возразил Стэн.
– Но поймали только тебя, что говорит о полном отсутствии самоконтроля.
– Вы собираетесь вспомнить все мои детские провинности? Если так, то я закажу себе выпить.
– У меня нет времени перебирать твои прегрешения. – Дядя посмотрел на часы. – Я скоро улетаю. Я приказал пилоту быть готовым к шести часам.
«Чтобы ты сгорел в воздухе», – от души пожелал про себя Стэн.
– От тебя мне нужно следующее, – продолжал Уилкинс. – Ты должен доказать, что не ты звонил вечером на программу этой женщины.
– Зачем бы я стал это делать?
– Ты больной на голову. Я заплатил целое состояние психиатру, чтобы он рассказал мне то, что мне и без него было известно. Твои родители породили чудовище – тебя. И оставили меня разбираться с тобой. Я радуюсь только одному, что пока объектом твоих игр остаются женщины.
– Прекратите, – прошипел Стэн.
Как бы ему хотелось, чтобы у него хватило смелости перегнуться через столик, схватить дядюшку за короткую толстую шею и давить до тех пор, пока его лягушачьи глазки не вылезут из орбит, а поганый язык не вывалится наружу. Стэн был бы счастлив увидеть Уилкинса мертвым. Это должна была быть гротескная, мучительная, неотвратимая смерть.
– Я не звонил Пэрис, – твердо сказал Стэн. – Как я мог? Я был в здании вместе с ней, когда этот псих звонил из телефона-автомата на другом конце города.
– Я проверил. Можно переадресовать звонки, и все будет выглядеть так, будто они поступают с другого телефона. Обычно для этого используют сотовый, в большинстве случаев краденый. Тогда практически невозможно установить, откуда звонили.
Стэн застыл от изумления.
– Вы заранее проверили, как это можно сделать, даже не поговорив со мной?
– Я никогда не достиг бы нынешнего положения, если бы был таким же глупым и безответственным, как ты. Я не хотел, чтобы твой очередной «промах» оказался в газетах.
Я не желаю выглядеть идиотом только потому, что поверил твоим обещаниям держать свой член в узде. Мне и так пришлось отвечать перед советом директоров, за что я плачу тебе зарплату, если ты не в состоянии сменить даже электрическую лампочку.
Уилкинс, не моргая, смотрел на племянника, пока тот не вымолвил:
– Я не звонил Пэрис.
– Ты знаешь толк только в электронике.
– Я не звонил Пэрис, – упрямо повторил Стэн. Уилкинс пристально разглядывал его, потихоньку отпивая бурбон.
– Эта Пэрис… Она тебе нравится?
Стэн сумел сохранить на лице бесстрастное выражение.
– Да, она ничего.
Взгляд дяди стал еще более тяжелым, угрожающим, и Стэн, как всегда, сдался. Он каждый раз пасовал и ненавидел себя за это. Он и в самом деле был сопливым плаксой.
Стэн затеребил влажную салфетку под своим стаканом с содовой.
– Если вы спрашиваете о том, думал ли я о сексе с ней, то я отвечу утвердительно. Иногда думал. Пэрис Гибсон привлекательная женщина, у нее удивительный голос, и по ночам мы на несколько часов остаемся одни в здании.
– Ты пытался с ней заигрывать? – Уилкинс желал выяснить все до конца.
Стэн покачал головой: – Пэрис ясно дала мне понять, что ее это не интересует.
– Значит, ты попытался, а она тебя отвергла.
– Нет, я никогда не пытался. Пэрис живет, как монашка.
– Почему?
– Пэрис была помолвлена с одним парнем, Джеком Доннером. – Стэн говорил, но по его тону было понятно, что он считает этот разговор бессмысленным. – Доннер находился в частной клинике в Джорджтауне, к северу отсюда. Пэрис навещала его каждый день. Ребята на радиостанции говорили мне, что это продолжается несколько лет. Недавно он умер. Она тяжело переживала его смерть и до сих пор не оправилась. И потом, Пэрис не из тех женщин, которых… Ну, вы знаете.
– Нет, я не знаю. Так что это за тип женщин?
– Таких невозможно соблазнить.
Уилкинс томительно долго смотрел на племянника, потом достал из бумажника несколько купюр, чтобы оплатить счет. Он положил их под свой пустой стакан и встал. Потянувшись за внушительным кейсом, с которым он не расставался, Уилкинс покосился на Стэна.
– Соблазнить означает уговорить женщину заняться с тобой сексом. Это не внушает большой уверенности, Стэнли.
Когда Уилкинс отошел подальше, Стэн пробормотал себе под нос:
– Я хотя бы не настолько уродлив, чтобы за это платить. И в ту же секунду он понял, что у дяди отличный слух.
Дом-трейлер давно уже перестал быть средством передвижения. Он так давно простоял на одном месте, что успел врасти в землю. Низкая изгородь окружала небольшой дворик, заросший сорняками. Единственной уступкой ландшафтному дизайну были два глиняных горшка, из которых свешивались выцветшие бархатцы из дешевой пластмассы.
Какой-то соседский ребенок закинул во дворик футбольный мяч и забыл о нем. Из баллона вышел воздух, и он казался обрывком тряпки. Двуногий гриль с прогнившим Днищем, купленный на распродаже старья, был прислонен к стене дома. Телевизионная антенна на крыше стояла почти под прямым углом.
Настоящая дыра, но здесь был его дом.
Дом для трех заброшенных и совершенно безумных кошек и для неряхи, не мыслившей своей жизни без кофе и сигарет, несмотря на то что дышала она кислородом из баллона, к которому была подсоединена трубка.
Она тяжело, с хрипом вдыхала, когда со скрипом распахнулась дверь и луч света упал на экран телевизора.
– Мама?
– Закрой эту чертову дверь. Я ничего не вижу, когда падает свет, а я смотрю сериал.
– Сериалы для тебя всегда на первом месте.
Лэнси Рэй Фишер, он же Марвин Паттерсон, переступил порог и закрыл за собой дверь. В комнате снова установилась полутьма. Черно-белая картинка стала четче, но не намного.
Он сразу же подошел к холодильнику и заглянул внутрь.
– У тебя нечего есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Именно из-за этого дядя Уилкинс ненавидел Стэна. Дядя не мог добраться до внушительного трастового фонда, который родители оставили сыну. В фонд вошли не только деньги, оставшиеся после их смерти, но и огромная часть доходов корпорации. Пересмотреть условия финансирования фонда было невозможно. Даже Уилкинс при всей его власти и изворотливости не мог влезть в деньги, завещанные братом и невесткой, и заграбастать наследство Стэна.
– В тот раз, в бассейне загородного клуба, что ты пытался доказать девочкам, появившись перед ними голышом? Что у тебя уже стоит?
– Нам было по одиннадцать лет. Им было любопытно посмотреть, и они упросили выйти без плавок.
– Полагаю, именно поэтому они начали кричать и звать родителей. Мне пришлось раскошелиться, чтобы история не вышла наружу и тебя не исключили из клуба. Тебя вышвырнули из школы за то, что ты голый вошел в душевую девочек.
– Так все делали, – возразил Стэн.
– Но поймали только тебя, что говорит о полном отсутствии самоконтроля.
– Вы собираетесь вспомнить все мои детские провинности? Если так, то я закажу себе выпить.
– У меня нет времени перебирать твои прегрешения. – Дядя посмотрел на часы. – Я скоро улетаю. Я приказал пилоту быть готовым к шести часам.
«Чтобы ты сгорел в воздухе», – от души пожелал про себя Стэн.
– От тебя мне нужно следующее, – продолжал Уилкинс. – Ты должен доказать, что не ты звонил вечером на программу этой женщины.
– Зачем бы я стал это делать?
– Ты больной на голову. Я заплатил целое состояние психиатру, чтобы он рассказал мне то, что мне и без него было известно. Твои родители породили чудовище – тебя. И оставили меня разбираться с тобой. Я радуюсь только одному, что пока объектом твоих игр остаются женщины.
– Прекратите, – прошипел Стэн.
Как бы ему хотелось, чтобы у него хватило смелости перегнуться через столик, схватить дядюшку за короткую толстую шею и давить до тех пор, пока его лягушачьи глазки не вылезут из орбит, а поганый язык не вывалится наружу. Стэн был бы счастлив увидеть Уилкинса мертвым. Это должна была быть гротескная, мучительная, неотвратимая смерть.
– Я не звонил Пэрис, – твердо сказал Стэн. – Как я мог? Я был в здании вместе с ней, когда этот псих звонил из телефона-автомата на другом конце города.
– Я проверил. Можно переадресовать звонки, и все будет выглядеть так, будто они поступают с другого телефона. Обычно для этого используют сотовый, в большинстве случаев краденый. Тогда практически невозможно установить, откуда звонили.
Стэн застыл от изумления.
– Вы заранее проверили, как это можно сделать, даже не поговорив со мной?
– Я никогда не достиг бы нынешнего положения, если бы был таким же глупым и безответственным, как ты. Я не хотел, чтобы твой очередной «промах» оказался в газетах.
Я не желаю выглядеть идиотом только потому, что поверил твоим обещаниям держать свой член в узде. Мне и так пришлось отвечать перед советом директоров, за что я плачу тебе зарплату, если ты не в состоянии сменить даже электрическую лампочку.
Уилкинс, не моргая, смотрел на племянника, пока тот не вымолвил:
– Я не звонил Пэрис.
– Ты знаешь толк только в электронике.
– Я не звонил Пэрис, – упрямо повторил Стэн. Уилкинс пристально разглядывал его, потихоньку отпивая бурбон.
– Эта Пэрис… Она тебе нравится?
Стэн сумел сохранить на лице бесстрастное выражение.
– Да, она ничего.
Взгляд дяди стал еще более тяжелым, угрожающим, и Стэн, как всегда, сдался. Он каждый раз пасовал и ненавидел себя за это. Он и в самом деле был сопливым плаксой.
Стэн затеребил влажную салфетку под своим стаканом с содовой.
– Если вы спрашиваете о том, думал ли я о сексе с ней, то я отвечу утвердительно. Иногда думал. Пэрис Гибсон привлекательная женщина, у нее удивительный голос, и по ночам мы на несколько часов остаемся одни в здании.
– Ты пытался с ней заигрывать? – Уилкинс желал выяснить все до конца.
Стэн покачал головой: – Пэрис ясно дала мне понять, что ее это не интересует.
– Значит, ты попытался, а она тебя отвергла.
– Нет, я никогда не пытался. Пэрис живет, как монашка.
– Почему?
– Пэрис была помолвлена с одним парнем, Джеком Доннером. – Стэн говорил, но по его тону было понятно, что он считает этот разговор бессмысленным. – Доннер находился в частной клинике в Джорджтауне, к северу отсюда. Пэрис навещала его каждый день. Ребята на радиостанции говорили мне, что это продолжается несколько лет. Недавно он умер. Она тяжело переживала его смерть и до сих пор не оправилась. И потом, Пэрис не из тех женщин, которых… Ну, вы знаете.
– Нет, я не знаю. Так что это за тип женщин?
– Таких невозможно соблазнить.
Уилкинс томительно долго смотрел на племянника, потом достал из бумажника несколько купюр, чтобы оплатить счет. Он положил их под свой пустой стакан и встал. Потянувшись за внушительным кейсом, с которым он не расставался, Уилкинс покосился на Стэна.
– Соблазнить означает уговорить женщину заняться с тобой сексом. Это не внушает большой уверенности, Стэнли.
Когда Уилкинс отошел подальше, Стэн пробормотал себе под нос:
– Я хотя бы не настолько уродлив, чтобы за это платить. И в ту же секунду он понял, что у дяди отличный слух.
Дом-трейлер давно уже перестал быть средством передвижения. Он так давно простоял на одном месте, что успел врасти в землю. Низкая изгородь окружала небольшой дворик, заросший сорняками. Единственной уступкой ландшафтному дизайну были два глиняных горшка, из которых свешивались выцветшие бархатцы из дешевой пластмассы.
Какой-то соседский ребенок закинул во дворик футбольный мяч и забыл о нем. Из баллона вышел воздух, и он казался обрывком тряпки. Двуногий гриль с прогнившим Днищем, купленный на распродаже старья, был прислонен к стене дома. Телевизионная антенна на крыше стояла почти под прямым углом.
Настоящая дыра, но здесь был его дом.
Дом для трех заброшенных и совершенно безумных кошек и для неряхи, не мыслившей своей жизни без кофе и сигарет, несмотря на то что дышала она кислородом из баллона, к которому была подсоединена трубка.
Она тяжело, с хрипом вдыхала, когда со скрипом распахнулась дверь и луч света упал на экран телевизора.
– Мама?
– Закрой эту чертову дверь. Я ничего не вижу, когда падает свет, а я смотрю сериал.
– Сериалы для тебя всегда на первом месте.
Лэнси Рэй Фишер, он же Марвин Паттерсон, переступил порог и закрыл за собой дверь. В комнате снова установилась полутьма. Черно-белая картинка стала четче, но не намного.
Он сразу же подошел к холодильнику и заглянул внутрь.
– У тебя нечего есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107