На самих рогах также был выгравирован орнамент.
Пожалуй, интереснее всего в Черной могиле именно эти богатые серебряные чеканные оправы турьих рогов-кубков. На оправе меньшего рога красиво переплетаются ветви и листья, образуя узор, какой любили изображать арабы. Такой узор есть, например, в резных украшениях одной из мечетей Каира. Видимо, не один Ибн-Фадлан интересовался славянами. Связи арабского халифата с русскими землями были довольно сильны.
Оправа другого, большего рога, гораздо сложнее и интереснее. Мастер не ограничился здесь однообразным ковром орнамента. Он выбил своим чеканом целую сцену из какой-то сказки или былины. Посмотрите внимательно на этот рисунок, где круглая оправа развернута, чтобы нам удобнее было обозреть хотя бы часть ее. Какой-то сказочный лес с причудливыми травами и цветами, где каждое дерево вот-вот превратится в страшное чудовище и контуры хищных голов чудищ – полузверей, полуптиц – уже видны. В этом страшном лесу особенно маленькими кажутся две фигурки людей с луками в руках. Приглядевшись, можно заметить, что это бородатый мужчина и девушка с роскошной длинной косой. Но девушка в мужском платье, а мужчина – в женском. Зачем понадобилось это переодевание? Мужчина, видимо, только что выстрелил из лука и готовится пустить уже третью стрелу. Но первая и вторая как будто возвратились к нему сломанными, не попав в цель. Отчего? Наверное, всему виной та огромная хищная птица с орлиным клювом, что находится справа от бегущих. Может быть, это не простая птица, а какой-нибудь оборотень? Не от нее ли спасаются люди и бегущие в ужасе собаки, почти затерявшиеся в этом заколдованном лесу?
Но Борис Александрович Рыбаков, сравнив изображенную на роге сцену с рассказами многих былин, в особенности тех, что говорят о Чернигове, пришел к несколько иному выводу. Мужчина с острой бородкой – это «поганый Кощей», печенежин, колдун и исконный враг Руси. Девушка – Настасья, уроженка Чернигова, которую Кощей, как говорится в одной былине, похитил и пытался увезти. Наконец птица – это вещий орел. В былинах не раз говорится о покушении «поганого Кощея» на вещих птиц – голубя, ворона, орла. Но каждый раз это оканчивается плохо для самого Кощея. Стрелы, пущенные им в вещую птицу, в первый и во второй раз ломаются и возвращаются обратно, а третья стрела вонзается в грудь самому Кощею и убивает его. Ученый предположил, что черниговский мастер, сделавший оправу рога для своего князя, изобразил здесь аллегорически борьбу черниговцев со степняками – печенегами, воплотив в образе вещей птицы Чернигов. Ведь в древности гербом Чернигова был именно орел. Это, конечно, пока лишь остроумная догадка, или, как говорят ученые, гипотеза. Но она помогает нам понять, что хотел показать древний художник.
Как бы то ни было, судьба этой вещи необычайна. Рог сделал около тысячи лет назад искусный черниговский мастер для своего князя. Должно быть, не раз подымал его князь, то провозглашая здравицу своим гостям на пирах, то совершая возлияния в честь богов, которым поклонялся. А когда князь умер, рог послужил для последних возлияний над прахом своего хозяина и был положен в его курган. Так он пролежал под землей около девятисот лет, пока лопата археолога не позволила ему снова выйти на дневной свет.
И тогда для вещи началась совершенно иная жизнь. В роскошной витрине вновь открытого тогда Исторического музея в Москве она привлекала всеобщее внимание. Ею занимались выдающиеся русские ученые и написали про нее немало научных работ, иногда вступая в ожесточенные споры друг с другом. Прошло еще без малого сто лет, а интерес к вдохновенному творению безвестного черниговского мастера не ослабевает.
Нет, если бы некоторые вещи, так поэтично описанные Андерсеном, узнали, что может быть такая судьба, что вещь может вызывать острый интерес людей и тогда, когда уже не служит прямому своему назначению, они, пожалуй, побледнели бы от зависти.
ГОРОУХЩА
Далеко на север от Киева на высоком берегу Днепра стоит старый русский город Смоленск. И теперь еще над кручей обрыва возвышаются мощные стены и башни смоленской крепости. Их построил московский мастер Федор Конь почти четыреста лет тому назад. А городу тогда уже было лет семьсот…
Если сесть в лодку у подножия крепостной стены, спуститься немного вниз по быстрому течению Днепра и выйти на другой берег реки, мы окажемся в сосновом бору. Но мощные, вековые сосны с их краснеющими на солнце стройными стволами – не главная достопримечательность этого места. Лес вырос на курганах, которые в десять раз старше него.
Как их много!
До сих пор мы знали об огромных одиноких курганах, возвышающихся над могилами славянских князей. А в этом лесу есть курганы всех размеров – от маленьких, едва видных над травой, до родных братьев черниговских курганов – восьмиметровых насыпей. Они как бы выплескиваются из леса и заливают все поле в излучине реки. Начнешь считать, обязательно собьешься.
Все же археологи пересчитали все здешние курганы. Их оказалось более двух с половиной тысяч. Насыпано большинство курганов в десятом – начале одиннадцатого века. Бывает, что в кургане похоронено не по одному, а по нескольку человек. В больших курганах, как и на Черниговщине, – княжеские погребения, в курганах поменьше – дружинники. Их тоже сжигали вместе с оружием, драгоценностями, иногда даже с рабами и рабынями.
Это – Гнездовский могильник (как называют его археологи), самое большое в нашей стране языческое кладбище древнего Смоленска.
Сюда тысячу лет назад отправлялись из города мрачные процессии – вереницы траурных ладей. Здесь полыхали погребальные костры, слышались вопли горести и шум принужденно веселой тризны. Конечно, леса здесь тогда не было, а было пустое поле, среди которого и насыпали курганы. А потом ладьи возвращались в город. Но зачастую не все. Главную ладью, принадлежащую покойному, нередко здесь сжигали.
Уже скоро сто лет, как археологи раскапывают Гнездовский могильник. Но, наверное, только ваши внуки узнают, что могильник исследован полностью. Шутка ли, раскопать несколько тысяч курганов! Пока раскопали семьсот. И все же мы теперь имеем довольно полное представление о характере этого кладбища, а стало быть – и о знати тогдашнего Смоленска.
Так, не подтвердилось мнение некоторых историков, что якобы и русские князья и их дружинники в те времена были не славянами, а норманнами. Подавляющее большинство курганов – погребения славян из племенного союза кривичей. Есть и погребения норманнов, однако их немного и они не самые богатые. Эти наемники, служившие тогда чуть ли не при всех дворах Европы, не миновали и Смоленска. Среди дружинников смоленских князей была, по-видимому, небольшая группа норманнов, или, как их называли еще тогда, варягов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Пожалуй, интереснее всего в Черной могиле именно эти богатые серебряные чеканные оправы турьих рогов-кубков. На оправе меньшего рога красиво переплетаются ветви и листья, образуя узор, какой любили изображать арабы. Такой узор есть, например, в резных украшениях одной из мечетей Каира. Видимо, не один Ибн-Фадлан интересовался славянами. Связи арабского халифата с русскими землями были довольно сильны.
Оправа другого, большего рога, гораздо сложнее и интереснее. Мастер не ограничился здесь однообразным ковром орнамента. Он выбил своим чеканом целую сцену из какой-то сказки или былины. Посмотрите внимательно на этот рисунок, где круглая оправа развернута, чтобы нам удобнее было обозреть хотя бы часть ее. Какой-то сказочный лес с причудливыми травами и цветами, где каждое дерево вот-вот превратится в страшное чудовище и контуры хищных голов чудищ – полузверей, полуптиц – уже видны. В этом страшном лесу особенно маленькими кажутся две фигурки людей с луками в руках. Приглядевшись, можно заметить, что это бородатый мужчина и девушка с роскошной длинной косой. Но девушка в мужском платье, а мужчина – в женском. Зачем понадобилось это переодевание? Мужчина, видимо, только что выстрелил из лука и готовится пустить уже третью стрелу. Но первая и вторая как будто возвратились к нему сломанными, не попав в цель. Отчего? Наверное, всему виной та огромная хищная птица с орлиным клювом, что находится справа от бегущих. Может быть, это не простая птица, а какой-нибудь оборотень? Не от нее ли спасаются люди и бегущие в ужасе собаки, почти затерявшиеся в этом заколдованном лесу?
Но Борис Александрович Рыбаков, сравнив изображенную на роге сцену с рассказами многих былин, в особенности тех, что говорят о Чернигове, пришел к несколько иному выводу. Мужчина с острой бородкой – это «поганый Кощей», печенежин, колдун и исконный враг Руси. Девушка – Настасья, уроженка Чернигова, которую Кощей, как говорится в одной былине, похитил и пытался увезти. Наконец птица – это вещий орел. В былинах не раз говорится о покушении «поганого Кощея» на вещих птиц – голубя, ворона, орла. Но каждый раз это оканчивается плохо для самого Кощея. Стрелы, пущенные им в вещую птицу, в первый и во второй раз ломаются и возвращаются обратно, а третья стрела вонзается в грудь самому Кощею и убивает его. Ученый предположил, что черниговский мастер, сделавший оправу рога для своего князя, изобразил здесь аллегорически борьбу черниговцев со степняками – печенегами, воплотив в образе вещей птицы Чернигов. Ведь в древности гербом Чернигова был именно орел. Это, конечно, пока лишь остроумная догадка, или, как говорят ученые, гипотеза. Но она помогает нам понять, что хотел показать древний художник.
Как бы то ни было, судьба этой вещи необычайна. Рог сделал около тысячи лет назад искусный черниговский мастер для своего князя. Должно быть, не раз подымал его князь, то провозглашая здравицу своим гостям на пирах, то совершая возлияния в честь богов, которым поклонялся. А когда князь умер, рог послужил для последних возлияний над прахом своего хозяина и был положен в его курган. Так он пролежал под землей около девятисот лет, пока лопата археолога не позволила ему снова выйти на дневной свет.
И тогда для вещи началась совершенно иная жизнь. В роскошной витрине вновь открытого тогда Исторического музея в Москве она привлекала всеобщее внимание. Ею занимались выдающиеся русские ученые и написали про нее немало научных работ, иногда вступая в ожесточенные споры друг с другом. Прошло еще без малого сто лет, а интерес к вдохновенному творению безвестного черниговского мастера не ослабевает.
Нет, если бы некоторые вещи, так поэтично описанные Андерсеном, узнали, что может быть такая судьба, что вещь может вызывать острый интерес людей и тогда, когда уже не служит прямому своему назначению, они, пожалуй, побледнели бы от зависти.
ГОРОУХЩА
Далеко на север от Киева на высоком берегу Днепра стоит старый русский город Смоленск. И теперь еще над кручей обрыва возвышаются мощные стены и башни смоленской крепости. Их построил московский мастер Федор Конь почти четыреста лет тому назад. А городу тогда уже было лет семьсот…
Если сесть в лодку у подножия крепостной стены, спуститься немного вниз по быстрому течению Днепра и выйти на другой берег реки, мы окажемся в сосновом бору. Но мощные, вековые сосны с их краснеющими на солнце стройными стволами – не главная достопримечательность этого места. Лес вырос на курганах, которые в десять раз старше него.
Как их много!
До сих пор мы знали об огромных одиноких курганах, возвышающихся над могилами славянских князей. А в этом лесу есть курганы всех размеров – от маленьких, едва видных над травой, до родных братьев черниговских курганов – восьмиметровых насыпей. Они как бы выплескиваются из леса и заливают все поле в излучине реки. Начнешь считать, обязательно собьешься.
Все же археологи пересчитали все здешние курганы. Их оказалось более двух с половиной тысяч. Насыпано большинство курганов в десятом – начале одиннадцатого века. Бывает, что в кургане похоронено не по одному, а по нескольку человек. В больших курганах, как и на Черниговщине, – княжеские погребения, в курганах поменьше – дружинники. Их тоже сжигали вместе с оружием, драгоценностями, иногда даже с рабами и рабынями.
Это – Гнездовский могильник (как называют его археологи), самое большое в нашей стране языческое кладбище древнего Смоленска.
Сюда тысячу лет назад отправлялись из города мрачные процессии – вереницы траурных ладей. Здесь полыхали погребальные костры, слышались вопли горести и шум принужденно веселой тризны. Конечно, леса здесь тогда не было, а было пустое поле, среди которого и насыпали курганы. А потом ладьи возвращались в город. Но зачастую не все. Главную ладью, принадлежащую покойному, нередко здесь сжигали.
Уже скоро сто лет, как археологи раскапывают Гнездовский могильник. Но, наверное, только ваши внуки узнают, что могильник исследован полностью. Шутка ли, раскопать несколько тысяч курганов! Пока раскопали семьсот. И все же мы теперь имеем довольно полное представление о характере этого кладбища, а стало быть – и о знати тогдашнего Смоленска.
Так, не подтвердилось мнение некоторых историков, что якобы и русские князья и их дружинники в те времена были не славянами, а норманнами. Подавляющее большинство курганов – погребения славян из племенного союза кривичей. Есть и погребения норманнов, однако их немного и они не самые богатые. Эти наемники, служившие тогда чуть ли не при всех дворах Европы, не миновали и Смоленска. Среди дружинников смоленских князей была, по-видимому, небольшая группа норманнов, или, как их называли еще тогда, варягов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60