Поэтому сегодня мне придется воспользоваться правом вето. Забава потребовала развернуть «экстремум», так что будь готов.
Ратибор недоверчиво посмотрел на каменный профиль комиссара-два. Под «экстремумом» – экстра-мобилизацией – подразумевалась особая форма тревоги – военная, которая предусматривала приведение всех сил погранслужбы и безопасности в полную боевую готовность. Разрабатывалась эта форма тревоги еще во времена существования государств с разным политическим и социальным строем и означала подготовку к военным действиям глобального масштаба. С тех пор – почти триста лет! – разработки этой тревоги хранились в памяти компьютеров, ни разу не извлекаясь на свет для практических реализации. Неужели пришло время их развертки?!
Будет жаль, если он загорится, рванется в бой, подумал Железовский с некоторым страхом; он вдруг понял, что любит этого парня, и что ему будет больно в нем разочаровываться.
Но Ратибор не подвел. Взгляд его стал озабоченным и угрюмым. Он не боялся, он просто предвидел, во что может вылиться «экстремум», и думал не о себе. Правда, Железовский не знал, что Берестов в этот момент думает об Анастасии Демидовой, сожалея, что впутал ее в нехорошую историю с «гонкой вдоль жизни и смерти».
– Оперу-прима, напоминание: в двенадцать нольноль – контрольный видео с Земпланом, – прозвучал в ухе голос Умника.
– Иду, – отозвался Ратибор.
Железовский проводил его взглядом и профессионально отметил движение обоймы прикрытия и страховки по императиву «телохранитель».

Прессинг
Умник разбудил его в пятом часу утра. Спавший вполуха Ратибор мгновенно вскочил и стал одеваться, окончательно придя в себя от слова «экстремум». Пока летел к станции метро и гнал лифт к служебному модулю, стала известна причина включения «экстремума». Ратибор уже знал, что первое предложение Бояновой о вводе в действие экстра-мобилизации Совет безопасности отклонил.
В ночь с тринадцатого на четырнадцатое августа неизвестные лица предприняли семь попыток нападения на членов Совета, ученых и технологов линии снабжения зоны строительства Т-конуса. Подготовка пяти попыток была вовремя обнаружена группами страховки, и нападения не удались, хотя нападавшим и удалось скрыться от преследования; две попытки удались частично: была ранена Забава Боянова, а молоди ученый-ксенолог Джеффри Губерт был доставлен в клинику скорой помощи с параличом центральной нервной системы.
В пять утра по московскому времени Ратибор, комиссар-один Юнусов, комиссар-два Железовский и Эрберг в четыре головы принялись за контроль готовности системы «экстремума», подключая к центральному оперативному компьютеру тревоги по имени Страте новые и новые каналы развертывающихся в боевые порядки сил безопасности и погранслужбы. В семь утра проверка закончилась, все заняли свои места, предусмотренные расчетом, и начали бдение в ожидании непредсказуемых проявлений враждебных сил. Из всех наиболее ответственных лиц Совета безопасности и ВКС, пожалуй, только несколько человек представляли собой колоссальную избыточность включенной системы в масштабе цивилизации по отношению к объекту воздействия, но и они не знали иного способа предотвратить катастрофу, кроме перестраховки, хотя и не верили в особую эффективность «экстремума». Среди этих людей был и Ратибор Берестов.
Завтракал он с Железовским в «персоналке», заказав соленые грибы, салат кимзи, консоме по-милански и кофе по-арабски. «Роденовский мыслитель» съел всего два бутерброда с жареной телятиной и выпил стакан имбирного чая,
– Что с Забавой? – спросил Ратибор, промакнув губы.
– Нормально, – громыхнул Железовский. – Они начали прессинг по всему полю, не зная возможностей некоторых наших игроков.
Под словом «они» Аристарх подразумевал экзосенсов, выпущенных Конструктором. Для отличия от «нормальных» экзосенсов, жителей Земли, получивших свои экстраординарные способности «в дар» от космоса, «слуг» Конструктора кто-то из безопасников предложил называть «экстрадиверсантами», но в обиход быстро вошли два других термина – К-диверсанты и К-мигранты.
– И все же ни один из них до сих пор не задержан, – с показным безразличием проговорил Ратибор.
Комиссар-два никак не прореагировал на этот выпад, вслушиваясь в шепот Умника, отсеивающего информацию лично ему, и в буднично-спокойные голоса начальников оперативных групп и обойм риска. Информация, поступившая от Умника, предназначалась в настоящий момент и Ратибору. Комп сообщал, что впереди раздирающего пространство Большого Выстрела появилась «тень». Если раньше канал БВ был прозрачным, и его можно было обнаружить, только окунувшись в него, то теперь острием Большого Выстрела стал служить «пакет черноты» длиной в сто миллионов километров, сквозь который ничего нельзя было рассмотреть – свет звезд поглощался этим «пакетом» полностью.
– Что означает эта «тень»? – спросил Железовский. – Мнение ученых?
– По идее Савича «тень» – это «поворот симметрии» движущегося в другом континууме объекта, – отозвался Умник. – Наблюдается явный рост усложнения эффектов при выходе объекта в наше пространство.
Безопасники переглянулись.
– Я посмотрю, – сказал Ратибор.
– Смотри, если считаешь необходимым. – Железовский пропустил Ратибора вперед. – Только учти, что на внеземельских трассах «ланспасад» не действует, оберегайся сам. На похороны Вакулы не ходи, я побуду.
Ратибор кивнул, со вздохом облегчения опускаясь на диван в своем служебном модуле. Вспомнил, что его встревожило, сухо приказал Умнику:
– Немедленно обойму в Такла-Маканский парк, проверить конверватор с «серыми людьми», обеспечить его надежную охрану.
– Принял, – так же сухо ответил Умник.
– Задание Стратегу: зону строительства Т-конуса обеспечить защитой по варианту АА.
– Принял.
Ратибор посидел несколько минут, расслабившись, потом заставил себя собраться, сел за стол и включил киб-сопровождение.
– Данные персонкрат по списку «К-диверсанты» – на стол, сопровождение звуковое.
Над столом вырос световой веер виома, развернулся в объемное изображение сверхоборотня – сморщенное черное яйцо, похожее на грецкий орех; «орех» уплыл в левый верхний угол виома, на его месте возникла надпись: «К-диверсанты. Допуск служебный два-А».
Первым в списке шел Виктор Батиевский, бывший астронавт-исследователь первого класса, вторым Эрнест Гиро, бывший пограничник из команды крейсера погранслужбы «Риман», в настоящем – драйвер-секунда спейсера «Афанеор», подозреваемый в его угоне с неизвестной целью. Ратибор уже анализировал список, выучив характеристики каждого К-диверсанта; кличка «К-диверсанты» ему не нравилась, и он продолжал называть этих людей так, как назвал Аристарх – К-мигранты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156