Кроме лягушек, там могли оказаться и змеи, а Хамидов, сильный и ловкий мужчина, не умел плавать…
От злости он собрался выпустить содержимое пробирки в последний, помешавший ему арык. Хамидов надел перчатки, взял шило, чтобы вытащить из пробирки пробку, но опомнился. Так можно отравиться и самому, если пустить яд по всему городу.
Хамидов решил дойти по дороге до въезда в Бохассу, обогнуть кругом стены и найти ввод. Но, дойдя до поворота с шоссе на Бохассу, он как-то неожиданно для себя самого запнулся и пошел обратно, к городу!
Но что же сказать Сафару? Хамидов опять запнулся и после некоторых колебаний понял, что сегодня он больше не может. Идя к городу, он строил план своей защиты перед Сафаром. Он скажет, если не придумает ничего лучшего, что попросту не сумел ночью разобраться в путанице загородных арыков. Да, сюда следует прийти днем на разведку, чтобы потом действовать наверняка с наступлением темноты и до восхода луны.
Хамидов сложил пальцы колечком и плюнул. Хотя рука сильно дрожала, гадание удалось. Итак, до завтра, вернее, до вечера, так как уже начиналось утро… Он почувствовал такую усталость, что едва волочил ноги.
V
Сегодня товарищи находили, что Суфи Османов был сильно не в духе. Он работал молча, что отнюдь не входило в его привычки. Вынимая шкурки каракуля из чана, перенося их на стеллаж и аккуратно расправляя, Суфи мысленно беседовал с собой. Один раз он так забылся, что замер, глядя на что-то остановившимся взором.
– Смотрите-ка! Османов прицелился! – крикнул один из рабочих. – Эй, Суфи! Что с тобой? Ты увидел скорпиона? Хватай его! Лови!
Скорпионы водились в городе кое-где на пустырях под камнями. Недавно Суфи поймал сразу трех неподалеку от мавзолея Исмаила Самани и принес на завод, чтобы позабавить товарищей. В обеденный час скорпионов на общую потеху стравили с богомолами.
В дальних кишлаках еще и сегодня встречаются любители перепелиных боев, но эта старинная забава приходилась Суфи не по душе. Ему было противно ожесточение, с которым славные мирные птички наносят одна другой серьезные раны. Зачем заставлять их драться, скажите, пожалуйста? Тьфу, глупость! И даже совсем нехорошо, перепелки ведь никому не мешают! Иное дело – скорпионы и богомолы. Тут уж ничего не скажешь, пусть одна гадина ест другую! На здоровье! В тот раз самый крупный богомол был похож на Трумэна. Все согласились с Суфи. Было очень весело. Нашлись подходящие имена и для скорпионов.
Сейчас Суфи ничего не ответил товарищу и продолжал работать. По правде говоря, ему очень хотелось поболтать о своем замысле, удивить всех. Но он сдерживался: еще начнут отговаривать. Ведь люди постоянно так – до чего сами не додумаются, то для них кажется плохим.
Пусть решение Суфи было твердым, но ведь в каждом решении есть своя трещинка. Товарищи могут найти эту трещинку, помешают, смутят. Суфи хотел донести свое решение в целости.
В обеденный перерыв он отправился в отдел кадров.
– Салам, – сказал он заведующему. – Дай мне хорошей бумаги, я буду писать важное заявление.
Суфи присел на свободный стол, расставил локти, обмакнул перо, поднял его перед глазами, чтобы убедиться, что кончик чист, и начал писать.
У директора пришлось подождать – не у одного же Османова находится дело к начальнику. Очень серьезная минута, можно еще раздумать, уйти, и все останется, как было. Суфи сидел и смотрел в пол, собирая и расставляя нужные слова…
– Что же, товарищ Османов, – сказал директор, прочитав заявление Суфи. – Дело хорошее. Партия зовет специалистов на усиление сельского хозяйства. Слыхал я о вашем садике. Ваши таланты найдут применение. Придется вас отпустить. Желаю удачи. Поезжайте!
Османов ничего не ответил директору. Следовало поблагодарить – разве Суфи не умеет обращаться с людьми и не знает правил вежливости? Но он сердито молчал. Он ждал, что директор будет возражать, начнет уговаривать остаться на работе. Завод нуждался в людях, недаром на воротах висело большое объявление.
Директор писал резолюцию, а Суфи сидел и все больше и больше злился. Оказывается, его здесь совсем не ценили; его отпускают так просто, точно негодного работника или мальчишку!
На прощание Суфи все же тонко поблагодарил директора. Пусть не думает этот начальник, не умеющий ценить работников, что товарищ Османов какой-нибудь грубый невежа!
Передавая бумагу мастеру, Суфи задорно заявил:
– Сегодня я больше не работаю. И завтра тоже. Читай! Вообще больше не работаю. Сейчас иду оформляться в совхоз. Меня срочно ждут в вербовочной конторе.
О том, что его ждут, Суфи, если сказать правду, выдумал из желания хоть чем-нибудь отомстить директору за его безразличие. Но в вербовочной конторе он и в самом деле сумел себя показать. Суфи со всеми подробностями рассказал, как нужно сажать, прививать, подрезать плодовые деревья, как удобрять почву и поливать. Суфи дал себе волю и выложил все, что было приготовлено для директора.
Редкий человек, искренне увлекающийся своим делом, не сумеет интересно о нем рассказать. Без всякого умысла Суфи сразу расположил к себе уполномоченного по вербовке, более того, покорил его сердце.
Суфи получил бланк договора с тем, чтобы не спеша познакомиться с условиями и подумать о них. Уполномоченный предложил Суфи явиться с трудовой книжкой и справкой с последнего места работы и крепко пожал ему руку.
– Придете завтра утром, мы сразу все оформим, вы получите аванс и… счастливого пути, товарищ Османов!
..Аванс хороший, почти полностью – остаток долга Садыку Исмаилову.
VI
Суфи гордо вышел из конторы и пошел по освещенной стороне улицы, сверх обыкновения не обращая никакого внимания на палящие солнечные лучи. Угрожающая трещинка в его решении бесследно закрылась. Теперь никто и ничто не сможет его разубедить, даже жалость покинуть свой изумительный садик. Смешно! Он будет теперь в большом, богатом хозяйстве разводить громадные сады, сделается, как некоторые другие, знатным человеком, настоящим мичуринцем, и уж там-то не напишут сразу на его заявлении обидное «освободить», если он вздумает поехать куда-нибудь в другое место. Не-ет, там его будут уговаривать: товарищ Османов, уважаемый, вы нам нужны, останьтесь, пожалуйста!..
После пережитых волнений Суфи мучила жажда, и он завернул в чайхану. Удобно устроившись на помосте, он наслаждался зеленым чаем и рассказывал случайному соседу, что уезжает на работу в лучший совхоз республики. Чтобы все знали и могли ему позавидовать, Суфи рассуждал громким голосом. Он заметил пожилого человека в белой чалме, который сидел поодаль и явно не обращал на него внимания. Тогда Суфи заговорил еще громче.
Он подробно рассказывал, как можно на корне одного дерева вырастить сразу два разных плода, грушу и яблоко например!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
От злости он собрался выпустить содержимое пробирки в последний, помешавший ему арык. Хамидов надел перчатки, взял шило, чтобы вытащить из пробирки пробку, но опомнился. Так можно отравиться и самому, если пустить яд по всему городу.
Хамидов решил дойти по дороге до въезда в Бохассу, обогнуть кругом стены и найти ввод. Но, дойдя до поворота с шоссе на Бохассу, он как-то неожиданно для себя самого запнулся и пошел обратно, к городу!
Но что же сказать Сафару? Хамидов опять запнулся и после некоторых колебаний понял, что сегодня он больше не может. Идя к городу, он строил план своей защиты перед Сафаром. Он скажет, если не придумает ничего лучшего, что попросту не сумел ночью разобраться в путанице загородных арыков. Да, сюда следует прийти днем на разведку, чтобы потом действовать наверняка с наступлением темноты и до восхода луны.
Хамидов сложил пальцы колечком и плюнул. Хотя рука сильно дрожала, гадание удалось. Итак, до завтра, вернее, до вечера, так как уже начиналось утро… Он почувствовал такую усталость, что едва волочил ноги.
V
Сегодня товарищи находили, что Суфи Османов был сильно не в духе. Он работал молча, что отнюдь не входило в его привычки. Вынимая шкурки каракуля из чана, перенося их на стеллаж и аккуратно расправляя, Суфи мысленно беседовал с собой. Один раз он так забылся, что замер, глядя на что-то остановившимся взором.
– Смотрите-ка! Османов прицелился! – крикнул один из рабочих. – Эй, Суфи! Что с тобой? Ты увидел скорпиона? Хватай его! Лови!
Скорпионы водились в городе кое-где на пустырях под камнями. Недавно Суфи поймал сразу трех неподалеку от мавзолея Исмаила Самани и принес на завод, чтобы позабавить товарищей. В обеденный час скорпионов на общую потеху стравили с богомолами.
В дальних кишлаках еще и сегодня встречаются любители перепелиных боев, но эта старинная забава приходилась Суфи не по душе. Ему было противно ожесточение, с которым славные мирные птички наносят одна другой серьезные раны. Зачем заставлять их драться, скажите, пожалуйста? Тьфу, глупость! И даже совсем нехорошо, перепелки ведь никому не мешают! Иное дело – скорпионы и богомолы. Тут уж ничего не скажешь, пусть одна гадина ест другую! На здоровье! В тот раз самый крупный богомол был похож на Трумэна. Все согласились с Суфи. Было очень весело. Нашлись подходящие имена и для скорпионов.
Сейчас Суфи ничего не ответил товарищу и продолжал работать. По правде говоря, ему очень хотелось поболтать о своем замысле, удивить всех. Но он сдерживался: еще начнут отговаривать. Ведь люди постоянно так – до чего сами не додумаются, то для них кажется плохим.
Пусть решение Суфи было твердым, но ведь в каждом решении есть своя трещинка. Товарищи могут найти эту трещинку, помешают, смутят. Суфи хотел донести свое решение в целости.
В обеденный перерыв он отправился в отдел кадров.
– Салам, – сказал он заведующему. – Дай мне хорошей бумаги, я буду писать важное заявление.
Суфи присел на свободный стол, расставил локти, обмакнул перо, поднял его перед глазами, чтобы убедиться, что кончик чист, и начал писать.
У директора пришлось подождать – не у одного же Османова находится дело к начальнику. Очень серьезная минута, можно еще раздумать, уйти, и все останется, как было. Суфи сидел и смотрел в пол, собирая и расставляя нужные слова…
– Что же, товарищ Османов, – сказал директор, прочитав заявление Суфи. – Дело хорошее. Партия зовет специалистов на усиление сельского хозяйства. Слыхал я о вашем садике. Ваши таланты найдут применение. Придется вас отпустить. Желаю удачи. Поезжайте!
Османов ничего не ответил директору. Следовало поблагодарить – разве Суфи не умеет обращаться с людьми и не знает правил вежливости? Но он сердито молчал. Он ждал, что директор будет возражать, начнет уговаривать остаться на работе. Завод нуждался в людях, недаром на воротах висело большое объявление.
Директор писал резолюцию, а Суфи сидел и все больше и больше злился. Оказывается, его здесь совсем не ценили; его отпускают так просто, точно негодного работника или мальчишку!
На прощание Суфи все же тонко поблагодарил директора. Пусть не думает этот начальник, не умеющий ценить работников, что товарищ Османов какой-нибудь грубый невежа!
Передавая бумагу мастеру, Суфи задорно заявил:
– Сегодня я больше не работаю. И завтра тоже. Читай! Вообще больше не работаю. Сейчас иду оформляться в совхоз. Меня срочно ждут в вербовочной конторе.
О том, что его ждут, Суфи, если сказать правду, выдумал из желания хоть чем-нибудь отомстить директору за его безразличие. Но в вербовочной конторе он и в самом деле сумел себя показать. Суфи со всеми подробностями рассказал, как нужно сажать, прививать, подрезать плодовые деревья, как удобрять почву и поливать. Суфи дал себе волю и выложил все, что было приготовлено для директора.
Редкий человек, искренне увлекающийся своим делом, не сумеет интересно о нем рассказать. Без всякого умысла Суфи сразу расположил к себе уполномоченного по вербовке, более того, покорил его сердце.
Суфи получил бланк договора с тем, чтобы не спеша познакомиться с условиями и подумать о них. Уполномоченный предложил Суфи явиться с трудовой книжкой и справкой с последнего места работы и крепко пожал ему руку.
– Придете завтра утром, мы сразу все оформим, вы получите аванс и… счастливого пути, товарищ Османов!
..Аванс хороший, почти полностью – остаток долга Садыку Исмаилову.
VI
Суфи гордо вышел из конторы и пошел по освещенной стороне улицы, сверх обыкновения не обращая никакого внимания на палящие солнечные лучи. Угрожающая трещинка в его решении бесследно закрылась. Теперь никто и ничто не сможет его разубедить, даже жалость покинуть свой изумительный садик. Смешно! Он будет теперь в большом, богатом хозяйстве разводить громадные сады, сделается, как некоторые другие, знатным человеком, настоящим мичуринцем, и уж там-то не напишут сразу на его заявлении обидное «освободить», если он вздумает поехать куда-нибудь в другое место. Не-ет, там его будут уговаривать: товарищ Османов, уважаемый, вы нам нужны, останьтесь, пожалуйста!..
После пережитых волнений Суфи мучила жажда, и он завернул в чайхану. Удобно устроившись на помосте, он наслаждался зеленым чаем и рассказывал случайному соседу, что уезжает на работу в лучший совхоз республики. Чтобы все знали и могли ему позавидовать, Суфи рассуждал громким голосом. Он заметил пожилого человека в белой чалме, который сидел поодаль и явно не обращал на него внимания. Тогда Суфи заговорил еще громче.
Он подробно рассказывал, как можно на корне одного дерева вырастить сразу два разных плода, грушу и яблоко например!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79