гладкие чёрные стволы переплелись и срослись друг с другом таким образом, что ушли ввысь чередой сквозных восьмёрок, напоминая мощную якорную цепь, сброшенную с неведомого небесного корабля, а сам якорь, казалось, глубоко ушёл под землю. Размашистые густые ветви соседних крон скрывали верхний конец этой необыкновенной цепи - может, и вправду там, за ними, скрывался могучий летающий бриг?.. Юркий белобрюхий стриж, лёгким скоком взбиравшийся по спирали на дерево, вдруг испуганно брызнул в сторону - буквально повсюду неожиданно раздались громкие звонки! Это настойчиво заверещали все электронные часы разом. На ближних зажглись цифры: "00.07.00". - Осталось семь минут! - вскричал Пальчик. Увлёкшись необычным парком, они забыли о времени. Кругом послышались голоса, топот ног. Пальчик и Гав бросились в кусты розмарина. По аллеям - с лыжными палками, а то и без них, - спешили куда-то жирняки: порознь и целыми пыхтящими группами - и все только в одном направлении. А звонки надрывались, прибавляя им неуклюжей, какой-то свиной прыти. Раздвинув ветки, Пальчик и Гав смотрели на них. Появились последние, отставшие жирняки. Они обливались потом, они хватали толстыми пятернями воздух перед собой, словно подтягиваясь вперёд, они задыхались и стонали: - Опаздываем... Опаздываем... ОБЖИРАЛОВКА Гав и Пальчик, перебегая от дерева к дереву, от куста к кусту, незаметно последовали за жирняками. Теперь-то наши путешественники понимали, что многочисленные электронные часы ничего опасного не предвещают. Вероятно, они показывали время, оставшееся для сбора местного населения в каком-то условленном месте. А звонки въедливо продолжали трезвонить. На табло в "оконце" минут уже мелькнуло - "04", затем пошло: 00.03.59, 00.03.58, 00.03.57... Отставшие жирняки поднажали, да как! Несмотря на тучность, они развили прямо-таки рекордную скорость. За ними теперь было трудно угнаться, тем более скрытно. Пальчик и Гав услышали где-то впереди пробивавшийся сквозь звонки часов неясный шум: разноголосицу, стук, звяканье... Миновали украдкой поворот и увидели величественный платан, весь увешанный разнообразными скворечниками, как новогодняя ёлка игрушками. А уж затем узрели сотни две - не меньше! - обеденных столов, расставленных на каменных плитах под его гигантской кроной. За каждым столом, загромождённым дымящимися тарелками, блюдцами, соусниками, бутылками и бокалами, сидело по одному человеку. Жирняки, возбуждённо перекликаясь, быстро придвигали кресла, подвязывали салфетки, звякали бокалами, заранее наливая искристые напитки... Отставшие с налёту занимали свободные места. Все посматривали на часы, стоящие через каждые несколько метров вокруг платана. Звонки умолкли - вспыхнуло: "00.00.00"! Все сразу дружно накинулись на еду. Наворачивали так, что за ушами трещало, - у каждого. Словно вовсю заработала мощная камнедробилка! Пальчик и Гав осторожно выглядывали из-за толстой сосны. Сверху упала шишка. Пальчик запрокинул голову. Весь высокий ствол был испещрён корявыми пятнами - там, где когда-то поочерёдно отмерли сучья, и казалось, что это какой-то сильный зверь, карабкаясь к зелёной макушке, оставил свои неизгладимые следы. - Куда ты смотришь?.. Глянь, как они едят, лопают, трескают, метают, штевкают, хавают! - облизнулся пёс. - И где ты таких слов нахватался? - никак не мог привыкнуть Пальчик к жаргону четвероногого дружка. - На улице! Про еду я всё знаю. Наголодался впрок в своё время. - Можно только наесться впрок. - На сколько? - спросил Гав. - Ну, на день-два... - А я на год-два наголодался. Значит, впрок, - упрямо сказал пёс. Попробуй ему докажи!.. Гав всегда был прав - по-своему. Во всяком случае, он никогда не темнил и говорил то, что думал. Правда, задумывался он редко. Иногда даже сначала скажет или сделает, затем подумает. Но зато уж не передумывает и твердо стоит на своем. Так и сейчас. Он вдруг по-пластунски пополз к пирующим, затем оглянулся и прошептал: - Куда, думаю, ползу? А теперь сообразил: чего-нибудь вкусненького принесу, а не то копыта отбросим. Пальчик машинально хотел спросить, откуда тот знает про "копыта", но только рукой махнул, вспомнив о буфетчице Оле. Приняв его жест за согласие, Гав пополз ещё быстрее, и вскоре, никем не замеченный, исчез под ближайшим столом. А пиршество продолжалось. Когда жирняки утолили первый, самый азартный голод - на это ушло минут пятнадцать, - заверещал новый звонок. На площадку с разных сторон вяло, вразвалку потянулись толстые коты. Им начали бросать объедки. Коты были настолько ленивы, что даже не пытались отнять подачки друг у друга. Верно, все они были сыты и явились только по привычке. Они брали лакомство лишь тогда, когда оно падало чуть ли не в пасть. "Не дай Бог, Гав ввяжется с ними в драку!" - беспокоился Пальчик. И зря. У Гава ума хватало. Пальчик не видел отсюда, как из-под свисающей вокруг стола скатерти порой появлялась собачья лапа и выхватывала куски прямо перед носом котов. Пожалуй, и они не замечали этого своими заплывшими глазками. Снова прозвенел звонок. Коты, ещё больше переваливаясь с боку на бок, удалились - их место заняли тяжело посыпавшиеся из скворечников пузатые воробьи. Никто из них ничего не хватал на лету. Куда там! Они насыщались, как и коты, лёжа. Слышался дробный перестук клювов. Объевшиеся птицы не могли затем даже взлететь и пытались вскарабкаться к своим домикам по стволу. Срывались, падали на спину и, не в силах перевернуться, дрыгали короткими ножками. Заглядевшись на всё это, Пальчик не заметил, что рядом вновь появился Гав. Он вернулся другим путем, дав для безопасности кругаля. - На! Пальчик словно очнулся. Пёс протягивал ему ломоть хлеба и гирлянду сосисок. Только сейчас мальчуган почувствовал, как проголодался, и сглотнул слюну. - А ты? В ответ пёс красноречиво похлопал себя по тугому брюху. Сосиски оказались вкусные, но почему-то пахли рыбой. - А у них всё рыбой отдаёт. Секреты кухни. Возможно, у них сегодня рыбный день, - пояснил Гав. - Ты ешь, ешь. Что потопаешь, то и полопаешь. Подумал. - И наоборот. Я туда протопал, ты здесь полопал. А теперь ты, налопавшись, можешь топать куда угодно. Дошло? Умён - собака! - похвалил он сам себя. - Может, ещё чего-нибудь принести на закусон? - Тресну, - промычал Пальчик с набитым ртом. - Ну-у, - протянул пёс. - Они же не треснули, - показал он лапой на жирняков. Лапа застыла в воздухе. Прозвенел третий звонок - и все столы - только столы! - провалились под землю. Затем плиты снова сдвинулись. Жирняки откинулись в креслах, положив пухлые ручки на необъятные животы и задремали. Кое-кто переливисто захрапел. - Мёртвый час, - сказал Пальчик. Гав недоверчиво взглянул на него. - Не, живой... Замечаешь, дышат? Животы-то подымаются и опускаются! - Это выражение такое:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47