Прислушавшись к нескольким разрывам, Джойс со смехом крикнул:
— Они не могут к нам пристреляться, а палят уже несколько дней!
— Они не хотят нас спугивать, — спокойно возразил Фу Би-чен. — Поверьте: на случай надобности у них пристреляно каждое дерево. Педантичностью они похожи на немцев.
— Можно подумать, что Сект был советником у них, а не у Чан Кай-ши, — сказал Чэн.
— Не поручусь за то, что у них и сейчас нет там немцев, — сказал Стил.
Фу Би-чен покачал головой:
— Японцы сами могли бы кое-чему научить немцев.
— И, насколько нам известно, немцы продолжают кое-что делать у бумажных тигров, — заметил Чэн.
— Ну, это не могло бы им помешать работать и у японцев, — заявил Джойс.
Выцедив из банки последние капли чая, Фу Би-чен с укоризною проговорил:
— Вы не очень хорошего мнения о людях.
— Если американцы могут продавать оружие обеим сторонам, то почему немцы не могут быть советниками у двух сторон?
— Снаряды и люди — не одно и то же, — сказал Фу Би-чен.
— Не вижу разницы, когда дело идёт о янки, — сказал лётчик.
— Чэн прав, — поддержал его Джойс. — Для всей этой сволочи бизнес остаётся бизнесом, даже когда он у порядочных людей называется разбоем. Вы думаете их смутила бы необходимость сражаться против кого угодно, лишь бы им хорошо платили?! Нуждайся мы в инструкторах и имей мы деньги для их оплаты — они пошли бы и к нам.
— Немцы? — спросил Стил.
— И немцы и янки, — сказал Джойс.
— Разумеется, ты прав, — согласился Стил. — Но иногда хочется думать, что наш народ не зря провозгласил билль о правах.
— К чорту абстракции, Айк! — сердито сказал Джойс. — Раньше за тобою не водилось такого греха.
— Когда уезжаешь с родины, — медленно, с оттенком грусти проговорил Стил, — всё, что осталось там, начинает казаться немного лучше…
— Верёвка, приготовленная Миллсом, не кажется мне отсюда шёлковым галстуком…
Стил поморщился: негр был прав.
Джойс принялся старательно скручивать папиросу. Но бумага не слушалась его пальцев. Провозившись несколько времени, негр с досадой отшвырнул бумагу вместе с табаком.
— Передайте мне чай, ребята, — сказал он и налил себе в ту же банку, из которой только что пил Фу Би-чен, так как второй в блиндаже не было.
— Нужно всё-таки покончить с этой мельницей, командир, — сказал он Фу Би-чену.
Тот ответил молчаливым кивком.
— Иначе они рано или поздно покончат с нами.
Командир снова кивнул головой.
— Если у них будет этот наблюдательный пункт, — заметил Стил.
— Его у них не будет, — тихо, но очень уверенно проговорил Фу Би-чен.
Все вопросительно на него уставились.
— У вас нет ни одного снаряда, чтобы дотянуться до мельницы, — сказал Чэн.
— Но у меня есть руки, — и Фу Би-чен протянул над столом узкие кисти рук с длинными, тонкими, как у женщины, пальцами.
Стил покачал головой:
— Оружие не из сильных.
— Самое сильное на свете, — спокойно возразил Фу Би-чен.
Обстрел окончился. Все вернулись в штабную фанзу.
Чэн достал здоровой рукой часы и показал их Фу Би-чену:
— Мельника до сих пор нет.
— Его допрашивают в трибунале.
Джойс усмехнулся:
— Небось, чувствует, что его голова болтается на ниточке…
Командир строго посмотрел на него.
— Почему? Если он хороший человек…
— А если нет?
— Все равно его сначала приведут ко мне. — И Фу Би-чен вытянул руку, чтобы посмотреть на часы. — Минут через десять он будет здесь.
Хотя это было сказано без всякого нажима, все поняли, что так оно и будет: железные порядки, введённые командиром отряда, знали не только те, кто прошёл с ним все двадцать тысяч ли похода.
Циновка над входом шевельнулась.
— Я доставил арестованного, командир, — проговорил солдат, просовывая голову в фанзу.
Движением руки командир отпустил конвойного и внимательно всмотрелся в перебежчика. Это был высокий шансиец с рябым длинным лицом. Повидимому, ему было жарко — ватная куртка была распахнута на груди. Куртка эта была необыкновенно стара и совершенно изорвана. Из многочисленных прорех клочьями торчала грязная вата. Мельник был так зловеще худ, что его лопатки выпирали даже из-под ватника.
Мельник насторожённо, исподлобья оглядел сидящих. Глаза его были полуприкрыты воспалёнными красными веками. Все лицо казалось неопрятным и колючим, как старая щётка. Почти чёрная от загара шея была похожа на свилеватое полено, побывавшее в огне. Кадык выдавался острым сучком.
Говорил мельник то неохотно, робко, то вдруг начинал торопиться, точно боясь, что ему не дадут досказать. При этом кадык его под распахнутым воротом ватника ходил быстро-быстро.
— Зачем вы пришли к нам? — спросил Фу Би-чен.
Не поднимая глаз, мельник негромко ответил:
— Если вы не верите мне, прикажите убить меня.
— Зачем же мне убивать вас?
— Все генералы убивают нас.
— Вы же знаете — тут ваши друзья.
Напрасно подождав ответа, Фу Би-чен спросил:
— Ведь вы пришли к нам как друг, не правда ли?
Мельник молча обернулся спиною к сидящим. Все увидели, что руки его связаны у локтей.
Фу Би-чен перегнулся через стол и разрезал верёвку.
В фанзе долго царило молчание. Наконец Фу Би-чен поднял взгляд на мельника:
— Ну?
— Что же мне сказать человеку, который и так знает все?
— Вы не у японцев. Говорите, что есть на сердце.
— Не выжжено ли из сердца бедняка все, чем живёт человек?
— Разве нет у вас дома, где согревается самое холодное сердце?
— Дом мой — там! — мельник махнул рукой в пространство.
— Но в доме есть жена, разделяющая труд и горе бедного человека, — ласково проговорил Фу Би-чен.
— Да… в доме бедняка есть жена.
— И в доме есть дитя — надежда опустошённой души, — уверенно сказал Фу Би-чен.
Рябое лицо мельника впервые осветилось слабой улыбкой.
— Скоро два года как жена родила мне девочку — нежный цветок большой радости… — Мельник посмотрел на пальцы своих босых ног и проговорил почти про себя: — Она лепечет «мяу-мяу».
— Мяу-мяу?
— Мельница давно стоит. То, что собирают бедняки, они могут истолочь и в маленькой ступе…
— Ну, ну…
— Мы с женою работаем в поле. Дитя остаётся в доме с котёнком. От зверя наш цветок и научился своему первому слову: мяу-мяу…
Голова мельника упала на грудь, и улыбка сбежала с его лица. Оно снова стало тёмным и сухим, как кусок обгоревшего дерева.
Фу Би-чен подвинул мельнику табак. Шансиец не шевельнулся. Фу Би-чен вынул свою трубку и протянул ему.
Мельник опустился на корточки перед ящиком, служившим Фу Би-чену столом, и стал набивать трубку.
— Мяу-мяу! — повторил Фу Би-чен и улыбнулся. — Сердце ваше полно, как весенняя река. Разве вы пришли сюда не для того, чтобы защищать эту полноводную радость?
— Так говорят все генералы, господин, — со вздохом ответил мельник.
— Я не господин, а друг ваш и товарищ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127