— Сидеть, ждать у моря погоды мы не можем, да нам и не дадут. Ни министерство, ни Союз кинематографистов. Ты прав. Надо ехать… Прямо сейчас.
— И еще. Если командировка ничего не даст, завтра, к возвращению Терезы Жанзаковой, я тоже успею вернуться и встретить ее в Шереметьеве.
— Предупреди коллег в Ухте, что вылетаешь.
— Обязательно.
— А насчет денег, полученных Жанзаковым, постараемся завтра проверить.
Оставалось решить техническую сторону.
— Поздравляю. Полетишь с аэродрома Быково, — констатировал Сабодаш, обсудив вопрос с дежурными в Быкове и Шереметьеве.
— А в чем разница?
— Ан-24. Вместо двух часов будешь пилить пять.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Плюс со знаком минус
В Ухте стояло морозное утро.
Денисов приехал в куртке, продрог. У трапа, пока пассажиры покидали самолет, чтобы всем вместе следовать через летное поле, озяб окончательно.
— Товарищ Денисов из Москвы, — объявило радио, — вас просят подойти к справочной…
Встречающих было двое, оба в гражданском. Главной приметой их была неприметность. Денисов сразу узнал своих, хотя они и держались до последней минуты поодаль. Денисов и сам играл в эти игры.
Коллеги также быстро «просчитали» Денисова.
— Барчук, начальник отделения розыска.
— Шахов, старший опер.
— Денисов.
— Мы тут кое-что прихватили… — Вблизи начальник розыска выглядел моложе своего подчиненного, державшего в руке короткий, с искусственным воротником полушубок. — Примерить лучше прямо сейчас… — Барчук избежал официального «вы» и принятого между оперативными работниками «ты».
Денисов сбросил куртку, с ходу сунул руку в меховушку.
— Как?
— Совсем другое дело, можно ехать.
— Я рад.
В машине Барчук объяснил:
— Жена Сабира… — Начальник розыска называл актера как человек, хорошо с ним знакомый, — Овчинникова. После развода вернула свою фамилию, живет в Сосногорске…
— Вы не из Ухты?
— Сосногорский уголовный розыск. Раньше это тоже была Ухта, потом отсоединились.
— Далеко отсюда?
— Пустяки. Сорок километров. Дорога хорошая…
Водитель-милиционер резко, с места, взял старт.
— …Насколько все это серьезно с Сабиром? — Барчук сел рядом с Денисовым на второе сиденье; впереди, с шофером, устроился Шахов.
— Пока полная загадка для всех, кроме, как мне кажется, режиссера… Впечатление такое: вышел позвонить и не вернулся. Так, с книгой, которую читал по дороге, и исчез.
— А что режиссер?
— Забил тревогу в первые же часы.
— Странно.
Денисов вспомнил тетрадь с выдранными листами, обнаруженную в купе Жанзакова, конверт без адреса, заклеенный, потом вновь распечатанный; ничего не сказал. «Это мои трудности…»
— Деньги с ним были?
— Сейчас проверяют.
— Если были — все может обернуться другим. На месте виднее… — Барчук дал понять, что гость может приступить к вопросам, из-за которых прибыл.
— Жанзаков бывал здесь? — Денисов придвинулся, чтобы лучше видеть лицо собеседника.
— Сабир? В год по нескольку раз! Это было неожиданностью.
— Даже так?!
— Иа-за дочери.
— Любит?
— Не то слово. Обожает! Девчонка делает с ним что хочет. Скажет — «Останься!», он, мне кажется, останется.
— Сколько ей?
— Во втором классе. Еще в музыкальную ходит. В Сосногорске гостиниц нет, а музыкальных целых две.
— Сабир и из-за жены приезжает… — Старший оперуполномоченный обернулся. Он оказался немолодым, рыжеватым, крупный лоб блестел, как в жару. — Хотя она и бывшая. Смекаешь?
Денисов кивнул.
— Она работает?
— В леспромхозе «Сосногорский» экономистом.
— Училась в Москве?
— В Ленинграде, в Лесотехнической академии.
— Мне придется ее допросить.
— Она, наверное, уже ждет, я предупредил.
Шахов говорил чисто, но в разговоре словно пользовался другими лицевыми мышцами, как бывает, когда говорят на чужом языке.
«Местный… — Денисов с интересом взглянул на него. — Из народа коми…»
Города он не увидел. Дома как-то сразу расступились, теперь вокруг было только белесое небо и белый, застрявший наполовину в снегу лес. На больших скоростях по дороге навстречу проносились машины.
Тайга…
— Настоящая тайга километров за пятнадцать отсюда… — Словно уловив короткую внезапную мысль гостя, сказал Шахов. Добавил жестко:
— Мы называем ее «парма»! Хорошие места. Если бы мне, к примеру, предложили в Москве квартиру на Арбате или в Крылатском, я бы все равно не уехал.
— Овчинникова была этой зимой в Москве?
— Шахов кивнул:
Была. Очень недолго. Один или два дня. С отчетом.
— Встречалась с Жанзаковым?
— Этого не знаю.
— А позавчера? Ее видели в Сосногорске?
— Понимаю, — старший опер отер вспотевший лоб платком. — Может, для кого-то это и сгодится как версия… Но мы-то знаем, — он показал на Барчука. — Сабиру от жены ничего не грозило. Она — другой человек. Поговоришь — убедишься… — Шахов первый раз перешел на «ты».
— Жанзаков раньше здесь жил?
— Сейчас расскажу их историю… — Начальник розыска перехватил инициативу. — Они окончили школу в Сосновке. Тут рядом. Поженились. У Зинаиды тогда еще жили родители, вообще-то она коренная москвичка, дочь бывших высланных. Родители Сабира еще раньше отсюда уехали, после реабилитации. Отец его работал в 258-м строительно-монтажном поезде управления Печерстрой, потом с остальными детьми подался в Душанбе. Когда Сабир закончил ВГИК, начал работать, он несколько лет еще ездил сюда. Потом повстречался с другой. Короче, не вернулся…
— Овчинникова живет одна? Я не имею в виду дочь.
— Одна.
— Жанзаков помогает?
— Думаю, да, — Шахов обернулся. — У Зинаиды Андреевны дубленка, и у девочки шубка. Скорее всего Сабир и привез.
— Где он обычно останавливается?
— В общежитии ПМК, куда мы едем. Иногда у жены.
— Там квартира?
— Частный дом. Зимой в этот раз он у нее останавливался… — Старший опер, как и положено, был более осведомлен. — Быстро приехал и быстро уехал… Я его и не видел.
— Что-нибудь с дочерью?
— Сама болела. Зинаида.
— Серьезное?
— На нервной почве. В детстве не получила необходимого. Авитаминоз, вегетативная дистония. Сейчас это у многих.
Денисов подумал:
«Обе отлучки актера во время съемок, о которых рассказывал режиссер, могут быть связаны не с родителями Жанзакова в Душанбе, а с его бывшей женой в Сосногорске…»
— Когда Жанзаков приезжал в последний раз? В феврале?
— В феврале. Он не ошибся.
— Приезжает обычно один?
— Один, но и с друзьями бывал тоже. — Барчук закурил.
— Кроме семьи, он посещает кого-нибудь еще в Сосногорске?
— А как же? У него здесь полно друзей, однокашников! В Ухте! И у нас в отделе. Мне пластмассовые наручники привез…
— Когда из Малайзии приехал… — вставил Шахов.
— Из Вьетнама. Еще фокус показал… — Начальник розыска достал спичечный коробок, укрепил на ладони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— И еще. Если командировка ничего не даст, завтра, к возвращению Терезы Жанзаковой, я тоже успею вернуться и встретить ее в Шереметьеве.
— Предупреди коллег в Ухте, что вылетаешь.
— Обязательно.
— А насчет денег, полученных Жанзаковым, постараемся завтра проверить.
Оставалось решить техническую сторону.
— Поздравляю. Полетишь с аэродрома Быково, — констатировал Сабодаш, обсудив вопрос с дежурными в Быкове и Шереметьеве.
— А в чем разница?
— Ан-24. Вместо двух часов будешь пилить пять.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Плюс со знаком минус
В Ухте стояло морозное утро.
Денисов приехал в куртке, продрог. У трапа, пока пассажиры покидали самолет, чтобы всем вместе следовать через летное поле, озяб окончательно.
— Товарищ Денисов из Москвы, — объявило радио, — вас просят подойти к справочной…
Встречающих было двое, оба в гражданском. Главной приметой их была неприметность. Денисов сразу узнал своих, хотя они и держались до последней минуты поодаль. Денисов и сам играл в эти игры.
Коллеги также быстро «просчитали» Денисова.
— Барчук, начальник отделения розыска.
— Шахов, старший опер.
— Денисов.
— Мы тут кое-что прихватили… — Вблизи начальник розыска выглядел моложе своего подчиненного, державшего в руке короткий, с искусственным воротником полушубок. — Примерить лучше прямо сейчас… — Барчук избежал официального «вы» и принятого между оперативными работниками «ты».
Денисов сбросил куртку, с ходу сунул руку в меховушку.
— Как?
— Совсем другое дело, можно ехать.
— Я рад.
В машине Барчук объяснил:
— Жена Сабира… — Начальник розыска называл актера как человек, хорошо с ним знакомый, — Овчинникова. После развода вернула свою фамилию, живет в Сосногорске…
— Вы не из Ухты?
— Сосногорский уголовный розыск. Раньше это тоже была Ухта, потом отсоединились.
— Далеко отсюда?
— Пустяки. Сорок километров. Дорога хорошая…
Водитель-милиционер резко, с места, взял старт.
— …Насколько все это серьезно с Сабиром? — Барчук сел рядом с Денисовым на второе сиденье; впереди, с шофером, устроился Шахов.
— Пока полная загадка для всех, кроме, как мне кажется, режиссера… Впечатление такое: вышел позвонить и не вернулся. Так, с книгой, которую читал по дороге, и исчез.
— А что режиссер?
— Забил тревогу в первые же часы.
— Странно.
Денисов вспомнил тетрадь с выдранными листами, обнаруженную в купе Жанзакова, конверт без адреса, заклеенный, потом вновь распечатанный; ничего не сказал. «Это мои трудности…»
— Деньги с ним были?
— Сейчас проверяют.
— Если были — все может обернуться другим. На месте виднее… — Барчук дал понять, что гость может приступить к вопросам, из-за которых прибыл.
— Жанзаков бывал здесь? — Денисов придвинулся, чтобы лучше видеть лицо собеседника.
— Сабир? В год по нескольку раз! Это было неожиданностью.
— Даже так?!
— Иа-за дочери.
— Любит?
— Не то слово. Обожает! Девчонка делает с ним что хочет. Скажет — «Останься!», он, мне кажется, останется.
— Сколько ей?
— Во втором классе. Еще в музыкальную ходит. В Сосногорске гостиниц нет, а музыкальных целых две.
— Сабир и из-за жены приезжает… — Старший оперуполномоченный обернулся. Он оказался немолодым, рыжеватым, крупный лоб блестел, как в жару. — Хотя она и бывшая. Смекаешь?
Денисов кивнул.
— Она работает?
— В леспромхозе «Сосногорский» экономистом.
— Училась в Москве?
— В Ленинграде, в Лесотехнической академии.
— Мне придется ее допросить.
— Она, наверное, уже ждет, я предупредил.
Шахов говорил чисто, но в разговоре словно пользовался другими лицевыми мышцами, как бывает, когда говорят на чужом языке.
«Местный… — Денисов с интересом взглянул на него. — Из народа коми…»
Города он не увидел. Дома как-то сразу расступились, теперь вокруг было только белесое небо и белый, застрявший наполовину в снегу лес. На больших скоростях по дороге навстречу проносились машины.
Тайга…
— Настоящая тайга километров за пятнадцать отсюда… — Словно уловив короткую внезапную мысль гостя, сказал Шахов. Добавил жестко:
— Мы называем ее «парма»! Хорошие места. Если бы мне, к примеру, предложили в Москве квартиру на Арбате или в Крылатском, я бы все равно не уехал.
— Овчинникова была этой зимой в Москве?
— Шахов кивнул:
Была. Очень недолго. Один или два дня. С отчетом.
— Встречалась с Жанзаковым?
— Этого не знаю.
— А позавчера? Ее видели в Сосногорске?
— Понимаю, — старший опер отер вспотевший лоб платком. — Может, для кого-то это и сгодится как версия… Но мы-то знаем, — он показал на Барчука. — Сабиру от жены ничего не грозило. Она — другой человек. Поговоришь — убедишься… — Шахов первый раз перешел на «ты».
— Жанзаков раньше здесь жил?
— Сейчас расскажу их историю… — Начальник розыска перехватил инициативу. — Они окончили школу в Сосновке. Тут рядом. Поженились. У Зинаиды тогда еще жили родители, вообще-то она коренная москвичка, дочь бывших высланных. Родители Сабира еще раньше отсюда уехали, после реабилитации. Отец его работал в 258-м строительно-монтажном поезде управления Печерстрой, потом с остальными детьми подался в Душанбе. Когда Сабир закончил ВГИК, начал работать, он несколько лет еще ездил сюда. Потом повстречался с другой. Короче, не вернулся…
— Овчинникова живет одна? Я не имею в виду дочь.
— Одна.
— Жанзаков помогает?
— Думаю, да, — Шахов обернулся. — У Зинаиды Андреевны дубленка, и у девочки шубка. Скорее всего Сабир и привез.
— Где он обычно останавливается?
— В общежитии ПМК, куда мы едем. Иногда у жены.
— Там квартира?
— Частный дом. Зимой в этот раз он у нее останавливался… — Старший опер, как и положено, был более осведомлен. — Быстро приехал и быстро уехал… Я его и не видел.
— Что-нибудь с дочерью?
— Сама болела. Зинаида.
— Серьезное?
— На нервной почве. В детстве не получила необходимого. Авитаминоз, вегетативная дистония. Сейчас это у многих.
Денисов подумал:
«Обе отлучки актера во время съемок, о которых рассказывал режиссер, могут быть связаны не с родителями Жанзакова в Душанбе, а с его бывшей женой в Сосногорске…»
— Когда Жанзаков приезжал в последний раз? В феврале?
— В феврале. Он не ошибся.
— Приезжает обычно один?
— Один, но и с друзьями бывал тоже. — Барчук закурил.
— Кроме семьи, он посещает кого-нибудь еще в Сосногорске?
— А как же? У него здесь полно друзей, однокашников! В Ухте! И у нас в отделе. Мне пластмассовые наручники привез…
— Когда из Малайзии приехал… — вставил Шахов.
— Из Вьетнама. Еще фокус показал… — Начальник розыска достал спичечный коробок, укрепил на ладони.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44