Сам Хьюберт Крофт считал, что выглядит просто великолепно: в обтягивающих черных шелковых брюках и белой, с оборками, мексиканской рубашке. Но он тоже был чрезвычайно удивлен, увидев Инес. Удивлен и разозлен, несмотря на то, что она в точности исполняла все его указания. Шесть или семь раз он приказывал ей склонить Джулиана к выбору нужного ему варианта сцены, и ей всегда удавалось сделать это.
Хьюберт испытывал наслаждение от того, что она больна и, без сомнения, страдает от страха за ребенка. Так ей и надо, этой проститутке, убийце. В последнее время он выбросил ее из головы, сосредоточив все внимание на съемках фильма и контактах со студией, сообщая им все, что происходит.
И вот она здесь, воплощение элегантности, как будто сошедшая со страниц журнала мод, под руку со своим знаменитым женихом, и улыбающаяся так очаровательно, словно получила драгоценный подарок! Стоя на террасе, он наблюдал за прекрасной хладнокровной Инес, и его губы сложились в злобную гримасу. Она, естественно, получила посланные им фотографии. Это была лишь маленькая шутка, чтобы заставить ее побольше страдать теперь, когда она вынуждена день за днем проводить в постели. Ясно, что шутка не достигла цели, потому что Инес вся светилась, выглядела беззаботно и смотрела на Джулиана, как будто он ее Ромео, а она - Джульетта. Ему хотелось стереть с ее лица эту улыбку. О, как он хотел причинить боль этой женщине, которой почти удалось покончить с ним. Он провел пальцем по шраму, который начал чесаться. Но ничего, еще не поздно, совсем не поздно. До конца съемок осталась неделя, достаточно времени, чтобы мадмуазель Инес Джиллар сполна получила то, чего заслуживала.
Рамона тоже была встревожена. Она испытывала суеверный страх от того, что за ее столом сидело тринадцать человек, так как сэр Криспин привел с собой своего друга Тони, который неожиданно прилетел из Лондона. Ей оставалось только постучать по дереву и, молясь Деве Марии, нервно вертеть в руках ожерелье, сделанное из золотых и янтарных бусинок. Вечером с присущим ей вниманием она рассадила гостей. Ей помогала Агата, которая хорошо относилась к ней и была полезна во многих отношениях. Рамона была довольна тем, что может помочь этой робкой женщине выйти из своей раковины.
Рамона удалилась в зимнюю столовую, где роскошный стол, накрытый на двенадцать человек, сверкал серебром и хрусталем. В отполированных до зеркального блеска подставках для блюд отражались белые лилии и тепличные розы, которые специальным рейсом были доставлены на ее личном самолете сегодня утром из Мехико. Тринадцать человек за столом. Черт, черт, черт. Ей не хотелось тревожиться по пустякам, но она чувствовала, что это ужасное знамение. Она приказала дворецкому поставить еще один прибор и после нескольких искусных перестановок убедила себя, что все будет нормально. Она очень надеялась, что никто из гостей не заметит плохую примету.
Ужин удался, и никто не обратил внимания на плохо скрываемую угрюмость Доминик. Устрицы были очень вкусными, некоторые гости попросили еще, а жареные куропатки, доставленные из Англии, вызвали всеобщее восхищение.
- Я хочу произнести тост, - сказал Ник, поднимая бокал с марочным «Крагом». - В честь нашей юной звезды. С днем рождения, Доминик, мы все любим тебя, дорогая.
Сегодня вечером Доминик, надув губки, сумела уговорить его прийти к Рамоне. Он не смог отказать ей.
Инес поморщилась, когда все подняли бокалы за Доминик. Затем ввезли огромный розовый торт, сверкающий огоньками семнадцати длинных свечей. Доминик аккуратно разрезала его, раскрасневшись от возбуждения и позируя фотографам из «Лук» и «Фотоплей». Она взглянула на Джулиана, который прохладно улыбнулся ей в ответ.
Напыщенный Хьюберт Крофт произнес речь своим каркающим голосом, затем сэр Криспин сказал несколько забавных, тщательно отрепетированных фраз, и, наконец, после долгих просьб, Джулиана уговорили сказать пару слов. Он встал. Никто за столом не упустил пикантности этой ситуации: Джулиан и две его любовницы, обе ловят каждое его слово. После того как он закончил свой короткий и простой тост, стараясь не встречаться с жалким взглядом Доминик, воцарилась внезапная тишина. Чтобы разрядить обстановку, Ирвинг Франкович решил «выйти на сцену».
- За юную актрису, очаровательную, талантливую и привлекательную не по годам, - начал он. - Мы все восхищены…
Внезапно приступ боли исказил его лицо, он вздрогнул и тяжело опустился на стул, его лицо стало пепельно-серым.
- Прошу прощения, но я чувствую себя не очень хорошо, - прохрипел он. К нему сразу же бросилась Шерли.
Внезапно Инес тоже почувствовала приступ слабости, у нее возникло ужасное ощущение, что если она немедленно не встанет из-за стола, то потом не будет знать, куда деться со стыда.
Ребенок, о, мой ребенок, подумала она, почувствовав под ложечкой знакомое и мучительное ощущение пустоты. Она умоляюще взглянула на Джулиана, пораженного ее бледностью. Проклятие! Он говорил, что ей не следует выходить, но она убедила его, что доктор разрешил. Теперь она стала белой как мел и была на грани обморока. Джулиан попытался помочь ей выйти из комнаты, но тут раздался пронзительный крик Шерли Франкович, которая увидела, как ее муж тяжело упал на стол. Его лысая голова с грохотом рухнула на лиможское блюдо с праздничным тортом. За столом возникло всеобщее смятение: гости с позеленевшими лицами вскакивали со своих мест и бросались в ванную, некоторые из них со стонами падали на пол.
Рамона была в панике.
- Боже, что происходит? - крикнула она пораженному дворецкому, который, казалось, не мог даже двинуться с места. Случилось именно то, чего она так боялась. Проклятие числа тринадцать сбылось!
- Ради Бога, вызовите доктора, - прокричал Ник, чувствуя, что не может справиться с накатившей на него волной слабости. - Вызовите «скорую помощь»!
Ошеломленный дворецкий и официанты застыли от ужаса, как будто малейшее движение могло заразить их этой ужасной болезнью.
- Нас всех отравили!
Инес не помнила ни своего обморока, ни дороги в больницу, ни перелета в Мехико на самолете Рамоны, ни длительной, сложной и опасной операции, которую провели, чтобы спасти ее жизнь.
Только через несколько дней Инес окончательно пришла в себя. Она увидела узкую белую комнату, трубки и шприцы, соединенные с капельницами, и бледного, обезумевшего от горя Джулиана, стоявшего у ее кровати.
- Дорогая, моя дорогая, - тихо вскрикнул он, нежно целуя ее руки и лицо. Затем он стал на колени и прикоснулся своими теплыми и спокойными руками к ее лицу, глядя на нее с изумлением, печалью и любовью. - Я думал, что потерял тебя, мой ангел. Я думал, ты навсегда покинула меня. - Его утомленные глаза были полны слез, и Инес увидела, какое у него изможденное лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125