Но вы поторопитесь. Пятьдесят песо надолго не хватит.
— Нате, возьмите мое пальто, — сказала Беатриса. Она накинула его на плечи девушке, на которой, правда, теперь уже было два чулка, но больше ничего.
Девушка сказала:
— Но я хочу остаться.
Мужчина шлепнул ее по заду и подтолкнул к двери.
— Ты же взяла деньги, — сказал он. — Ступай с ним.
Он выпроводил их в тесный, вонючий клозет, а оттуда через окно на улицу. Полицейский, стоявший на страже возле театра, демонстративно смотрел в другую сторону. Один из сутенеров свистнул и ткнул пальцем в машину Уормолда. Девушка сказала снова:
— Я хочу остаться, — но Беатриса толкнула ее на заднее сиденье и села рядом с ней. — Я буду кричать, — предупредила девушка и высунулась в окно.
— Не будьте дурой, — сказала Беатриса, втаскивая ее обратно в машину.
Уормолд включил мотор.
Девушка крикнула, но больше из чувства долга. Полицейский отвернулся. Пятьдесят песо, видно, еще действовали. Они свернули направо и поехали по набережной. Ни одна машина их не преследовала. Все прошло очень гладко. Теперь, когда судьба ее была решена, девушка из скромности запахнула пальто и удобно откинулась на подушки. Она сказала:
— Hay mucha corriente .
— Что она говорит?
— Жалуется на сквозняк, — сказал Уормолд.
— Не очень-то благодарная девица. А где ее сестра?
— Уехала с директором почт и телеграфа в Сьенфуэгос. Я, конечно, мог бы ее отвезти и туда. К завтраку мы бы добрались. Но как быть с Милли?
— И не только с Милли. Вы забыли о профессоре Санчесе.
— Ей-богу, этот ваш профессор никуда не денется.
— Кто бы они ни были, но они не зевают.
— А почем я знаю, где живет профессор.
— Я знаю. Я нашла его адрес в списках Загородного клуба.
— Отвезите эту девушку и ждите меня дома.
Они выехали на Приморский бульвар.
— Сверните отсюда налево, — сказала Беатриса.
— Я завезу вас домой.
— Лучше всем держаться вместе.
— А Милли…
— Ее-то ведь нечего впутывать в это дело!
Уормолд нехотя свернул налево.
— Куда теперь?
— В Ведадо, — сказала Беатриса.
Впереди небоскребы нового города блестели в лунном свете, как сосульки. В небе было отпечатано «Г.Г.» — словно монограмма на карманах пижамы Готорна; но и эта монограмма не была королевской: она рекламировала мистера Гилтона. Ветер покачивал машину, морские брызги перелетали через дорогу и оседали на стекле автомобиля. У знойной ночи был соленый привкус. Уормолд свернул с набережной. Девушка сказала:
— Hace demasiado calor .
— А что она теперь говорит?
— Что ей слишком жарко.
— Капризная девица, — сказала Беатриса. — Пожалуй, опустите опять стекло.
— А если она заорет?
— Дайте ей по физиономии.
Они ехали по новому кварталу Ведадо, мимо белоснежных домов богачей. Чем богаче человек, тем меньше в доме этажей. Только миллионер мог построить себе одноэтажную виллу на участке, где уместился бы небоскреб. Когда Беатриса опустила стекло, донесся запах цветов. Она остановила его возле калитки в высокой белой стене. Она сказала:
— Я вижу свет в патио. Пока все спокойно. Идите, я постерегу ваш драгоценный кусочек плоти.
— Этот Санчес, кажется, слишком богат для профессора.
— Ну, не слишком, если все-таки берет у вас деньги, как вы пишете в ваших отчетах.
Уормолд сказал:
— Обождите несколько минут. Не уезжайте.
— За кого вы меня принимаете? Но вы все-таки поторапливайтесь. Пока что они выбили только одного из трех, если не считать, конечно, прямого попадания.
Он толкнул кованую решетчатую калитку. Она не была заперта. Идиотское положение! Как он объяснит свой приход?
«Вы — мой агент, хотя этого и не подозреваете. Вам грозит опасность. Вы должны спрятаться». Он ведь даже не знал, какие науки преподает этот профессор.
Он прошел между двумя пальмами ко второй решетке, за ней виднелся небольшой патио, где горел свет. Тихонько играл патефон, и две высокие фигуры молча вертелись, прижавшись щекой к щеке. Когда он, прихрамывая, шел по дорожке, зазвенел звонок. Танцоры замерли, один из них двинулся к нему навстречу.
— Кто там?
— Профессор Санчес?
— Да.
Они встретились в той части патио, которая была освещена. На профессоре был белый фрак, волосы тоже были белые, небритый подбородок оброс белой щетиной, а в руке он держал пистолет, направленный прямо на Уормолда. Уормолд заметил, что женщина за его спиной очень молоденькая и очень хорошенькая. Она нагнулась и остановила патефон.
— Извините, что я беспокою вас в такой час, — сказал Уормолд.
Он понятия не имел, с чего начать, и чувствовал себя неуютно под наведенным на него дулом пистолета. Профессорам незачем носить оружие.
— Простите, но я что-то не припомню вашего лица.
Профессор разговаривал вежливо и целился Уормолду прямо в живот.
— Вы и не можете его помнить. Если у вас нет пылесоса.
— Пылесоса? Наверно, есть. А что? Это может знать только моя жена.
Молодая женщина подошла к ним, она была в чулках. Ее туфли стояли возле патефона, как две мышеловки.
— Что ему нужно? — спросила она неприветливо.
— Простите, что побеспокоил вас, сеньора Санчес.
— Объясни ему, что я вовсе не сеньора Санчес, — сказала молодая женщина.
— Он говорит, что имеет какое-то отношение к пылесосам, — сказал профессор. — Как ты думаешь, Мария перед отъездом могла…
— Но почему он пришел сюда ночью?
— Прошу извинить, — сказал профессор, слегка смутившись, — но это и в самом деле не совсем обычное время. — Он чуть-чуть отвел пистолет в сторону. — Ночью, как правило, не ждешь посетителей…
— Однако вы их как будто ждали.
— Ах, это… Ну, осторожность никогда не мешает. У меня несколько первоклассных картин Ренуара.
— Очень ему нужны твои картины. Его послала Мария. Вы шпион? — с яростью накинулась на Уормолда женщина.
— В известном смысле да.
Молодая женщина принялась стонать и бить себя кулаками по узким, стройным бедрам. Ее браслеты звенели и поблескивали в полутьме.
— Ну не надо, детка, умоляю тебя, не надо! Сейчас все разъяснится.
— Она завидует нашему счастью, — сказала молодая женщина. — Сначала подослала к нам кардинала, а теперь вот этого… Вы священник? — спросила она.
— Детка, ну какой же он священник! Посмотри, как он одет.
— Ты, может, и профессор сравнительной педагогики, — сказала молодая женщина, — но тебя обведет вокруг пальца кто хочет. Вы — священник? — повторила она.
— Нет.
— А кто же вы?
— Если говорить точно, я продаю пылесосы.
— Но вы сами сказали, что вы шпион!
— Ну да, конечно, в известном смысле…
— Зачем вы сюда пришли?
— Предупредить об опасности.
Из горла молодой женщины вырвался какой-то странный, протяжный вой.
— Видишь, — сказала она профессору, — она нам угрожает. Сперва прислала кардинала, а теперь этого…
— Кардинал старался выполнить свой христианский долг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Нате, возьмите мое пальто, — сказала Беатриса. Она накинула его на плечи девушке, на которой, правда, теперь уже было два чулка, но больше ничего.
Девушка сказала:
— Но я хочу остаться.
Мужчина шлепнул ее по заду и подтолкнул к двери.
— Ты же взяла деньги, — сказал он. — Ступай с ним.
Он выпроводил их в тесный, вонючий клозет, а оттуда через окно на улицу. Полицейский, стоявший на страже возле театра, демонстративно смотрел в другую сторону. Один из сутенеров свистнул и ткнул пальцем в машину Уормолда. Девушка сказала снова:
— Я хочу остаться, — но Беатриса толкнула ее на заднее сиденье и села рядом с ней. — Я буду кричать, — предупредила девушка и высунулась в окно.
— Не будьте дурой, — сказала Беатриса, втаскивая ее обратно в машину.
Уормолд включил мотор.
Девушка крикнула, но больше из чувства долга. Полицейский отвернулся. Пятьдесят песо, видно, еще действовали. Они свернули направо и поехали по набережной. Ни одна машина их не преследовала. Все прошло очень гладко. Теперь, когда судьба ее была решена, девушка из скромности запахнула пальто и удобно откинулась на подушки. Она сказала:
— Hay mucha corriente .
— Что она говорит?
— Жалуется на сквозняк, — сказал Уормолд.
— Не очень-то благодарная девица. А где ее сестра?
— Уехала с директором почт и телеграфа в Сьенфуэгос. Я, конечно, мог бы ее отвезти и туда. К завтраку мы бы добрались. Но как быть с Милли?
— И не только с Милли. Вы забыли о профессоре Санчесе.
— Ей-богу, этот ваш профессор никуда не денется.
— Кто бы они ни были, но они не зевают.
— А почем я знаю, где живет профессор.
— Я знаю. Я нашла его адрес в списках Загородного клуба.
— Отвезите эту девушку и ждите меня дома.
Они выехали на Приморский бульвар.
— Сверните отсюда налево, — сказала Беатриса.
— Я завезу вас домой.
— Лучше всем держаться вместе.
— А Милли…
— Ее-то ведь нечего впутывать в это дело!
Уормолд нехотя свернул налево.
— Куда теперь?
— В Ведадо, — сказала Беатриса.
Впереди небоскребы нового города блестели в лунном свете, как сосульки. В небе было отпечатано «Г.Г.» — словно монограмма на карманах пижамы Готорна; но и эта монограмма не была королевской: она рекламировала мистера Гилтона. Ветер покачивал машину, морские брызги перелетали через дорогу и оседали на стекле автомобиля. У знойной ночи был соленый привкус. Уормолд свернул с набережной. Девушка сказала:
— Hace demasiado calor .
— А что она теперь говорит?
— Что ей слишком жарко.
— Капризная девица, — сказала Беатриса. — Пожалуй, опустите опять стекло.
— А если она заорет?
— Дайте ей по физиономии.
Они ехали по новому кварталу Ведадо, мимо белоснежных домов богачей. Чем богаче человек, тем меньше в доме этажей. Только миллионер мог построить себе одноэтажную виллу на участке, где уместился бы небоскреб. Когда Беатриса опустила стекло, донесся запах цветов. Она остановила его возле калитки в высокой белой стене. Она сказала:
— Я вижу свет в патио. Пока все спокойно. Идите, я постерегу ваш драгоценный кусочек плоти.
— Этот Санчес, кажется, слишком богат для профессора.
— Ну, не слишком, если все-таки берет у вас деньги, как вы пишете в ваших отчетах.
Уормолд сказал:
— Обождите несколько минут. Не уезжайте.
— За кого вы меня принимаете? Но вы все-таки поторапливайтесь. Пока что они выбили только одного из трех, если не считать, конечно, прямого попадания.
Он толкнул кованую решетчатую калитку. Она не была заперта. Идиотское положение! Как он объяснит свой приход?
«Вы — мой агент, хотя этого и не подозреваете. Вам грозит опасность. Вы должны спрятаться». Он ведь даже не знал, какие науки преподает этот профессор.
Он прошел между двумя пальмами ко второй решетке, за ней виднелся небольшой патио, где горел свет. Тихонько играл патефон, и две высокие фигуры молча вертелись, прижавшись щекой к щеке. Когда он, прихрамывая, шел по дорожке, зазвенел звонок. Танцоры замерли, один из них двинулся к нему навстречу.
— Кто там?
— Профессор Санчес?
— Да.
Они встретились в той части патио, которая была освещена. На профессоре был белый фрак, волосы тоже были белые, небритый подбородок оброс белой щетиной, а в руке он держал пистолет, направленный прямо на Уормолда. Уормолд заметил, что женщина за его спиной очень молоденькая и очень хорошенькая. Она нагнулась и остановила патефон.
— Извините, что я беспокою вас в такой час, — сказал Уормолд.
Он понятия не имел, с чего начать, и чувствовал себя неуютно под наведенным на него дулом пистолета. Профессорам незачем носить оружие.
— Простите, но я что-то не припомню вашего лица.
Профессор разговаривал вежливо и целился Уормолду прямо в живот.
— Вы и не можете его помнить. Если у вас нет пылесоса.
— Пылесоса? Наверно, есть. А что? Это может знать только моя жена.
Молодая женщина подошла к ним, она была в чулках. Ее туфли стояли возле патефона, как две мышеловки.
— Что ему нужно? — спросила она неприветливо.
— Простите, что побеспокоил вас, сеньора Санчес.
— Объясни ему, что я вовсе не сеньора Санчес, — сказала молодая женщина.
— Он говорит, что имеет какое-то отношение к пылесосам, — сказал профессор. — Как ты думаешь, Мария перед отъездом могла…
— Но почему он пришел сюда ночью?
— Прошу извинить, — сказал профессор, слегка смутившись, — но это и в самом деле не совсем обычное время. — Он чуть-чуть отвел пистолет в сторону. — Ночью, как правило, не ждешь посетителей…
— Однако вы их как будто ждали.
— Ах, это… Ну, осторожность никогда не мешает. У меня несколько первоклассных картин Ренуара.
— Очень ему нужны твои картины. Его послала Мария. Вы шпион? — с яростью накинулась на Уормолда женщина.
— В известном смысле да.
Молодая женщина принялась стонать и бить себя кулаками по узким, стройным бедрам. Ее браслеты звенели и поблескивали в полутьме.
— Ну не надо, детка, умоляю тебя, не надо! Сейчас все разъяснится.
— Она завидует нашему счастью, — сказала молодая женщина. — Сначала подослала к нам кардинала, а теперь вот этого… Вы священник? — спросила она.
— Детка, ну какой же он священник! Посмотри, как он одет.
— Ты, может, и профессор сравнительной педагогики, — сказала молодая женщина, — но тебя обведет вокруг пальца кто хочет. Вы — священник? — повторила она.
— Нет.
— А кто же вы?
— Если говорить точно, я продаю пылесосы.
— Но вы сами сказали, что вы шпион!
— Ну да, конечно, в известном смысле…
— Зачем вы сюда пришли?
— Предупредить об опасности.
Из горла молодой женщины вырвался какой-то странный, протяжный вой.
— Видишь, — сказала она профессору, — она нам угрожает. Сперва прислала кардинала, а теперь этого…
— Кардинал старался выполнить свой христианский долг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54