Свое первое распоряжение Ла Гардиа провопил, стуча толстым коротким пальцем по массивному столу:
- Арестуйте немедленно всех этих мерзавцев… Ему отвечали, что сделать это не так-то просто.
- Найдите мне хорошего начальника службы расследования и арестуйте всех этих подонков… И не старайтесь пользоваться только законными средствами.
Множеству руководителей полицейских подразделений пришлось принять это к сведению. Ла Гардиа, которого немедленно прозвали Фиорелло («У этого типа кличка, как у крали», - ворчал Лучиано), требовал, чтобы ему добыли шкуры Фрэнка Костелло и его компаньона Фрэнка Эриксона. Почти ежедневно он обращался по радио с призывами. Слова: «Надо избавить город от этих паразитов» - стали его девизом.
Лейтенант Маклоглин, которому поручили эту трудноосуществимую миссию, рассказывал о своих столкновениях с этими господами, которых для начала надо было выселить из «Уолдорф Астория», чтобы заставить их забеспокоиться:
- Сначала я разговаривал с ними вежливо. Это тут же подействовало на Эриксона. С тех пор я его ни разу не видел. С Костелло все обстояло иначе, он продолжал появляться ежедневно. Каждый раз я ему ясно говорил: «Послушайте, вы же знаете, что у меня приказ. Вы не должны больше приходить сюда» Это не имело никакого эффекта. Глядя на меня, он отвечал без всякого смущения: «Завтра вы меня больше не увидите». Этот маленький спектакль повторялся некоторое время. Каждый день он меня заверял, что завтра его не будет, но опять был там. Однажды я не выдержал: «Слушай, мерзавец, если я еще раз увижу твою поганую рожу, ты свое получишь. Я тебе сказал, чтобы тебя здесь больше не видели». Он продолжал стоять с невозмутимым видом. Все-таки я в то время был неопытным юнцом, тогда как он уже успел стать большим заправилой. Он ограничился тем, что посмотрел на меня, как обычно, и сказал, что завтра его здесь не будет. Двадцать четыре часа спустя, он вновь был там.
Фиорелло Ла Гардиа все пронзительнее выкрикивал свои проклятия. Наконец, доведенный до ярости, он предпринял прямую акцию против Костелло, главаря огромной армии «одноруких бандитов», как стали называть его игровые автоматы. «Однорукие бандиты», которых насчитывалось уже более двенадцати тысяч, продолжали совершенно безнаказанно выплевывать свои ментоловые конфетки в обмен на миллионы долларов. Все это делалось под прикрытием судебного решения, вынесенного судьей Верховного суда Селом Стронгом. Решение запрещало. сотрудникам полиции изымать безобидные автоматы, которые всего лишь раздавали ментоловые конфетки. Наглядный пример того, что «смазной банк», как это ни парадоксально, позволял наживаться и весьма респектабельным людям.
Поэтому, когда новый мэр Нью-Йорка отдал полиции распоряжение действовать, не обращая внимания на предписание судьи Стронга, граждане полагали, что дело ограничится болтовней и, более того, что это просто отвлекающий маневр.
Их ждал большой сюрприз.
Ла Гардиа собрал работников радио, хроники, прессы и перед остолбеневшими представителями средств информации напялил на свою голову пожарную каску и вооружился топором. Цветочек лично сломал с полдюжины «одноруких бандитов». Более сотни других, изъятых из различных мест, были сброшены в Ист-Ривер.
Не веря в происходящее, Фрэнк Костелло воскликнул:
- Ну и времена. Действительно сплошное беззаконие…
Костелло решил предпринять свои меры. Для начала он припрятал игровые автоматы на сумму более миллиона долларов в секретных хранилищах, оставшихся после «благословенных» времен бутлегерства. Затем отправился в Луизиану к своему старому приятелю Хью Лонгу, с тем чтобы сменить обстановку я бросить своих «одноруких бандитов» на завоевание новой империи. Уж на юге-то им раздолье! Именно в Иовом Орлеане появились самые первые симптомы существования мафии, каморры, а затем и «сицилийского союза». Впоследствии эти формы организованного гангстеризма еще более укрепились. Но это было ничто по сравнению с оригинальным режимом, установленным не менее оригинальным губернатором штата Луизиана.
Нелегко придется всякому, кто пожелает нарисовать точный портрет Хью Лонга. Он не скрывал своего крестьянского происхождения, но был принят тем не менее в высшем обществе, находившем особенно пикантным контраст между его неотесанностью и изысканностью их патрицианских жилищ. Закоренелый почитатель спиртного, он приводил в восторг трезвенников. Он решительно и публично заявил, что будет первым диктатором Соединенных Штатов и растопчет безвольную демократию, дабы раздать народу накопленное корпорациями добро. Его политическое кредо можно сформулировать в нескольких словах: «Я запрещу любому гражданину иметь доходы, превышающие миллион долларов в год. Излишки будут распределяться поровну между всеми».
Во время избирательной кампании при встрече со своим конкурентом в самом шикарном клубе, «Сэнд пойнт», ему ничего не стоило публично помочиться под ноги ошеломленному сопернику со словами: «Вы - стена, которая не устоит под моим натиском». Так оно и вышло. В 1928 году Хью Лонга избрали губернатором штата Луизиана. Затем ему удалось добиться избрания сенатором еще до истечения срока полномочий на посту губернатора. Поклонники дали ему прозвище Зимородок, очевидно, за его умение выходить сухим из воды; еще его звали Кингфиш, что означает на арго «главарь». На самом деле главарем он стал после того, как начал частенько посещать во время своих затяжных загулов одну забегаловку в Нью-Йорке, принадлежащую Фрэнку Костелло. Старый лис «большой семерки» быстро сообразил, что в интересах синдиката неплохо бы иметь на руках такой козырь. То, что тот не откажется от участия во всякого рода махинациях, у Костелло сомнений не вызывало. Чтобы удостовериться в этом окончательно, Фрэнк послал к Лонгу одну очаровательную девицу из числа принадлежащих к индустрии Лаки Лучиано, уроженку Венеции с золотистыми волосами Ванессу Л. Хью мгновенно влюбился. Затем все их свидания незаметно и скрупулезно фотографировали. Когда Хью передали негативы, он выбрал тот, где его мужественность не вызывала сомнений, и положил его в портфель, но не удержался, чтобы не заявить посыльному:
- Я уверен, что мой друг господин Костелло, как джентльмен, уничтожит эту коллекцию и не пустит ее по рукам.
Формальные заверения в этом он получил.
Разумеется, Лонг имел и свои планы на этот счет. Вскоре, подобно нашествию саранчи, тысячи «одноруких бандитов» обрушились на Новый Орлеан, получив официальное приглашение от губернатора Хью Лонга развлечь его подчиненных. «Все мы взрослые, и кто предпочитает опустить свои монеты в игровые автоматы, вместо того чтобы смотреть, как они протирают дыры в карманах, имеет на это полное право…» - не колеблясь заявил губернатор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
- Арестуйте немедленно всех этих мерзавцев… Ему отвечали, что сделать это не так-то просто.
- Найдите мне хорошего начальника службы расследования и арестуйте всех этих подонков… И не старайтесь пользоваться только законными средствами.
Множеству руководителей полицейских подразделений пришлось принять это к сведению. Ла Гардиа, которого немедленно прозвали Фиорелло («У этого типа кличка, как у крали», - ворчал Лучиано), требовал, чтобы ему добыли шкуры Фрэнка Костелло и его компаньона Фрэнка Эриксона. Почти ежедневно он обращался по радио с призывами. Слова: «Надо избавить город от этих паразитов» - стали его девизом.
Лейтенант Маклоглин, которому поручили эту трудноосуществимую миссию, рассказывал о своих столкновениях с этими господами, которых для начала надо было выселить из «Уолдорф Астория», чтобы заставить их забеспокоиться:
- Сначала я разговаривал с ними вежливо. Это тут же подействовало на Эриксона. С тех пор я его ни разу не видел. С Костелло все обстояло иначе, он продолжал появляться ежедневно. Каждый раз я ему ясно говорил: «Послушайте, вы же знаете, что у меня приказ. Вы не должны больше приходить сюда» Это не имело никакого эффекта. Глядя на меня, он отвечал без всякого смущения: «Завтра вы меня больше не увидите». Этот маленький спектакль повторялся некоторое время. Каждый день он меня заверял, что завтра его не будет, но опять был там. Однажды я не выдержал: «Слушай, мерзавец, если я еще раз увижу твою поганую рожу, ты свое получишь. Я тебе сказал, чтобы тебя здесь больше не видели». Он продолжал стоять с невозмутимым видом. Все-таки я в то время был неопытным юнцом, тогда как он уже успел стать большим заправилой. Он ограничился тем, что посмотрел на меня, как обычно, и сказал, что завтра его здесь не будет. Двадцать четыре часа спустя, он вновь был там.
Фиорелло Ла Гардиа все пронзительнее выкрикивал свои проклятия. Наконец, доведенный до ярости, он предпринял прямую акцию против Костелло, главаря огромной армии «одноруких бандитов», как стали называть его игровые автоматы. «Однорукие бандиты», которых насчитывалось уже более двенадцати тысяч, продолжали совершенно безнаказанно выплевывать свои ментоловые конфетки в обмен на миллионы долларов. Все это делалось под прикрытием судебного решения, вынесенного судьей Верховного суда Селом Стронгом. Решение запрещало. сотрудникам полиции изымать безобидные автоматы, которые всего лишь раздавали ментоловые конфетки. Наглядный пример того, что «смазной банк», как это ни парадоксально, позволял наживаться и весьма респектабельным людям.
Поэтому, когда новый мэр Нью-Йорка отдал полиции распоряжение действовать, не обращая внимания на предписание судьи Стронга, граждане полагали, что дело ограничится болтовней и, более того, что это просто отвлекающий маневр.
Их ждал большой сюрприз.
Ла Гардиа собрал работников радио, хроники, прессы и перед остолбеневшими представителями средств информации напялил на свою голову пожарную каску и вооружился топором. Цветочек лично сломал с полдюжины «одноруких бандитов». Более сотни других, изъятых из различных мест, были сброшены в Ист-Ривер.
Не веря в происходящее, Фрэнк Костелло воскликнул:
- Ну и времена. Действительно сплошное беззаконие…
Костелло решил предпринять свои меры. Для начала он припрятал игровые автоматы на сумму более миллиона долларов в секретных хранилищах, оставшихся после «благословенных» времен бутлегерства. Затем отправился в Луизиану к своему старому приятелю Хью Лонгу, с тем чтобы сменить обстановку я бросить своих «одноруких бандитов» на завоевание новой империи. Уж на юге-то им раздолье! Именно в Иовом Орлеане появились самые первые симптомы существования мафии, каморры, а затем и «сицилийского союза». Впоследствии эти формы организованного гангстеризма еще более укрепились. Но это было ничто по сравнению с оригинальным режимом, установленным не менее оригинальным губернатором штата Луизиана.
Нелегко придется всякому, кто пожелает нарисовать точный портрет Хью Лонга. Он не скрывал своего крестьянского происхождения, но был принят тем не менее в высшем обществе, находившем особенно пикантным контраст между его неотесанностью и изысканностью их патрицианских жилищ. Закоренелый почитатель спиртного, он приводил в восторг трезвенников. Он решительно и публично заявил, что будет первым диктатором Соединенных Штатов и растопчет безвольную демократию, дабы раздать народу накопленное корпорациями добро. Его политическое кредо можно сформулировать в нескольких словах: «Я запрещу любому гражданину иметь доходы, превышающие миллион долларов в год. Излишки будут распределяться поровну между всеми».
Во время избирательной кампании при встрече со своим конкурентом в самом шикарном клубе, «Сэнд пойнт», ему ничего не стоило публично помочиться под ноги ошеломленному сопернику со словами: «Вы - стена, которая не устоит под моим натиском». Так оно и вышло. В 1928 году Хью Лонга избрали губернатором штата Луизиана. Затем ему удалось добиться избрания сенатором еще до истечения срока полномочий на посту губернатора. Поклонники дали ему прозвище Зимородок, очевидно, за его умение выходить сухим из воды; еще его звали Кингфиш, что означает на арго «главарь». На самом деле главарем он стал после того, как начал частенько посещать во время своих затяжных загулов одну забегаловку в Нью-Йорке, принадлежащую Фрэнку Костелло. Старый лис «большой семерки» быстро сообразил, что в интересах синдиката неплохо бы иметь на руках такой козырь. То, что тот не откажется от участия во всякого рода махинациях, у Костелло сомнений не вызывало. Чтобы удостовериться в этом окончательно, Фрэнк послал к Лонгу одну очаровательную девицу из числа принадлежащих к индустрии Лаки Лучиано, уроженку Венеции с золотистыми волосами Ванессу Л. Хью мгновенно влюбился. Затем все их свидания незаметно и скрупулезно фотографировали. Когда Хью передали негативы, он выбрал тот, где его мужественность не вызывала сомнений, и положил его в портфель, но не удержался, чтобы не заявить посыльному:
- Я уверен, что мой друг господин Костелло, как джентльмен, уничтожит эту коллекцию и не пустит ее по рукам.
Формальные заверения в этом он получил.
Разумеется, Лонг имел и свои планы на этот счет. Вскоре, подобно нашествию саранчи, тысячи «одноруких бандитов» обрушились на Новый Орлеан, получив официальное приглашение от губернатора Хью Лонга развлечь его подчиненных. «Все мы взрослые, и кто предпочитает опустить свои монеты в игровые автоматы, вместо того чтобы смотреть, как они протирают дыры в карманах, имеет на это полное право…» - не колеблясь заявил губернатор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103