Мы знаем, что ни одной женщине такая жизнь не по душе. И мы также знаем, о чем неизвестно большинству мужчин, что женщина – человек, и ее личность существенно отличается от того, чем она вынуждена зарабатывать на жизнь. Вы чувствуете себя неловко в нашем обществе. Может быть, мы вам не нравимся, но я знаю, я чувствую, что могла бы по-настоящему полюбить вас, если бы вы мне позволили. Вы любите Фердинанда?
Виола резко повернула голову в сторону герцогини и вырвала руку.
– Конечно, я люблю его, – проговорила она, – в этом нет сомнения. Иначе почему бы я отказала ему? Вы представляете, что это будет за сенсация – незаконнорожденная шлюха и брат герцога? Эта незаконнорожденная шлюха никогда не пойдет на это. Я могу сделать только одно, чтобы доказать, как я люблю его, – это отказать ему. Я могу убедить его, что перспектива вернуться к моему старому занятию более соблазнительна, чем возможность выйти за него замуж.
Если он дорог вам, отвезите меня в гостиницу, возвращайтесь домой и расскажите ему, как холодно и высокомерно я приняла вас. У меня тоже есть сердце. И я больше не могу выносить это, отвезите меня домой.
Герцогиня дала новое указание кучеру, затем снова повернулась к Виоле.
– Извините, – сказала она, – мы с Анжелиной постоянно вмешиваемся не в свое дело. Но мы обе любим Фердинанда, и нам больно видеть его несчастным. У меня разрывается сердце, когда я вижу, что вы так же несчастны, как и он. Мы специально выбрали для прогулки парк.
Мы хотели, чтобы нас увидели вместе. Мы хотим, чтобы вы стали респектабельной.
Виола горько рассмеялась.
– Вы не понимаете, что это невозможно.
– Да нет, мы понимаем, – леди Хейуорд тронула ее за руку, – Джейн просто не так выразилась. Мы не собираемся сделать вас респектабельной, мы хотим вызвать всеобщее уважение к вам. Как видите, мы, Дадли, никогда не были респектабельными. Я никогда не была самодовольной мисс. Трешем постоянно дрался на дуэлях, пока однажды Джейн не вмешалась и не сделала так, что его ранили в ногу, – и эти стычки всегда были из-за женщин. Ферди никогда не мог удержаться от самого опасного и возмутительного вызова. Мы никогда не стремились стать респектабельными – это было бы так скучно! Однако никто не осмелится открыто проявить неуважение к нам. Мы поможем вам, если вы дадите нам такую возможность. Это было бы изумительно. Я дам бал…
– Благодарю вас, – тихо, но твердо сказала Виола, – вы обе очень любезны, но я отказываюсь.
Все трое молчали, пока коляска не въехала в ворота гостиничного двора. Кучер герцогини соскочил с козел, чтобы помочь Виоле спуститься.
– Мисс Торнхилл, – улыбнулась ей герцогиня, – пожалуйста, приходите к нам завтра на чай вместе с вашей матушкой. Думаю, она расстроится, если вы откажетесь.
– Я очень рада наконец встретиться с мисс Торнхилл из «Соснового бора», – сказала леди Хейуорд.
– Благодарю вас. – Виола поспешила вернуться в дом, прежде чем коляска покинула двор.
У нее появился новый план. Он пришел ей на ум, как только они уехали из парка. Он одновременно наполнил ее головокружительной надеждой и мрачным отчаянием. Ей оставалось только продумать некоторые детали.
Глава 22
На следующее утро Фердинанд поднялся с постели гораздо позже обычного. Да и не мудрено, так как он провел большую часть ночи, перемещаясь с одного вечернего развлечения на другое, таская за собой Джона Ливеринга и еще нескольких друзей. Они даже посетили почти все знаменитые игорные клубы, но нигде не обнаружили следов Кирби.
Фердинанд намеревался провести этот день на конном аукционе и в других местах, где тот, вероятно, мог появиться.
Он решил, что надо проявить терпение, хотя это не было его отличительной чертой. Если Кирби занят поисками клиентов для Виолы, ему следовало делать это именно в тех местах, которые Фердинанд намеревался обследовать.
Он заканчивал завтракать, когда его слуга сообщил, что пришел посетитель. Он протянул хозяину визитную карточку гостя.
– Бамбер? – Фердинанд нахмурился. Бамбер на ногах до полудня? Что за черт! – Введи его, Бентли.
Несколько секунд спустя граф вошел в столовую; выглядел он, как всегда, недовольным и еще более расслабленным, чем обычно. Его волосы были спутаны, а белки глаз – в красных прожилках. Он был небрит. Он наверняка провел на ногах всю ночь, но на нем не было вечерней одежды. Он был одет как путешественник.
– А, Бамбер. – Фердинанд поднялся и протянул руку.
Граф не обратил на это никакого внимания. Он подошел к столу, одновременно залезая в обширный карман своего пальто, откуда вытащил пару сложенных листков и бросил их на стол.
– Вот! – сказал он. – В ту ночь, Дадли, меня явно занесло недобрым ветром в клуб «Брукс». Лучше бы моя нога никогда не ступала туда, но это случилось и теперь уже ничем не поможешь. Будь ты проклят за все неприятности, которые мне доставил. – Говоря это, он полез во внутренний карман. Достав оттуда пачку банкнот, он положил их рядом с другими бумагами. – Я хочу покончить с этим делом и никогда ни от кого больше не слышать о нем ДО конца моей жизни.
Фердинанд снова сел на свое место.
– Что это? – спросил он, указывая жестом да бумаги и деньги.
Бамбер развернул одну из бумаг, затем сунул ее под нос Фердинанду.
– Это, – сказал он, – копия дополнительного распоряжения к завещанию моего отца, которое он сделал за несколько недель до своей смерти и оставил у поверенного в делах моей матери в Йорке. Как ты сам можешь видеть, он оставил «Сосновый бор» той крошке, своей внебрачной дочери. Собственность никогда не принадлежала мне и, следовательно, она никогда не была твоей, Дадли. – Граф постучал указательным пальцем по деньгам. – А это – пятьсот фунтов, та сумма, которую ты выставил против обещанного «Соснового бора». Я тебе должен именно столько. Ты удовлетворен? Это, разумеется, крошечная доля того, что стоит «Сосновый бор». Если ты хочешь получить больше…
– Этого достаточно, – сказал Фердинанд. Он взял бумагу и прочитал ее. Его глаза задержались на словах «моей дочери Виоле Торнхилл». Значит, покойный граф публично признал ее своей дочерью. Фердинанд с любопытством посмотрел на посетителя. – Ты что, пришел ко мне сразу после возвращения из Йоркшира? Похоже, ты путешествовал всю ночь.
– Черт возьми, так оно и есть, – уверил его граф. – Может быть, я распущенный тип, Дадли. Может, про меня можно сказать, что у меня не хватает винтиков в голове, но никто не упрекнет меня в том, что я мошенник или покрываю какое-то надувательство. Как только девчушка сказала, что встретила моего отца незадолго до его смерти…
– Мисс Торнхилл?
– У нее хватило смелости нанести мне визит, – сказал Бамбер. – Разрази меня гром! Я и понятия не имел, что она существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Виола резко повернула голову в сторону герцогини и вырвала руку.
– Конечно, я люблю его, – проговорила она, – в этом нет сомнения. Иначе почему бы я отказала ему? Вы представляете, что это будет за сенсация – незаконнорожденная шлюха и брат герцога? Эта незаконнорожденная шлюха никогда не пойдет на это. Я могу сделать только одно, чтобы доказать, как я люблю его, – это отказать ему. Я могу убедить его, что перспектива вернуться к моему старому занятию более соблазнительна, чем возможность выйти за него замуж.
Если он дорог вам, отвезите меня в гостиницу, возвращайтесь домой и расскажите ему, как холодно и высокомерно я приняла вас. У меня тоже есть сердце. И я больше не могу выносить это, отвезите меня домой.
Герцогиня дала новое указание кучеру, затем снова повернулась к Виоле.
– Извините, – сказала она, – мы с Анжелиной постоянно вмешиваемся не в свое дело. Но мы обе любим Фердинанда, и нам больно видеть его несчастным. У меня разрывается сердце, когда я вижу, что вы так же несчастны, как и он. Мы специально выбрали для прогулки парк.
Мы хотели, чтобы нас увидели вместе. Мы хотим, чтобы вы стали респектабельной.
Виола горько рассмеялась.
– Вы не понимаете, что это невозможно.
– Да нет, мы понимаем, – леди Хейуорд тронула ее за руку, – Джейн просто не так выразилась. Мы не собираемся сделать вас респектабельной, мы хотим вызвать всеобщее уважение к вам. Как видите, мы, Дадли, никогда не были респектабельными. Я никогда не была самодовольной мисс. Трешем постоянно дрался на дуэлях, пока однажды Джейн не вмешалась и не сделала так, что его ранили в ногу, – и эти стычки всегда были из-за женщин. Ферди никогда не мог удержаться от самого опасного и возмутительного вызова. Мы никогда не стремились стать респектабельными – это было бы так скучно! Однако никто не осмелится открыто проявить неуважение к нам. Мы поможем вам, если вы дадите нам такую возможность. Это было бы изумительно. Я дам бал…
– Благодарю вас, – тихо, но твердо сказала Виола, – вы обе очень любезны, но я отказываюсь.
Все трое молчали, пока коляска не въехала в ворота гостиничного двора. Кучер герцогини соскочил с козел, чтобы помочь Виоле спуститься.
– Мисс Торнхилл, – улыбнулась ей герцогиня, – пожалуйста, приходите к нам завтра на чай вместе с вашей матушкой. Думаю, она расстроится, если вы откажетесь.
– Я очень рада наконец встретиться с мисс Торнхилл из «Соснового бора», – сказала леди Хейуорд.
– Благодарю вас. – Виола поспешила вернуться в дом, прежде чем коляска покинула двор.
У нее появился новый план. Он пришел ей на ум, как только они уехали из парка. Он одновременно наполнил ее головокружительной надеждой и мрачным отчаянием. Ей оставалось только продумать некоторые детали.
Глава 22
На следующее утро Фердинанд поднялся с постели гораздо позже обычного. Да и не мудрено, так как он провел большую часть ночи, перемещаясь с одного вечернего развлечения на другое, таская за собой Джона Ливеринга и еще нескольких друзей. Они даже посетили почти все знаменитые игорные клубы, но нигде не обнаружили следов Кирби.
Фердинанд намеревался провести этот день на конном аукционе и в других местах, где тот, вероятно, мог появиться.
Он решил, что надо проявить терпение, хотя это не было его отличительной чертой. Если Кирби занят поисками клиентов для Виолы, ему следовало делать это именно в тех местах, которые Фердинанд намеревался обследовать.
Он заканчивал завтракать, когда его слуга сообщил, что пришел посетитель. Он протянул хозяину визитную карточку гостя.
– Бамбер? – Фердинанд нахмурился. Бамбер на ногах до полудня? Что за черт! – Введи его, Бентли.
Несколько секунд спустя граф вошел в столовую; выглядел он, как всегда, недовольным и еще более расслабленным, чем обычно. Его волосы были спутаны, а белки глаз – в красных прожилках. Он был небрит. Он наверняка провел на ногах всю ночь, но на нем не было вечерней одежды. Он был одет как путешественник.
– А, Бамбер. – Фердинанд поднялся и протянул руку.
Граф не обратил на это никакого внимания. Он подошел к столу, одновременно залезая в обширный карман своего пальто, откуда вытащил пару сложенных листков и бросил их на стол.
– Вот! – сказал он. – В ту ночь, Дадли, меня явно занесло недобрым ветром в клуб «Брукс». Лучше бы моя нога никогда не ступала туда, но это случилось и теперь уже ничем не поможешь. Будь ты проклят за все неприятности, которые мне доставил. – Говоря это, он полез во внутренний карман. Достав оттуда пачку банкнот, он положил их рядом с другими бумагами. – Я хочу покончить с этим делом и никогда ни от кого больше не слышать о нем ДО конца моей жизни.
Фердинанд снова сел на свое место.
– Что это? – спросил он, указывая жестом да бумаги и деньги.
Бамбер развернул одну из бумаг, затем сунул ее под нос Фердинанду.
– Это, – сказал он, – копия дополнительного распоряжения к завещанию моего отца, которое он сделал за несколько недель до своей смерти и оставил у поверенного в делах моей матери в Йорке. Как ты сам можешь видеть, он оставил «Сосновый бор» той крошке, своей внебрачной дочери. Собственность никогда не принадлежала мне и, следовательно, она никогда не была твоей, Дадли. – Граф постучал указательным пальцем по деньгам. – А это – пятьсот фунтов, та сумма, которую ты выставил против обещанного «Соснового бора». Я тебе должен именно столько. Ты удовлетворен? Это, разумеется, крошечная доля того, что стоит «Сосновый бор». Если ты хочешь получить больше…
– Этого достаточно, – сказал Фердинанд. Он взял бумагу и прочитал ее. Его глаза задержались на словах «моей дочери Виоле Торнхилл». Значит, покойный граф публично признал ее своей дочерью. Фердинанд с любопытством посмотрел на посетителя. – Ты что, пришел ко мне сразу после возвращения из Йоркшира? Похоже, ты путешествовал всю ночь.
– Черт возьми, так оно и есть, – уверил его граф. – Может быть, я распущенный тип, Дадли. Может, про меня можно сказать, что у меня не хватает винтиков в голове, но никто не упрекнет меня в том, что я мошенник или покрываю какое-то надувательство. Как только девчушка сказала, что встретила моего отца незадолго до его смерти…
– Мисс Торнхилл?
– У нее хватило смелости нанести мне визит, – сказал Бамбер. – Разрази меня гром! Я и понятия не имел, что она существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80