- Это очевидно.
- Так чего же именно?
Ее возражения - это мамина школа. Ее так учили отвечать:
- Ты незнакомец. Я тебя не знаю. Ты можешь задушить меня или сделать что-нибудь похуже.
Шарль рассмеялся глубоким, низким смехом.
- Куда уж хуже? - Затем смягчился и добавил: - Я больше не чужой тебе человек. Кроме того, если бы я хотел причинить тебе зло, я бы уже это сделал. Подумай об этом.
Луиза подумала и не смогла найти другую отговорку. Из груди ее вырвался вздох, словно пузырек воздуха, поднявшийся на поверхность океана.
- Я даже не знаю, как ты выглядишь, - еле слышно возразила она.
- Я такой, каким ты меня себе представляешь. Я уже говорил тебе. Я стану тем, кем ты захочешь меня видеть. Ну же, Луиза, включи свое воображение.
Ее имя. Он так мягко произносит его. Нет, он не чужой. В это мгновение ей показалось, что он ее единственный друг. Она приняла решение. Кровь прилила к щекам.
Ее решение. Ее собственный выбор. Не мамин, не папин - и не его.
- Нет, - твердо произнесла она. - Я не буду встречаться с тобой ни в бальном зале, ни в загончике, ни в других местах.
Луиза быстро опустила трубку на рычаг, боясь передумать.
Она оторвала цветок жасмина, бросив ветку на кровать (чем смутила покой кошки Мэри - оскорбленно мяукнув, та спрыгнула на пол). Луиза не обратила на нее внимания - казалось, все, что раньше ее интересовало, теперь перестало существовать. Она оставила перчатки, шаль и ридикюль на постели, вплела веточку жасмина в прическу и выбежала из каюты в темный коридор.
Шарль все еще сжимал в руке телефонную трубку, где только что звучал женский голос, к которому он уже успел привыкнуть, когда в дверь постучали. Он накинул на плечи халат. Должно быть, это официант, который приносил шампанское, а теперь зашел сообщить ему подробности о столкновении корабля с айсбергом. Удар был нешуточный - наверное, стряслось что-то серьезное.
Когда он распахнул дверь, то готов был благодарить этот злосчастный кусок льда. В коридоре царила темнота. Официанта тоже не было.
Слово «удивление» не совсем точно передает то, что испытал Шарль. Он прирос к полу, ошеломленный, потрясенный, не в силах двинуться с места. Стройное видение, пахнущее жасмином, проскользнуло мимо него в каюту.
Он обернулся, невольно прислонившись всем телом к двери и машинально прикрывая ее, в то время как Луиза Вандермеер или ее бестелесная оболочка спросила из темноты:
- Итак, как прикажешь к тебе обращаться? У тебя есть имя? Или я должна буду отныне называть тебя мой паша?
Часть 2. Фейерверк
Я расскажу тебе, изнеженная фея,
Все прелести твои в своих мечтах лелея,
Что блеск твоих красот
Сливает детства цвет и молодости плод!
На круглой шее над пышными плечами
Ты вознесла главу; спокойными очами
Уверенно блестя,
Как величавое ты шествуешь дитя!
Как шеи блещущей красив изгиб картинный!
Под муаром он горит, блестя как шкап старинный;
Грудь каждая, как щит,
Вдруг вспыхнув, молнии снопами источит.
Щиты дразнящие, где будят в нас желанья
Две точки розовых, где льют благоуханья
Волшебные цветы,
Где все сердца пленят безумные мечты!
Твои колени льнут к изгибам одеяний,
Сжигая грудь огнем мучительных желаний;
Так две колдуньи яд
В сосуды черные размеренно струят.
Шарль Бодлер «Прекрасный корабль», «Цветы зла»
Глава 11
Все электрические лампочки в каюте Шарля погасли в момент столкновения. Гостиную и спальню освещала луна. Но ее скудный свет с трудом пробивался сквозь завесу грозовых облаков, пелену дождя и плотно задернутые портьеры (отопление тоже отключили, и надо было как-то сохранять тепло). Внутренние же комнаты - столовая, кабинет, мраморная ванная и туалет - были погружены во мрак. Шарль почти час обшаривал перед этим каюту в поисках керосиновой лампы или свечек и обнаружил, что ни в шкафу, ни в буфете нет ничего подходящего. Даже спичек. Сигнальные огни корабля тоже погасли - он не видел их отсветов за окном. «Конкордия» неслась по волнам вслепую. Впрочем, она ослепла лишь наполовину, поскольку на корме свет все еще был. Корабль слегка накренился - Шарль чувствовал, что пол под ним наклонился на один-два градуса. Забавно. Огромный лайнер, которому все они вверили свою судьбу, сейчас чем-то напоминал самого Шарля - полуслепого и хромого.
И вот перед ним в темноте стоит Луиза Вандермеер. Позади нее, за окном, бушует океан, хлещет дождь. Она хочет узнать его имя - более того, она ожидает, что это будет арабское имя. Шарль лихорадочно пытался вспомнить хоть одно более или менее подходящее.
- Рафи, - наконец нашелся он. Так звали его знакомого из Туниса.
- Просто Рафи и все?
Шарль нахмурился и скрестил руки на груди. Арабские имена должны быть длинными и витиеватыми - у его друга имя было бесконечно длинное. Он добавил:
- Хамид - то же, что Мухаммед. «Будь у тебя и сто сыновей, дай им всем имя Мухаммеда». Абд-аль-Рахман. - Звучит вполне правдоподобно, пока выговоришь - язык сломаешь. Остается только надеяться, что Луизе это так же не важно, как и ему.
- Это твое настоящее имя? - спросила она.
- Нет.
Следующая ее реплика свела к нулю все его усилия.
- Ну, тогда я буду звать тебя Шарль.
Он чуть не поперхнулся от неожиданности.
- П-прости, как ты сказала?
- Это такое же имя, как и всякое другое. Оно позволит мне избежать двусмысленных моментов, после того как я выйду замуж.
Шарль прислонился к двери, потеряв дар речи и молча наблюдая, как ее гибкий светлый силуэт проплыл на фоне портьер, занавешивавших террасу. Девушку окутывал аромат присланного им жасмина - пряный, изысканный. Жасминовое видение прошло в гостиную.
Луиза опустилась в кресло перед потухшим камином и промолвила:
- Итак, Шарль, чем же мы займемся сегодня вечером?
Больше всего на свете ему хотелось сейчас хорошенько выдрать ее и вышвырнуть из каюты. Что она себе позволяет? Проникла в каюту к мужчине. (Интересно, как часто она совершает такие прогулки? Может, она всех своих возлюбленных называет Шарлями?) Конечно, он сам собирался завлечь ее в западню. Но ведь получилось это как-то уж слишком легко. Подозрительно легко.
Шарль молчал, и Луиза снова окликнула его:
- Ты сердишься, что я пришла?
- Да, немного. Как ты меня нашла?
- Через телефонистку.
Он поморщился, вспомнив резкий голос девушки-оператора, так неохотно отвечавшей на его вопросы. Женская солидарность, ничего не поделаешь.
- Но ты не смогла бы проникнуть на эту палубу без ключа.
- А я воспользовалась служебным выходом в бальном зале, затем боковым трапом, с которого, если я не ошибаюсь, ты подсматривал за мной и лейтенантом Джонстоном.
Ну, не совсем так, но почти верно. Хорошо же: они с ней, по-видимому, квиты.
Луиза положила ногу на ногу - в темноте послышалось шуршание атласных юбок:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83