Море курчавилось барашками, волны разбивались в клочья у подножия маяка «Отче Наш». Тяжелые валы распластывались длинными языками на красном граните под бакенами у северного входа в гавань. Водоросли исполняли танец живота у скальной кромки. Кое-где в расщелинах оливково зеленели пучки морской капусты.
Запах гниющих водорослей пробудил воспоминания о детстве, летних месяцах, которые я проводил у дяди Юна на островах Кустер. Именно там зародилась моя любовь к морю и яхтам.
Возвратясь в гостиницу, я увидел в вестибюле белую картонку с написанным красным фломастером объявлением:
Сегодня вечером в 19.00 в ресторане общий сбор.
Билл
После завтрака я отправился в мастерскую в курзале. Все последние дни мастера напряженно трудились, чтобы завершить работу над первым большим стакселем для предстоящих тренировок на «Конни». Мы несколько раз выхаживали парус на контрольной мачте, прежде чем остались довольны «пузом» и линией задней шкаторины. Заодно мы с Георгом проверили одну новую идею – нарастили нижнюю шкаторину плотно прилегающей к палубе «юбкой». Таких парусов не было ни на «Интрепиде», ни на «Конни».
– Как там наш «палубный трал»? – спросил я.
– Осталось прошить ликтросом «юбку» и заднюю шкаторину, после чего можно ставить его на «Конни», – ответил Георг.
– Хорошо поработали, – сказал я, кивком указывая на Кронпринца.
– А ты сомневался? – произнес он, сплевывая табачную жвачку в приоткрытую пасть мусорного бачка.
Два часа спустя мы подняли новый стаксель на «Конни». Полный порядок. «Пузо» нужной формы и величины располагалось так, как мы и рассчитывали. Косая линия задней шкаторины придала всему парусу сходство с крылом чайки.
– Хорошо, что первая тряпица готова к завтрашней тренировке, – удовлетворенно заметил Георг, когда мы принялись складывать парус на цементной площадке у верфи.
– Только не жди от него похвалы.
– Что ты, Морган. Я не верю в Деда Мороза.
До самого вечера мы с Георгом не отходили от чертежной доски. Теперь требовалось выдать мастерам данные для пошивки грота. Мы наметили относительно плоскую конструкцию, хотя этот грот был рассчитан на скорости ветра от 0 до 4 м/сек. По нашим прикидкам, главную тягу должен был развивать пузатый стаксель.
Работать вместе с Георгом было одно удовольствие. Мы отлично понимали друг друга.
До 19.00 оставалось несколько минут, когда мы с Георгом вошли в ресторан «Гранд-Отеля».
– Морган – чтоб мне провалиться!..
Длинноволосый рослый блондин – 193 см от пяток до макушки – с костистым обветренным лицом сорвался со стула у ближайшего к двери стола и стиснул меня в капкане своих объятий, выжав весь воздух из моих легких. На барабанные перепонки моих ушей обрушился водопад шведской речи с финским акцентом. Пер Таннберг прибыл – никакого сомнения!
За тем же столом сидел, приветственно махая нам, его младший брат Ян. Братья Таннберг – представители мировой элиты в классе «Звездный», такие высокие и плечистые, что в обычные двери они вынуждены были входить пригнувшись и боком. Кандидаты от Финляндии в экипаж претендента.
– Рад видеть вас… – искренне вымолвил я.
– Как обстоит дело с знаменитой финской закалкой? – справился Георг.
– Не жалуемся, надеюсь, ты предупредил девочек, что в город прибывают настоящие мужчины? – осклабился Ян.
Братья Таннберг славились тем, что не хуже какой-нибудь жатки валили болельщиц, без которых не обходилась ни одна регата.
– Мы повесили объявление, призывая мамаш держать взаперти своих дочерей, – сообщил я и был вознагражден гогочущим смехом.
За столиками сидели звезды парусного спорта. Без всякого преувеличения, здесь собралась элита скандинавских гонщиков. Вот Петер Хольм и с ним еще пять шведов: три стокгольмца, Улле Чиннмарк из Мальме и Эрик Турселль (чемпион мира в классе «Финн») с острова Сэре. Чуть дальше, возле окна – Ханс Фох, Палле Хансен и Христиан Ингерслев вместе с еще тремя датчанами. Лицезрение Ханса несколько поумерило мою радость от встречи с братьями Таннберг. Он был известен тем, что во время гонок не всегда соблюдал спортивную этику, сам же требовал от других неукоснительного выполнения «Правил парусных соревнований». Я не мог забыть, как на первенстве Европы он добился моей дисквалификации из-за пустяковой промашки, которую я допустил в стартовой горячке.
Мы холодно поздоровались.
Куда приятнее было обменяться рукопожатиями с великолепной троицей, лучшими гонщиками Норвегии в классе «Звездный», занявшими столик в углу у бара.
Напряженное ожидание достигло предела, когда наконец появился Билл Маккэй со своей свитой. Его сопровождали Микаэль Леффлер, Томас Марк, Анетта Кассель и Мона Лиза. Анетта Кассель была вооружена прелестной улыбкой и блокнотом для стенографирования. При виде нее Пер Таннберг тихо присвистнул, давая волю своему восхищению.
– Если Таннберг нашел своего пса, примите мое «добро пожаловать» в Марстранд, – начал Билл, прислоняясь широкой спиной к стойке бара.
Черная рубашка и такие же брюки плотно облегали его тело. Ворот рубашки был расстегнут, и над зарослью черных с проседью волос на загорелой груди висел талисман – серебряный кулак.
– Всем вам известно, ради чего мы собрались сегодня в Марстранде, – продолжал он, обводя собравшихся взглядом. – Перед нами поставлена задача, которую я поклялся себе выполнить во что бы то ни стало. А потому мне и решать, как это будет сделано. Все, чем мы тут будем заниматься, преследует одну цель. Мы тренируемся не для того, чтобы участвовать в гонках Кубка «Америки». Мы тренируемся, чтобы выиграть кубок. Обратите внимание на это различие. Выиграть Кубок «Америки» – наша единственная цель. Это подразумевает упорный труд. Каждого из вас. Вы, как говорится, отобраны поштучно. Группа индивидуалистов, из которой я сделаю сплоченный коллектив… Тренировки превратят вас в механических кукол, молниеносно выполняющих команды. Решения на претенденте принимаю я, и думать за всех буду я. Сейчас нас здесь двадцать два человека. На претенденте пойдут одиннадцать. Морган Линдберг отвечает за паруса, я – рулевой. Остается девять мест. Вам предстоит бороться за эти места. Лучшие из вас последуют со мной через Атлантику. Вопросы есть?
Глаза Билла переходили с одного столика на другой.
– Черт возьми! – Ян Таннберг выругался вполголоса, но в мертвой тишине каждый его услышал.
– В дальнейшем будете говорить только по-английски, – сказал Билл. – Даже между собой. Каждая деталь должна быть запечатлена в вашем сознании на этом языке. Вам придется думать по-английски, чтобы безошибочно воспринимать все команды.
– Ты собираешься превратить нас в крепостных роботов? – спросил с издевкой в голосе Финн Енсен, один из компании датчан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68