Олден Хендерсон стоял на пороге ее каюты, перекрывая выход и тем самым вызывая раздражение Мэнди. Его широкие плечи заполняли дверной проем, волосы блестели в свете фонаря, серые глаза неотрывно смотрели на нее. Она знала, что его светлые волосы на ощупь похожи на шелк, и от этого злилась еще сильнее.
Каюта представляла собой отсек длиной с койку. Здесь можно было только встать, одеться и умыть лицо в крошечном умывальнике, а также хранить некоторые личные вещи в небольшом сундучке. Для двоих явно не хватало места, и Мэнди чувствовала это всеми мышцами своего тела.
Она подумала, что могла бы выйти отсюда, сбив с ног Хендерсона и перешагнув через его распростертое тело. Но ей не хотелось так поступать.
– Твой брат сказал, что ты можешь объяснить мне, что происходит, – заговорил Хендерсон.
Мэнди скрестила руки на груди. Этим жестом она как бы прикрывалась и, таким образом, чувствовала себя более защищенной.
– Он имел в виду, что я, пользуясь женскими уловками, смогу склонить тебя на нашу сторону.
Его тонкие светлые брови сошлись вместе.
– Сомневаюсь, что он именно это имел в виду.
То, что он не реагировал на насмешки, почему-то раздражало ее.
– Может быть, и не это. Но наверняка то, что ты представляешь собой угрозу и я должна следить за тобой.
На его переносице под очками обозначилась морщина.
– Почему бы тебе не рассказать мне о том, чем все озабочены, а потом мы поговорим о твоей слежке.
Мэнди сжала кулаки, неожиданно разволновавшись. Раньше она никогда не нервничала. Обычно она хладнокровно оценивала ситуации и находила приемлемый выход из них. Даже находясь в клетке у этого ужасного Суиттона, она не испытывала особенного беспокойства, потому что была уверена, что так или иначе выберется оттуда.
Она никогда не встречала такого мужчину, как Олден Хендерсон. Ей не хотелось драться с ним, хотя она полагала, что, возможно, почувствовала бы себя лучше, если бы ударила его.
Он поцеловал ее еще раз, перед тем как корабль сдвинулся с места. Они встретились в штурманской рубке, и после недолгого словесного препирательства он обхватил ее лицо ладонями и прильнул к ее губам долгим и крепким поцелуем.
Она забыла обо всем на свете, даже о том, что наконец поднялся ветер. Она впервые в жизни опоздала выйти по команде на палубу, и Кристофер наградил ее пристальным взглядом.
Мэнди осознавала, что Хендерсон пробудил в ней какое-то новое, неведомое ей чувство, и не знала, как на это реагировать.
– Полагаю, ты не допустишь, чтобы кто-то контролировал тебя, – холодно сказала она. – Ты, избалованный английский джентльмен, привык делать все, что тебе заблагорассудится.
– Ты всякий раз стараешься уколоть меня тем, что я англичанин.
– Не просто англичанин, – холодно возразила она, – а английский джентльмен, уверенный, что весь мир принадлежит тебе.
Промелькнувшая искра гнева в его серых глазах вызвала у нее удовлетворение. Значит, ее удар достиг цели.
– Если бы это было действительно так, зачем бы я оставил свой прекрасный дом в Англии и стал охотиться за пиратами? Жизнь на борту корабля Джеймса Ардмора не такая уж сладкая.
– Наверное, тебе потребовалось какое-то развлечение?
– Я выбрал определенную цель в жизни, – прорычал он. – Если хочешь знать, мне прочили сан священника.
Мэнди округлила глаза:
– Тебе?
– Да. Я должен был стать респектабельным приходским священником с перспективой приобрести сан епископа. Все это мне обещал граф, после того как уйдет действующий викарий, но шли годы, а тот по-прежнему оставался на своем месте. Я случайно познакомился с Джеймсом Ардмором, и мне понравилось то, что он делал.
– Понятно. Поскольку ты не смог спасать души, то решил спасать тела?
– Что-то вроде этого.
Он сказал это таким обыденным тоном, словно его выбор не имел особого значения и являлся просто темой для разговора.
Мэнди в своей жизни встречала два типа мужчин: тех, кого она могла заставить бояться ее, и тех, кого не могла устрашить и потому избегала. Но такого, как Хендерсон, предпочитавшего словесные баталии, она еще не встречала. Хотя она видела, как он дрался в саду лорда Суиттона. Его удары были точны и эффективны, и он помог расчистить им путь для бегства из сада, даже не снимая очков.
Но с ней он сражался при помощи слов, и в такой битве Мэнди впервые в жизни чувствовала себя неуверенно. Они с Кристофером научились понимать друг друга почти без слов. С Хендерсоном она терялась, не зная, как себя вести.
– Ну? – сказал Хендерсон, выгнув свои аристократические брови. Его волосы отросли за последние несколько недель, и один светлый локон спадал на лоб. – Что мистер Рейн хотел, чтобы ты рассказала мне?
Мэнди тяжело вздохнула. Иногда ей хотелось, чтобы весь мужской род сгинул в морской пучине.
– Он направляется за золотом, которое вынужден был спрягать. Я полагаю, Джеймс Ардмор появился здесь, чтобы остановить его.
Хендерсон несколько мгновений пристально смотрел на нее.
– Это золото с «Прекрасной розы»? – Она кивнула, а он скривил губы. – Я помню. Это то самое исчезнувшее мексиканское золото, которое предназначалось Наполеону. Наполеон был тогда ужасно зол.
– Странно, что твой героический Джеймс Ардмор не заставил Кристофера рассказать ему, где тот спрятал золото.
Хендерсон фыркнул.
– Ничего странного. Ардмор едва ли знал, что делать с этим проклятым золотом. Он, конечно, не отдал бы его Наполеону или, что еще хуже, англичанам. Он рад, что оно оставалось спрятанным.
– Тогда почему он преследует Криса сейчас? Серые глаза Хендерсона блеснули.
– Потому что он не хочет, чтобы твой брат завладел этим золотом. Рейн пират, и Джеймс не допустит, чтобы пират оказался в выигрыше.
– К тому же этот пират похитил его сестру. Хендерсон задумчиво кивнул.
– Если бы не золото, Джеймс не стал бы преследовать нас. Он и Онория, мягко говоря, не слишком ладят.
– Я тоже пришла к такому выводу.
Мэнди не могла себе представить, как можно не любить своего брата. Она и Крис всегда были друзьями и партнерами; вдвоем против целого мира. Они никогда не говорили о своих чувствах, не ныли, не жаловались, но в любой момент готовы были прийти на помощь друг другу.
– Вот, я все тебе рассказала, – закончила Мэнди. Ей хотелось, чтобы Хендерсон исчез. Ей вообще не нравились светловолосые мужчины. Гораздо симпатичнее были брюнеты с темной кожей и влажными черными глазами. Волосы у него были светло-желтые, почти белые, серые глаза отливали белизной. Солнце придало его коже лишь слабый золотистый оттенок, а не полноценный загар.
Его губы были тонкими и сухими, как шелк. Она знала это. Но неожиданно прильнула к нему и поцеловала.
Он обнял ее и ответил таким поцелуем, как будто между ними не было словесной баталии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67