Или статьи из отрасли экономики и финансов,
доказывающие, что при государственном долге в тридцать миллиардов весь
народ стал бы нищим, а при пятидесяти миллиардах наступил бы всеобщий
хаос. Все это отлично написанные статьи, на основе логичной аргументации,
которая в свое время казалась совершенно правильной. При этом, многие из
статей написаны лучшими перьями страны.
Перри Мейсон вопросительно посмотрел на Деллу Стрит, потом снова на
Диану Рэджис.
- К чему все это? Почему человек в здравом уме тратит время на чтение
несовременных, устаревших бредней? В конце концов, даже самый
проницательный публицист это все же не пророк. Он только собирает факты и
делает из них логичные выводы.
Диана Рэджис нервно засмеялась.
- Мне кажется, что я недостаточно ясно выразилась. Так вот, мистер
Бартслер считает, что это самый лучший способ увидеть вещи с
соответствующего расстояния, как он это определяет. Он утверждает, что
единственным способом защиты от некритического проглатывания глупостей,
подаваемых нам сейчас в виде неопровержимой логики, является знакомство с
иллюзиями прошлого, украшенными внешне доказательствами, основывающимися
все на той же неопровержимой логике.
- Ну что ж, - согласился Мейсон с улыбкой, - трудно отказать ему в
определенной дозе правоты. Конечно, если кто-то хочет столько потрудиться,
чтобы обосновать свой скептицизм.
- Дело в том, что он хочет, - продолжала Диана Рэджис. - Он
утверждает, что американцы, как маленькие дети. Приходит первый попавшийся
человек и говорит: "Вы мечтаете о такой-то и такой-то утопии? Единственным
способом достигнуть ее, это сделать так-то и так-то". И никто даже не
задумывается, а начинают танцевать так, как им заиграют.
На лице Мейсона отражался все больший интересе.
- Мне нужно будет, наверное, поговорить с этим мистером Бартслером, -
заявил он. - Но перейдем к вашим личным неприятностям.
- Во всем виноват Карл Фрэтч. Это он...
- Не так быстро, - перебил Мейсон. - Я хотел бы услышать все по
порядку. Кто такой Карл Фрэтч?
- Сын миссис Бартслер от первого брака, распущенный до мозга костей
мелкий негодяй. Но это проявляется только тогда, когда с него спадает
маска. Он воображает, что станет великим актером. Ходит на курсы и ни о
чем другом не может разговаривать. Всю жизнь у него было все, о чем бы он
ни пожелал и в результате он приобрел внешний лоск. На первый взгляд видны
только его манеры. В действительности это распущенный, эгоистичный,
фальшивый мерзавец, без малейших угрызений совести.
- А миссис Бартслер? - спросил Мейсон.
- Выдра! - выразительно фыркнула Диана Рэджис.
Мейсон рассмеялся.
- Я знаю, это во мне говорит раздражение, - сказала молодая женщина.
- Но когда вы услышите, какой они выкинули со мной номер...
- Минуточку. Вначале приведем в порядок действующих лиц. Кто еще
живет в этом доме?
- Фрэнк Гленмор, Карл Фрэтч, супруги Бартслер и домохозяйка, старая
прислуга, которая находится в доме уже много лет. Орут на нее, как на
ломовую лошадь, она глухая...
- Кто такой Гленмор?
- Насколько мне известно, он занимается управлением чужих шахт за
определенный процент от каждой добытой тонны руды, доставленной на
сталелитейный завод. Это что-то вроде уполномоченного мистера Бартслера, с
тех пор, как у мистера Бартслера стало плохо со зрением. Предполагаю, что
он получает половину прибыли с некоторых его предприятий. Это человек,
которого нельзя не любить. Он очень справедливый, всегда готов выслушать
мнение других. Я ему очень симпатизирую.
- Сколько ему лет?
- Тридцать восемь.
- Вы жили в доме или только приходили?
- Мне пришлось жить, потому что мистер Бартслер хотел, чтобы я читала
ему перед сном. Но, конечно, я оставила за собой квартиру в городе. Я
снимаю ее вместе с подругой, мы отлично ладим. Я не хотела отказываться от
квартиры до тех пор, пока не будет ясно, что моя работа постоянна.
- А где у вас квартира?
- В Палм Виста Апартаментс.
- Хорошо. Теперь расскажите мне о Карле Фрэтче.
- Как только у меня выдавался свободный вечер, Карл постоянно
надоедал мне, чтобы я пошла с ним в кино или еще куда-нибудь. А я все
время отговаривалась то головной болью, то маникюром, то перепиской... Я
старалась быть с ним вежливой, но держалась на расстоянии.
- Что повлияло ни изменение вашей позиции вчера?
- Я заметила, что его мать явно недовольна мною из-за этого. Кажется,
она считала, что я задирала нос или Бог его знает, что еще. Впрочем, мне
уже и самой наскучило одиночество и я не видела ничего плохого в том,
чтобы пойти с ним в кино или на ужин. Поэтому я согласилась.
- И что?
- Как только он оказался за порогом дома, сразу же стал совершенно
другим человеком. Вначале это меня даже развлекало. Не было сомнений в
том, что он играет выбранную себе роль светского человека. Мы поехали в
ресторан и Карл начал заказывать самые лучшие вина, изводить кельнеров,
требовать различных приправ и чтобы соус к салату приготовили отдельно...
И все с такой миной...
- Сколько ему, собственно, лет?
- Скоро будет двадцать три.
- А военная категория?
- "С", неизвестно почему. Мне неприлично было бы спрашивать.
Наверное, какой-нибудь сочувствующий врач осмотрел его под сильной лупой и
доискался до какого-нибудь психического искривления, которое позволило
признать его неспособным к службе.
- Что произошло после ужина?
- То, что обычно бывает в таких случаях. Он начал приставать ко мне
прямо в машине.
- И что вы сделали?
- Сперва старалась быть с ним вежливой и призвать к порядку, но с
него словно упала маска и я увидела его настоящую сущность.
- Как вы отреагировали?
- Я с силой ударила его по лицу, выскочила из машины и пошла пешком.
- А он?
- Нахал! Оставил меня возвращаться пешком.
- Далеко было до дома?
- Как мне кажется, несколько миль. Наконец, я остановила какую-то
машину, подъехала к стоянке такси и велела таксисту отвезти меня домой.
Только в такси я сообразила, что оставила в машине Карла сумочку и у меня
нет при себе ни цента. Когда я иду на свидание, то всегда беру с собой на
всякий случай пять долларов. Я сказала таксисту, чтобы он вошел со мной в
дом и тогда я ему заплачу. Но от дома как раз отъезжало другое такси и на
крыльце я встретилась с дамой, которая на том такси и приехала. Эта слегка
прихрамывающая женщина, лет шестидесяти, оказалась очень благожелательной.
Она слышала наш разговор и стала настаивать на том, что заплатит за меня
таксисту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
доказывающие, что при государственном долге в тридцать миллиардов весь
народ стал бы нищим, а при пятидесяти миллиардах наступил бы всеобщий
хаос. Все это отлично написанные статьи, на основе логичной аргументации,
которая в свое время казалась совершенно правильной. При этом, многие из
статей написаны лучшими перьями страны.
Перри Мейсон вопросительно посмотрел на Деллу Стрит, потом снова на
Диану Рэджис.
- К чему все это? Почему человек в здравом уме тратит время на чтение
несовременных, устаревших бредней? В конце концов, даже самый
проницательный публицист это все же не пророк. Он только собирает факты и
делает из них логичные выводы.
Диана Рэджис нервно засмеялась.
- Мне кажется, что я недостаточно ясно выразилась. Так вот, мистер
Бартслер считает, что это самый лучший способ увидеть вещи с
соответствующего расстояния, как он это определяет. Он утверждает, что
единственным способом защиты от некритического проглатывания глупостей,
подаваемых нам сейчас в виде неопровержимой логики, является знакомство с
иллюзиями прошлого, украшенными внешне доказательствами, основывающимися
все на той же неопровержимой логике.
- Ну что ж, - согласился Мейсон с улыбкой, - трудно отказать ему в
определенной дозе правоты. Конечно, если кто-то хочет столько потрудиться,
чтобы обосновать свой скептицизм.
- Дело в том, что он хочет, - продолжала Диана Рэджис. - Он
утверждает, что американцы, как маленькие дети. Приходит первый попавшийся
человек и говорит: "Вы мечтаете о такой-то и такой-то утопии? Единственным
способом достигнуть ее, это сделать так-то и так-то". И никто даже не
задумывается, а начинают танцевать так, как им заиграют.
На лице Мейсона отражался все больший интересе.
- Мне нужно будет, наверное, поговорить с этим мистером Бартслером, -
заявил он. - Но перейдем к вашим личным неприятностям.
- Во всем виноват Карл Фрэтч. Это он...
- Не так быстро, - перебил Мейсон. - Я хотел бы услышать все по
порядку. Кто такой Карл Фрэтч?
- Сын миссис Бартслер от первого брака, распущенный до мозга костей
мелкий негодяй. Но это проявляется только тогда, когда с него спадает
маска. Он воображает, что станет великим актером. Ходит на курсы и ни о
чем другом не может разговаривать. Всю жизнь у него было все, о чем бы он
ни пожелал и в результате он приобрел внешний лоск. На первый взгляд видны
только его манеры. В действительности это распущенный, эгоистичный,
фальшивый мерзавец, без малейших угрызений совести.
- А миссис Бартслер? - спросил Мейсон.
- Выдра! - выразительно фыркнула Диана Рэджис.
Мейсон рассмеялся.
- Я знаю, это во мне говорит раздражение, - сказала молодая женщина.
- Но когда вы услышите, какой они выкинули со мной номер...
- Минуточку. Вначале приведем в порядок действующих лиц. Кто еще
живет в этом доме?
- Фрэнк Гленмор, Карл Фрэтч, супруги Бартслер и домохозяйка, старая
прислуга, которая находится в доме уже много лет. Орут на нее, как на
ломовую лошадь, она глухая...
- Кто такой Гленмор?
- Насколько мне известно, он занимается управлением чужих шахт за
определенный процент от каждой добытой тонны руды, доставленной на
сталелитейный завод. Это что-то вроде уполномоченного мистера Бартслера, с
тех пор, как у мистера Бартслера стало плохо со зрением. Предполагаю, что
он получает половину прибыли с некоторых его предприятий. Это человек,
которого нельзя не любить. Он очень справедливый, всегда готов выслушать
мнение других. Я ему очень симпатизирую.
- Сколько ему лет?
- Тридцать восемь.
- Вы жили в доме или только приходили?
- Мне пришлось жить, потому что мистер Бартслер хотел, чтобы я читала
ему перед сном. Но, конечно, я оставила за собой квартиру в городе. Я
снимаю ее вместе с подругой, мы отлично ладим. Я не хотела отказываться от
квартиры до тех пор, пока не будет ясно, что моя работа постоянна.
- А где у вас квартира?
- В Палм Виста Апартаментс.
- Хорошо. Теперь расскажите мне о Карле Фрэтче.
- Как только у меня выдавался свободный вечер, Карл постоянно
надоедал мне, чтобы я пошла с ним в кино или еще куда-нибудь. А я все
время отговаривалась то головной болью, то маникюром, то перепиской... Я
старалась быть с ним вежливой, но держалась на расстоянии.
- Что повлияло ни изменение вашей позиции вчера?
- Я заметила, что его мать явно недовольна мною из-за этого. Кажется,
она считала, что я задирала нос или Бог его знает, что еще. Впрочем, мне
уже и самой наскучило одиночество и я не видела ничего плохого в том,
чтобы пойти с ним в кино или на ужин. Поэтому я согласилась.
- И что?
- Как только он оказался за порогом дома, сразу же стал совершенно
другим человеком. Вначале это меня даже развлекало. Не было сомнений в
том, что он играет выбранную себе роль светского человека. Мы поехали в
ресторан и Карл начал заказывать самые лучшие вина, изводить кельнеров,
требовать различных приправ и чтобы соус к салату приготовили отдельно...
И все с такой миной...
- Сколько ему, собственно, лет?
- Скоро будет двадцать три.
- А военная категория?
- "С", неизвестно почему. Мне неприлично было бы спрашивать.
Наверное, какой-нибудь сочувствующий врач осмотрел его под сильной лупой и
доискался до какого-нибудь психического искривления, которое позволило
признать его неспособным к службе.
- Что произошло после ужина?
- То, что обычно бывает в таких случаях. Он начал приставать ко мне
прямо в машине.
- И что вы сделали?
- Сперва старалась быть с ним вежливой и призвать к порядку, но с
него словно упала маска и я увидела его настоящую сущность.
- Как вы отреагировали?
- Я с силой ударила его по лицу, выскочила из машины и пошла пешком.
- А он?
- Нахал! Оставил меня возвращаться пешком.
- Далеко было до дома?
- Как мне кажется, несколько миль. Наконец, я остановила какую-то
машину, подъехала к стоянке такси и велела таксисту отвезти меня домой.
Только в такси я сообразила, что оставила в машине Карла сумочку и у меня
нет при себе ни цента. Когда я иду на свидание, то всегда беру с собой на
всякий случай пять долларов. Я сказала таксисту, чтобы он вошел со мной в
дом и тогда я ему заплачу. Но от дома как раз отъезжало другое такси и на
крыльце я встретилась с дамой, которая на том такси и приехала. Эта слегка
прихрамывающая женщина, лет шестидесяти, оказалась очень благожелательной.
Она слышала наш разговор и стала настаивать на том, что заплатит за меня
таксисту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54