Ну а что касается Волшебника, так тот и вообще дьявольский гений. От одной мысли, что он все еще жив, Мильо бросало в дрожь.
Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Это значительно изменяет ситуацию, подумал он, и вернулся к прослушиванию пленки.
«Но, поскольку мы, как и все, ограничены в средствах, — говорил Логрази, — то это, естественно, сказывается и на наших ресурсах, и на размахе нашей деятельности. Вот Старик и подсказал нам идею Белого Тигра, для решения проблемы нашего финансирования, причем так, чтобы с лихвой хватило. Представить нам возможность, так сказать, полностью реализовать наш потенциал».
«Подросшие дети могут оказаться опасными», — предостерег голос Волшебника.
«Пожалуй, — согласился Логрази. — Но опасность — непременный элемент в нашей профессии, не так ли?»
«Я хочу сказать, — продолжал Волшебник, — что чем свободнее мы от обычных служебных каналов, тем в большей степени зависим от воли одного человека. А человек есть человек. Поэтому вместо более жесткого контроля, который можно было бы ожидать, его оказывается гораздо меньше. Уж в этом ты можешь мне верить, дружище. Я имею достаточный опыт работы вне рамок законности. Закон нам не писан. Мы на особом положении, потому что выполняем особое задание. Часто такого рода работа сопряжена с рискованными ситуациями, в которых строгое соблюдение закона может оказаться опасным, если вообще не смертельным. Америка должна быть сильной, и мы для этого должны выполнять свою работу, как надо».
«Потому-то Старик о нас и заботится. Не мне тебе об этом говорить: сам знаешь».
«Вот и я о том же самом толкую. Возьмем, к примеру, твою веру в свои силы. Она поистине безгранична. Но задумывался ли ты когда-нибудь о том, что побеждает, когда вера вступает в спор с контролем? Позволь мне заверить тебя, кореш, что там, где замешаны двое, вера значит куда больше. Вера движет горами, а не контроль. На контроль они чихали».
«А я всегда считал, что вера — удел бедных, убогих, нецивилизованных, — возразил Логрази. — По-моему, вера — это вежливый синоним суеверия. Я бы оставил эту чушь азиатам».
«А разве в тебе нет веры в Старика? Конечно, не в том смысле, что он непогрешим. Непогрешимых нет. Но скажи на милость, кто здесь заправляет всем?»
«Мы не безродные бродяги, — ответил Логрази с раздражением в голосе. — Не хочешь ли ты сказать, что наши действия выходят за пределы распоряжений Старика?»
«Ни в коей мере. Если он тебя в этом заподозрит, от тебя мокрое место останется. Вспомни, что он мог сделать со мной, — сказал Волшебник. — Нет, я только ставлю весьма уместный вопрос: о чьих интересах здесь печется Старик: твоих или его собственных? Видишь ли, в нашем деле, в отличие от других сфер деятельности, чем глубже ты зароешься, тем легче тебя обнаружить. Поэтому лучше передвигаться по поверхности, вместо того, чтобы ждать, когда Старик начнет копать под тебя и выкопает тебе могилу».
«Что же ты предлагаешь?» — спросил Логрази, хотя по его тону было ясно, что он прекрасно понимает язык иносказаний.
«Я просто подумал, получаешь ли ты полностью свою долю барышей от Белого Тигра? И еще я подумал, а не пора ли нам с тобой начать самим собирать свои каштаны».
Здесь в наушниках послышался шорох, какой обычно бывает, когда один человек наклоняется к другому для пущей конфиденциальности:
«И у тебя на уме есть какое-то конкретное предложение?»
«Есть, — ответил Волшебник, — и было с самого начала операции».
Катушка с пленкой перестала вращаться. — Теперь я понимаю, каким образом был куплен Адмирал Джумбо, — лихорадочно думал Мильо. — Волшебник — шпион новой формации. И только Господь Бог и сам дьявол знают, какой фокус таится в бездонных рукавах этого золотистого мага.
* * *
Мосье Мабюс, левая рука которого была замотана оторванной от рубашки полоской ткани, двигался в их направлении по полу, расчерченному на квадраты полосками света, струящегося из окошка. Рана, нанесенная ножом Криса, не кровоточила и не болела: усилием воли, развившейся на занятиях боевыми искусствами, он ликвидировал и то, и другое. Но закрепощение травмированных мышц так просто не снимешь.
Крис и Сутан укрылись среди теней в дальнем конце конюшни. Они были за полуразрушенными стойлами. Мабюс не мог видеть их, но и они не имели понятия, где он находится в данную минуту.
Недалеко от них громоздились штабеля коробок и ящиков под промасленным брезентом. Крис прислушался, но не услышал ничего. Это его очень обеспокоило, поскольку он знал, что их враг подкрадывается к ним с какой-то стороны.
Он поднялся и бесшумно скользнул туда, где стояли прикрытые брезентом ящики и коробки. Оттуда он мог видеть бледный овал лица Сутан. Глаза ее были широко открыты, и в них застыл ужас. Интересно, чего она больше боялась: вьетнамца или самой себя?
Достав нож, он разрезал влажный картон одной из коробок. Рука его нащупала упаковочную ткань. Продолжая шарить, он повернулся назад, со страхом думая, куда же подевался вьетнамец?
Рука его тем временем нащупала твердые края чего-то металлического. Оружие или рабочий инвентарь? Это не суть важно: и инструменты легко превратить в оружие. Он продолжал поиски, осторожно ощупывая металлические поверхности.
Попытавшись вынуть руку, почувствовал, что не может ее двинуть: что-то крепко ее держало. Одним рывком развернулся и тотчас же почувствовал чью-то руку, крепко зажавшую его рот. Кто-то сидел у него на спине, пригибая его книзу. Ощущение было такое, словно он спрыгнул с борта океанского лайнера и теперь шел ко дну, проходя через слои воды, сначала светло-зеленые, а потом становящиеся все более и более темными.
Он боролся изо всех сил и в конце концов ему удалось сбросить со спины неимоверный вес, который постепенно сполз на его бедра. Не будь он в такой хорошей форме, он бы давно свалился под таким натиском.
— А ты сильнее, чем я предполагал, — прошептал в его ухо чей-то голос. — Я разминулся с тобой в Нью-Йорке. Неужели так обязательно вынуждать меня убить тебя здесь?
Крис почувствовал неприятный холод где-то под ложечкой. Значит, это тот самый человек, который залез в его квартиру и чуть было не убил Аликс! Что он здесь делает? Как он узнал, что...
— Твой брат пытался надуть Мильо с Преддверием Ночи, — продолжал М. Мабюс. — Он хотел взять наши деньги и подсунуть вместо настоящего кинжала ничего не стоящую копию. Многие считают, что его убили именно за этот грех. Но это не так. Он умер во искупление своих грехов, совершенных во Вьетнаме.
— Кто он такой? — мучительно соображал Крис. С одной стороны, было удивление от того, что он слышал, а с другой, — прожженный судебный юрист в нем собирал факты, чтобы пользоваться ими в дальнейшем для ссылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176
Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Это значительно изменяет ситуацию, подумал он, и вернулся к прослушиванию пленки.
«Но, поскольку мы, как и все, ограничены в средствах, — говорил Логрази, — то это, естественно, сказывается и на наших ресурсах, и на размахе нашей деятельности. Вот Старик и подсказал нам идею Белого Тигра, для решения проблемы нашего финансирования, причем так, чтобы с лихвой хватило. Представить нам возможность, так сказать, полностью реализовать наш потенциал».
«Подросшие дети могут оказаться опасными», — предостерег голос Волшебника.
«Пожалуй, — согласился Логрази. — Но опасность — непременный элемент в нашей профессии, не так ли?»
«Я хочу сказать, — продолжал Волшебник, — что чем свободнее мы от обычных служебных каналов, тем в большей степени зависим от воли одного человека. А человек есть человек. Поэтому вместо более жесткого контроля, который можно было бы ожидать, его оказывается гораздо меньше. Уж в этом ты можешь мне верить, дружище. Я имею достаточный опыт работы вне рамок законности. Закон нам не писан. Мы на особом положении, потому что выполняем особое задание. Часто такого рода работа сопряжена с рискованными ситуациями, в которых строгое соблюдение закона может оказаться опасным, если вообще не смертельным. Америка должна быть сильной, и мы для этого должны выполнять свою работу, как надо».
«Потому-то Старик о нас и заботится. Не мне тебе об этом говорить: сам знаешь».
«Вот и я о том же самом толкую. Возьмем, к примеру, твою веру в свои силы. Она поистине безгранична. Но задумывался ли ты когда-нибудь о том, что побеждает, когда вера вступает в спор с контролем? Позволь мне заверить тебя, кореш, что там, где замешаны двое, вера значит куда больше. Вера движет горами, а не контроль. На контроль они чихали».
«А я всегда считал, что вера — удел бедных, убогих, нецивилизованных, — возразил Логрази. — По-моему, вера — это вежливый синоним суеверия. Я бы оставил эту чушь азиатам».
«А разве в тебе нет веры в Старика? Конечно, не в том смысле, что он непогрешим. Непогрешимых нет. Но скажи на милость, кто здесь заправляет всем?»
«Мы не безродные бродяги, — ответил Логрази с раздражением в голосе. — Не хочешь ли ты сказать, что наши действия выходят за пределы распоряжений Старика?»
«Ни в коей мере. Если он тебя в этом заподозрит, от тебя мокрое место останется. Вспомни, что он мог сделать со мной, — сказал Волшебник. — Нет, я только ставлю весьма уместный вопрос: о чьих интересах здесь печется Старик: твоих или его собственных? Видишь ли, в нашем деле, в отличие от других сфер деятельности, чем глубже ты зароешься, тем легче тебя обнаружить. Поэтому лучше передвигаться по поверхности, вместо того, чтобы ждать, когда Старик начнет копать под тебя и выкопает тебе могилу».
«Что же ты предлагаешь?» — спросил Логрази, хотя по его тону было ясно, что он прекрасно понимает язык иносказаний.
«Я просто подумал, получаешь ли ты полностью свою долю барышей от Белого Тигра? И еще я подумал, а не пора ли нам с тобой начать самим собирать свои каштаны».
Здесь в наушниках послышался шорох, какой обычно бывает, когда один человек наклоняется к другому для пущей конфиденциальности:
«И у тебя на уме есть какое-то конкретное предложение?»
«Есть, — ответил Волшебник, — и было с самого начала операции».
Катушка с пленкой перестала вращаться. — Теперь я понимаю, каким образом был куплен Адмирал Джумбо, — лихорадочно думал Мильо. — Волшебник — шпион новой формации. И только Господь Бог и сам дьявол знают, какой фокус таится в бездонных рукавах этого золотистого мага.
* * *
Мосье Мабюс, левая рука которого была замотана оторванной от рубашки полоской ткани, двигался в их направлении по полу, расчерченному на квадраты полосками света, струящегося из окошка. Рана, нанесенная ножом Криса, не кровоточила и не болела: усилием воли, развившейся на занятиях боевыми искусствами, он ликвидировал и то, и другое. Но закрепощение травмированных мышц так просто не снимешь.
Крис и Сутан укрылись среди теней в дальнем конце конюшни. Они были за полуразрушенными стойлами. Мабюс не мог видеть их, но и они не имели понятия, где он находится в данную минуту.
Недалеко от них громоздились штабеля коробок и ящиков под промасленным брезентом. Крис прислушался, но не услышал ничего. Это его очень обеспокоило, поскольку он знал, что их враг подкрадывается к ним с какой-то стороны.
Он поднялся и бесшумно скользнул туда, где стояли прикрытые брезентом ящики и коробки. Оттуда он мог видеть бледный овал лица Сутан. Глаза ее были широко открыты, и в них застыл ужас. Интересно, чего она больше боялась: вьетнамца или самой себя?
Достав нож, он разрезал влажный картон одной из коробок. Рука его нащупала упаковочную ткань. Продолжая шарить, он повернулся назад, со страхом думая, куда же подевался вьетнамец?
Рука его тем временем нащупала твердые края чего-то металлического. Оружие или рабочий инвентарь? Это не суть важно: и инструменты легко превратить в оружие. Он продолжал поиски, осторожно ощупывая металлические поверхности.
Попытавшись вынуть руку, почувствовал, что не может ее двинуть: что-то крепко ее держало. Одним рывком развернулся и тотчас же почувствовал чью-то руку, крепко зажавшую его рот. Кто-то сидел у него на спине, пригибая его книзу. Ощущение было такое, словно он спрыгнул с борта океанского лайнера и теперь шел ко дну, проходя через слои воды, сначала светло-зеленые, а потом становящиеся все более и более темными.
Он боролся изо всех сил и в конце концов ему удалось сбросить со спины неимоверный вес, который постепенно сполз на его бедра. Не будь он в такой хорошей форме, он бы давно свалился под таким натиском.
— А ты сильнее, чем я предполагал, — прошептал в его ухо чей-то голос. — Я разминулся с тобой в Нью-Йорке. Неужели так обязательно вынуждать меня убить тебя здесь?
Крис почувствовал неприятный холод где-то под ложечкой. Значит, это тот самый человек, который залез в его квартиру и чуть было не убил Аликс! Что он здесь делает? Как он узнал, что...
— Твой брат пытался надуть Мильо с Преддверием Ночи, — продолжал М. Мабюс. — Он хотел взять наши деньги и подсунуть вместо настоящего кинжала ничего не стоящую копию. Многие считают, что его убили именно за этот грех. Но это не так. Он умер во искупление своих грехов, совершенных во Вьетнаме.
— Кто он такой? — мучительно соображал Крис. С одной стороны, было удивление от того, что он слышал, а с другой, — прожженный судебный юрист в нем собирал факты, чтобы пользоваться ими в дальнейшем для ссылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176