Здание банка напротив казалось на заре почти призрачным. Потом его белые кирпичные стены стали проступать все явственнее. И когда первые лучи солнца позолотили улицу, Биф в последний раз оглядел свое заведение и пошел спать.
Он шумно повернул ручку двери, чтобы разбудить Алису.
- Господи спаси! - сказал он. - Ну и ночка!
Алиса проснулась не сразу. Она лежала на смятой постели, как сердитая кошка, и только потягивалась. В ясном утреннем свете комната казалась убогой; шелковые чулки жалко свисали со шнура от жалюзи.
- А пьяный идиот все еще там? - спросила она.
Биф снял рубашку и осмотрел воротник, решая, можно ли ее надеть еще раз.
- Спустись сама и погляди. Я же сказал: захочешь его вытолкать - пожалуйста, мешать не буду.
Алиса сонно протянула руку и подняла с пола Библию, чистую карточку меню и учебник для воскресной школы. Она пошелестела папиросными листками Библии, нашла нужное место и стала читать вслух, тщательно выговаривая слова. Сегодня было воскресенье, и она готовилась к еженедельному уроку в классе для мальчиков при молодежном отделе церкви.
«Проходя же вблизи моря Галилейского, увидел Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы.
И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков.
И они тотчас, оставивши свои сети, последовали за Ним».
Биф пошел в ванную умыться. За дверью шелестел голос Алисы, учившей евангелие:
«…а утром, встав весьма рано, вышел и удалился в пустынное место, и там молился.
Симон и бывшие с ним пошли за Ним; и, нашедши Его, говорят Ему: все ищут Тебя».
Она замолчала. Биф мысленно повторил себе каждое ее слово. Ему хотелось отделить смысл этих слов от голоса произносившей их Алисы. Биф пытался припомнить текст таким, каким его читала мать, когда он был мальчиком. Он с тоской поглядел на обручальное кольцо на своем мизинце, которое раньше принадлежало ей. И снова подумал, как бы она отнеслась к тому, что он перестал верить в бога и ходить в церковь.
- Сегодняшний урок о том, как он собирал учеников, - сказала, готовясь к предстоящей беседе, Алиса. - И текст мы возьмем: «Все ищут Тебя».
Биф разом вышел из задумчивости и, отвернув кран, пустил сильную струю воды. Он снял майку и принялся мыться. Биф соблюдал безукоризненную чистоту своего тела. Каждое утро он мылил грудь; руки, шею, а потом и ноги и только раза два в сезон принимал ванну и мыл все остальное.
Биф стоял возле кровати, с нетерпением ожидая, чтобы Алиса наконец поднялась. В окно он видел, что день сегодня будет безветренный и знойный. Алиса кончила читать свой урок. Она все еще лениво валялась поперек кровати, хотя и знала, что он ее ждет. В его душе накипала холодная злоба. Он иронически ухмыльнулся и с горечью сказал:
- Если хочешь, я могу посидеть и почитать газету. Но я бы не возражал, если бы ты дала мне поспать.
Алиса принялась одеваться, а Биф - стелить постель. Он ловко переложил простыни - верхнюю вниз и перевернул обе на другую сторону. Когда постель была готова, он обождал, пока Алиса выйдет из комнаты, а потом снял брюки и влез под простыню. Его ноги высовывались наружу, а заросшая жесткими волосами грудь чернела на подушке. Он был рад, что не рассказал Алисе о сегодняшних выходках пьяницы. Ему хотелось с кем-нибудь поделиться: может, если изложить факты вслух, он поймет, что его так озадачило. Жалко сукина сына! Говорит, говорит, а толком объяснить ничего никому не может. Наверно, и сам себе тоже. А как он тянется к немому - прямо прилип к нему. Ну будто хочет вывернуться ради него наизнанку.
Почему?
Потому что некоторые люди способны в одну прекрасную минуту отказаться от всего личного и, прежде чем оно начнет бродить и отравит душу, кинуть его в дар какому-нибудь человеку или пожертвовать идее. Они чувствуют в этом потребность. В некоторых людях это заложено… Текст гласит: «Все ищут Тебя». Может в этом разгадка… Возможно… Парень сказал, что он китаец. И негр, и еврей, и итальяшка. А если в это твердо поверить, может, так оно и есть. Он все, и вся, и всякий… Как он сказал.
Биф широко раскинул руки и скрестил голые ноги. Лицо его в утреннем свете, с опущенными морщинистыми веками и густой чугунной щетиной на щеках и подбородке выглядело старше. Постепенно рот его обмяк и стал спокойнее. Желтые лучи солнца, проникая в окно, жарко освещали комнату. Биф устало повернулся на бок и прикрыл глаза руками. А он был всего-навсего Бартоломью - старым Бифом, бойким на язык и скорым на расправу, - мистером Бренноном, и больше никем.
3
Солнце рано разбудило Мик, хотя накануне она вернулась домой очень поздно. Стояла такая жара, что даже кофе пить не хотелось, поэтому она налила себе ледяной воды с сиропом и съела холодные оладьи. Мик немножко повозилась на кухне, потом вышла на веранду читать комиксы. Она думала, что мистер Сингер тоже сидит на веранде и читает газету, как обычно по воскресеньям. Но мистера Сингера не было, и потом, папа сказал, что вчера тот пришел домой поздно ночью и что у него гость. Мик долго ждала Сингера. Все остальные жильцы давно сошли вниз, а его все не было. В конце концов она снова побрела на кухню, вынула Ральфа из его высокого стульчика, переодела в чистое платьице и обтерла ему лицо. А когда вернулся из воскресной школы Братишка, она собралась с ними гулять. Мик разрешила Братишке прокатиться с Ральфом в повозочке, потому что он был босиком и раскаленный асфальт жег ему подошвы. Она тащила повозку кварталов восемь до большого нового дома, который еще не достроили. К самой крыше была прислонена лестница, и, набравшись храбрости, Мик полезла по ней.
- Смотри за Ральфом, - крикнула она вниз Братишке, - следи, чтобы ему на глаза не садилась мошкара.
Минут через пять Мик добралась до верха и выпрямилась во весь рост. Она раскинула руки, как крылья. Кому бы не хотелось постоять на этом месте? На самом-самом верху? Да мало кто из ребят на это решится. Почти все трусят, потому что, если ноги ослабнут и ты скатишься с краю, тут тебе и каюк. Кругом - крыши других домов и зеленые верхушки деревьев. На другом краю города виднелись церковные шпили и фабричные трубы. Небо было ярко-голубое и горячее как огонь. От солнца все на земле казалось либо ослепительно белым, либо черным.
Ей захотелось петь. Все песни, которые она знала, теснились в горле, но так и не превращались в звук. Один из больших ребят забрался на прошлой неделе сюда, на самую верхушку, издал победный клич, а потом стал выкрикивать речь, которую учили в школе: «Римляне, друзья, сограждане, прошу у вас вниманья!» Когда влезешь на самый верх, почему-то всегда дичаешь и хочется кричать, петь или раскинуть руки и полететь.
Она вдруг почувствовала, что подошвы теннисных туфель заскользили, и присела, оседлав конек крыши.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91