Мальчишка лежал, свернувшись, на самой середине кровати. Ночь была теплая, и он был совсем голенький. Кулаки у него были крепко сжаты, и даже во сне глаза прищурены, словно он решал какую-то трудную задачу. Рот был открыт, и на подушке виднелось мокрое пятнышко. Она его толкнула.
- Погоди… - пробормотал он во сне.
- Подвинься на свою сторону.
- Погоди… дай досмотреть сон… дай досмотреть…
Она столкнула его на положенное место и легла рядом. Когда она снова открыла глаза, было уже поздно - солнце светило в окно. Джорджа и след простыл. Со двора доносились детские голоса и плеск воды. Этта и Хейзел разговаривали в соседней комнате. Пока она одевалась, ей вдруг пришла в голову одна мысль. Она попыталась подслушать их разговор сквозь дверь, но слова трудно было разобрать. Тогда она с маху распахнула дверь, чтобы застать их врасплох.
Они читали киножурнал. Этта еще лежала в кровати. Рукой она до половины прикрыла фотографию какого-то актера.
- Вот отсюда он правда похож на того мальчика, который ухаживал за…
- Как ты себя чувствуешь, Этта? - спросила Мик. Она заглянула под кровать - коробка ее стояла на том же месте, где она ее поставила.
- Очень тебя это волнует, - огрызнулась Этта.
- Чего ты задираешься?
Лицо у Этты осунулось. У нее ужасно болел живот и яичник был не в порядке. Это имело какое-то отношение к ее нездоровью. Доктор сказал, что ей срочно надо вырезать яичник. Но папа сказал, что придется подождать. В доме нет никаких денег.
- А как, по-твоему, я могу себя вести? - сказала Мик. - Я тебя вежливо спрашиваю, а ты сразу начинаешь лаяться. Хотела тебя пожалеть, что ты больная, но разве с тобой можно по-человечески. Понятно, что я злюсь. - Она откинула со лба прядь волос и погляделась в зеркало. - Господи! Видишь, какая шишка! Лоб у меня наверняка треснул, факт. Два раза ночью грохнулась; видно, ударилась головой о столик возле кушетки. Не Могу я спать в гостиной. На этой кушетке я ноги вытянуть не могу.
- А нельзя ли потише? - вмешалась Хейзел.
Мик встала на колени и вытащила из-под кровати свою большую коробку. Она внимательно осмотрела веревку, которой та была перевязана.
- Эй вы, лучше скажите, трогали вы ее или нет?
- Иди ты… - сказала Этта. - Очень нужно пачкаться твоим хламом.
- Только попробуйте! Я вас задушу, если тронете мои вещи.
- Ну, знаешь! - сказала Хейзел. - Мик Келли, ты самая большая эгоистка, какую я видала! Тебе на всех наплевать, кроме…
- Иди ты на фиг! - Она хлопнула дверью. Как она их ненавидит! Наверно, нехорошо так думать, но это правда.
Папа был на кухне с Порцией, пил кофе в своем неизменном купальном халате. Белки глаз у него были налиты кровью, и чашка дребезжала на блюдце. Он как заводной шагал с чашкой в руке вокруг кухонного стола.
- Который час? Мистер Сингер еще не ушел?
- Ушел, милушка, - сказала Порция. - Да ведь уже скоро десять часов.
- Десять! Ого! Никогда еще так долго не спала.
- Что там у тебя в этой шляпной коробке, которую ты вечно таскаешь?
Мик сунула руку в духовку и вытащила полдюжины оладий.
- Не спрашивай, и я тебе не буду врать. Не суй нос в чужие дела, не то плохо кончишь.
- Если осталось немножко молока, я намочу в нем хлебушка, - сказал папа. - Это называется «кладбищенская похлебка». Может, живот поменьше будет болеть.
Мик разрезала оладьи пополам и положила внутрь ломтики жареной телятины. Усевшись на заднем крыльце, она стала завтракать. Утро было теплое и солнечное. Тоща-Моща и Слюнтяй играли с Джорджем на заднем дворе. На Слюнтяе был купальный костюм, остальные сняли с себя все, кроме трусов. Они поливали друг друга из шланга. Струя воды сверкала на солнце. Ветер разносил брызги облачком, и облачко это переливалось всеми цветами радуги. На ветру хлопало развешенное на веревке белье. Белые простыни, голубое платьице Ральфа, красная кофта и ночные рубашки - все это, мокрое, свежее, было надуто ветром, как разноцветные шары. Погода стояла почти летняя. Мохнатые желтенькие шмели гудели вокруг жимолости у забора, выходящего в переулок.
- Смотри, я буду держать его над головой! - кричал Джордж. - Смотри, как потечет вниз!
Энергии в ней было хоть отбавляй, она не могла усидеть на месте. Джордж набил мешок из-под муки землей и подвесил его на ветку вместо тренировочной груши. Она стала бить по нему. Хлоп! Хлоп! - в такт песне, которая звучала у нее в уме, когда она проснулась. Джордж нечаянно положил вместе с землей в мешок острый камень, и она поранила костяшки пальцев.
- Ой! Ты пустил мне воду прямо в ухо. У меня лопнула перепонка! Я совсем оглох!
- Дай сюда. Дай я пущу…
Струя воды попала ей в лицо, а потом ребята направили шланг прямо ей на ноги. Она испугалась, что промокнет ее коробка, и понесла ее кругом по переулку к парадному. Гарри сидел у себя на ступеньках и читал газету. Она открыла коробку и вынула тетрадь. Но ей трудно было сосредоточиться, чтобы записать песню. Гарри смотрел на нее, и это мешало ей думать.
В последнее время они с Гарри много разговаривали. Чуть не каждый день они вместе возвращались из школы. Говорили о боге. Иногда она даже просыпалась ночью, такая жуть ее брала от того, о чем они позволяли себе говорить. Гарри был пантеистом. Это тоже такая вера, вроде как у католиков, баптистов или евреев. Гарри верил, что, когда ты умрешь и тебя похоронят, ты превращаешься в растение, огонь, землю, облака или воду. Пусть на это уйдет тысяча лет, но потом в конце концов ты станешь частью вселенной. Он сказал, что, на его взгляд, это лучше, чем быть каким-то ангелом. Во всяком случае, лучше, чем ничего.
Гарри швырнул газету к себе в прихожую и подошел к ней.
- Совсем уже лето, - сказал он. - А только март.
- Ага. Хорошо бы пойти выкупаться.
- Ну да, если бы было где.
- Негде. Разве что в бассейне загородного клуба.
- Хорошо бы что-нибудь такое сделать. Уехать, что ли, куда-нибудь подальше…
- Ага, - сказала она. - Погоди! Я знаю одно место. За городом, километрах в двадцати пяти отсюда. Глубокий, широкий ручей посреди леса. Скауты разбивали там летом лагерь. В прошлом году миссис Уэллс возила туда нас с Джорджем, Питом и Слюнтяем поплавать.
- Хочешь, я достану велосипеды, и мы завтра туда поедем. Раз в месяц у меня выходной в воскресенье.
- Поедем и устроим пикник, - сказала Мик.
- Ладно. А я у кого-нибудь попрошу велосипеды.
Ему было пора идти на работу. Она смотрела, как он Шагает по улице, размахивая руками. Недалеко от перекрестка рос раскидистый лавр с низкими ветвями. Гарри разбежался, подпрыгнул, ухватился за ветку и подтянулся. Ей стало приятно, что они так дружат. И потом, он красивый. Завтра она попросит у Хейзел голубые бусы и наденет шелковое платье. А на обед они возьмут бутерброды с вареньем и лимонад. Может, Гарри захватит с собой что-нибудь этакое необыкновенное из еды:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91