– А очки вы нашли? – поинтересовался ковбой.
– Нет. Папа новые заказал.
– Может, ему дать от нашего мотоцикла? – не то спросил, не то похвастался высокий мальчик.
– А наша тетя на «Волге» приехала! – не сдавалась Расяле. – Найдите мешочек, по конфетке получите.
– И где же ты его потеряла? – Разбойник явно клюнул.
– Да где-то там, на пне положила – землянику собирала, собирала и потеряла. Такой красивый мешочек…
– Пошли, – сказал ковбой. – Но если найдем, знай – пополам!
Расяле еще немножко прошла, оглядываясь, потом присела, как будто землянику нашла, юркнула в кусты и исчезла.
– Где же эта разиня? – крикнул ковбой. – Дженни уже нашла.
– Да тут, смотрите, какие-то мухи поналезли, – сказала Януте, которую брат по-ковбойски величал Дженни. Сам он был Римасом, но требовал, чтобы его звали Джимом.
– А мне что придумать? – как-то спросил Микас.
– Майкл! – ответил Джим. – Майкл-Разбойник. Ол-райт! – Он крепко ударил его по плечу.
Разбойник ухмыльнулся и с удовольствием почесал веснушчатый нос.
Не досвиставышсь и не дозвавшись Расяле, ковбои принялись изучать содержимое синего мешочка.
– Если он завязан лентой, как туда забрались мухи или слепни? – гадал Майкл.
Они чувствовали, что здесь что-то не так, но не могли же они догадаться, что в мешочке осы!
Едва ленточка была развязана, осы с остервенением набросились на ребят и стали их жалить, Дженни, Джим и Разбойник отшвырнули мешочек и с воплями, отмахиваясь от ос, ринулись спасаться в озеро.
Расяле, выбравшись из густого орешника, поплясала, похлопала в ладоши от радости и берегом озера, через кусты, помчалась сказать своим, что «бомба» взорвалась.
А мальчики меж тем рассматривали изгородь, в которой раньше обитали осы. Несколько ос еще ползали по ветвям в поисках своей семьи и что-то подклеивали к лоскутам гнезда.
Расяле нашла друзей и, захлебываясь, принялась рассказывать, как те развязали мешок, как потом удирали, вопили и катались.
Между тем осы, оставив в покое ковбоев, прилетели к своему бывшему жилищу и увидели здесь еще один отряд врагов.
Погибло гнездо, не осталось семьи, нет больше люльки с личинками – нет смысла и жить. Осы напали на детей и стали жалить еще сильней, чем тех, первых.
Поднялся такой вой и крик, что даже Кудлатик, поджав хвост, кинулся в сарай, а петух отдал команду курам и цыплятам броситься в укрытие. Из избы, с уполовником в руке, выбежала мама, а вслед за ней выкатилась и тетя Алдуте. Снова поскользнулась, но, испугавшись, не рассмеялась, и большая серая туча снова скрыла солнце. Последняя оса покружилась вокруг тети, осоловела от сладкого запаха и мирно опустилась на ее белый платочек.
Когда выяснилось, что от укусов никто еще не умер, когда иссякли слезы и утихли рыдания, тетушка Алдуте предложила сфотографировать их таких, какие они сейчас, со всеми волдырями да шишками. Для этого она даже остановила лесника, который ехал мимо на велосипеде, тот привез аппарат, выстроил всех четверых, посадил перед ними собаку, и – «внимание!». Несколько раз снимал, все приговаривая:
– Со смеху аппарат пошевелил!
Ковбойская половина по-своему защищалась от укусов. Мама Микаса, которая смыслила в болезнях и всегда знала, как, кому, где и когда какая нужна примочка, уложила их на дворе под яблоней и каждому положила на лицо и на искусанные руки по компрессу из пахтанья.
– Ну и ну!.. – первым нарушил молчание Джим, отгоняя мух. – Давай подумаем, как отомстить этой деревенщине!
– Я-то думаю… – откликнулся Майкл. – Только мухи мешают.
– Давай поедем домой, Джим, – ныла сестричка.
– Да разве можно в таком виде показаться? И сперва надо отомстить.
– У меня резина есть! – медленно начал Разбойник. – Сделаем рогатки и пойдем ночью к этой ихней палатке.
– Вот это дело! – похвалил Джим. – Надо бы им какую-нибудь горящую тряпку в палатку сунуть. Выбегут в одних рубашках, а мы их – цок-цок-цок!
Ковбои ожили. Планы мести вылечили их лучше, чем пахтанье.
СОЛОВЕЙ
Спустилась ночь – теплая, звездная, благоухающая цветущим лугом. За холмами и лесами, в облачной ладье, сидел месяц, собираясь плыть по мерцающему небосводу, навстречу Утренней звезде.
По оленьим дорожкам и заячьим тропкам, между пнями и деревьями, гуськом шагали гномы.
Дили-дили-дилидон
Впереди ведет отряд.
Дили-дили-дилидон!
Каждый встрече с нами рад.
Может, их веселила красота ночи или память о прежних походах, а может, просто было хорошо и хотелось петь.
Нашей песне звери рады!
Левой-правой, левой-правой!
Не страшны кусты нам, травы,
Гномам не страшны преграды!
За Дилидоном, который высматривал и прокладывал путь, шагали Мураш и Бульбук. Они несли очки. Следом шел Дайнис с драгоценными кристалликами в ранце. Ведерко со слезами доверили Мудрику. Оюшка, словно контрабас, тащил на спине спичечный коробок. Правда, он был пуст, потому что последние две спички взял Живилёк. Неужто ему идти порожняком, как белоручке. Поначалу Живилёк нес спички на плече, как ружье, потом взял, словно лыжные палки, и опирался на них, когда приходилось перепрыгивать веточку или клочок мха.
Он шел последним, и никто не предупредил его, что сера может осыпаться со спичечных головок или намокнуть от росы. Так и случилось. Поэтому Живилёк не пел и едва плелся, сокрушенно поглядывая на безголовые спички. Ему бы остановить друзей и сказать: «Ребята, что делать? Спичечки промокли. Может, отложим наш поход на завтра?», но он не посмел. Жалко было портить им настроение.
«Подожду, пока перестанут петь», – подумал он. А когда они перестали, у него снова не хватило мужества. «Может, Дилидон или Мудрик найдут какой-нибудь выход, – утешал он себя. – Авось, как-нибудь разведем этот костер».
Так они дошли до Исполинского дуба. Другие деревья почтительно отступили, чтобы кланяться от ветра его почетной старости. Отсюда была видна зеркальная гладь озера, и слышно, как в палатке под липами хохочут Гедрюс, Расяле и их гости. Гномы выбрали место для костра и пошли за сухим можжевельником.
Сколько ни откладывал Живилёк злосчастную минуту, она все же наступила.
– Ну-ка, давай спички, – сказал Дилидон.
Живилёк подал и виновато шмыгнул носом:
– Сера чуть-чуть пообтерлась…
– Эх ты, Живилёк… – сказал командир. – Они же совсем без серы! Где не надо, целый пожар разводишь, а тут, смотрите, что натворил.
– Все, – с досадой процедил Дайнис, – пошли домой,
– Нет, – откликнулся Бульбук. – Я не засну, пока мы его не накажем. Грозимся-грозимся, а все ему сходит с рук.
– Будто я нарочно?! – воскликнул Живилёк. – Оюшка пыхтел от натуги, вот я и решил помочь.
– Это я-то пыхтел?! Ой-ой-оюшки, не завирайся!..
– Что же мне с тобой делать? – вздохнул командир. – В тот раз мы тебе три наказания нашли, а теперь выбирай сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40