Обжигающие, бурлящие, кипящие признания – притом абсолютно достоверные, – и мы не можем их напечатать.
Вот и все, что наши адвокаты позволили нам поведать о тех самых девяноста четырех страницах. Разыгрался аппетит? А теперь позвольте раззадорить твой гнев, дорогой наш читатель.
Один из наших сотрудников, ответственный за сбор информации на электронных носителях, имеет проблемы с алкоголем. Увидев эти девяносто четыре страницы, он тут же разглядел их убойную силу и позвонил своему знакомому в Управление. Тот самый сотрудник – злостный нарушитель правил условно-досрочного освобождения, систематически игнорирующий повестки за вождение в нетрезвом виде, – и передал материал своему знакомому. Информация о нем быстро дошла до высших чинов Управления, и последовало решение о запрете на его публикацию.
Наш сотрудник был вознагражден за бдительность: все его повестки были признаны недействительными и аннулированы. Девяносто же четыре страницы горячей информации изъяли: мы не можем напечатать ничего из этого под угрозой быть обвиненными в нарушении «закона».
А что газета? И генеральная прокуратура?
Свои копии пресловутых девяноста четырех страниц они выбросили, высмеяв их содержимое, обозвав его «помоями». Чудовищные факты были слишком чудовищны, чтобы в них поверить.
А что автор? Он где-то здесь, скрывается среди темных ночей Города Падших Ангелов.
Какова же развязка этой драмы? Вам решать, дорогие наши читатели. Мы ждем вашего осуждения фашистской цензуры. Пишите нам. Пишите в Полицейское управление Лос-Анджелеса. Не скрывайте своего гнева. Поддержите раскаявшегося полицейского, чье чистосердечное признание сочли слишком взрывоопасным для публикации.
ЗАГОЛОВКИ:
«Лос-Анджелес Таймс», 14 декабря 1958 года
Созыв Большого жюри: сотрудники Отдела по борьбе с наркотиками дают показания
«Лос-Анджелес Миррор», 15 декабря 1958 года
Обвинения в цензуре журналистов «Строго секретно» проигнорированы
«Лос-Анджелес Геральд Экспресс», 16 декабря 1958 года
Полицейское управление называет обвинения «Строго секретно» смехотворными
«Лос-Анджелес Таймс», 19 декабря 1958 года
Приговоры сотрудникам Отдела по борьбе с наркотиками
«Лос-Анджелес Миррор», 21 декабря 1958 года
Эксли: обвинения «Строго секретно» – чушь!
«Лос-Анджелес Миррор», 22 декабря 1958 года
Семейство наркоторговцев предстанет перед Большим жюри
«Лос-Анджелес Геральд Экспресс», 23 декабря 1958 года
Шокирующие результаты заседания Большого жюри: Кафесьянам не вынесен ни один приговор. И. о. окружного прокурора объясняет это компромиссом в связи с суровыми приговорами сотрудникам Отдела по борьбе с наркотиками
«Лос-Анджелес Икзэминер», 26 декабря 1958 года
Галлодет все еще не найден: поиски продолжаются
«Лос-Анджелес Миррор», 27 декабря 1958 года
Мэр Поулсон: обвинения «Строго секретно» смехотворны!
«Лос-Анджелес Миррор», 22 декабря 1958 года
Федеральное расследование прекращено
«Лос-Анджелес 1еральд Экспресс», 3 января 1959 года
Бессменный тамада Полицейского управления удостоен специальной пенсии
Грустная, трогательная сцена – в противовес недавним газетным заголовкам о приговорах сотрудникам Отдела по борьбе с наркотиками за взяточничество и налоговые махинации. Сцена: израненный лос-анджелесский полицейский борется за жизнь на больничной койке.
Дадли Л. Смит, ПУ Лос-Анджелеса, уроженец Дублина, выросший в Лос-Анджелесе, во Вторую мировую ловивший шпионов в ОСС, пятидесяти трех лет, муж и отец пяти дочерей, тридцать лет на службе в полиции. Обладатель множества наград за доблесть, постоянный тамада и светский капеллан Полицейского управления Лос-Анджелеса, Дадли Л. Смит – пять недель назад получивший ножевые ранения во время задержания грабителя – борется за жизнь.
Пока ему удается выиграть борьбу: он лишился глаза, парализован; у него – повреждения головного мозга, и, вероятнее всего, ходить он больше не сможет. Будучи в памяти, он веселит медсестер своим ирландским говорком и шутками, что, мол, теперь он станет сниматься в рекламе – вроде того парня с повязкой на глазу, который толкает рубашки фирмы «Хэтуэй». Однако на долгое время он впадает в беспамятство, и это весьма прискорбно.
Полиция не стала обнародовать детали происшествия, в результате которого так серьезно пострадал Дадли Смит; ибо людям из Управления прекрасно известно, что он предпочел бы, чтобы семья убитого им грабителя избежала тяжкой участи общественного порицания. Тоже прискорбный факт – особенно если учесть, что остаток своих дней Дадли Смит будет нуждаться в интенсивном стационарном лечении.
Его пенсии и сбережений на это не хватит, и он слишком гордый, чтобы принять помощь из Благотворительного фонда Полицейского управления. Он – легендарный полицейский, всеобщий любимец, неустрашимый коп, убивший восемь человек – по долгу службы, ибо без этого в полиции никак. Зная об этом, шеф Бюро расследований Полицейского управления Эдмунд Эксли попросил Городской совет Лос-Анджелеса использовать редко употребляемую свою прерогативу и проголосовать за назначение отважному полицейскому специальной пенсии в том размере, что позволит покрыть расходы на пожизненное содержание и уход в соответствующем лечебном учреждении.
Члены совета с предложением согласились; соответствующее постановление было принято единогласно. В интервью корреспондентам шеф Эксли заявил: «Очень важно, что капитан Смит получит содержание и уход, которых заслуживает. Он будет в полной безопасности и проживет остаток своих дней, не беспокоясь о налогах и прочих материальных проблемах работы в полиции».
Дадли Л. Смит, герой. Пусть дни твои будут долгими и преисполненными мира и покоя.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
БАЮ-БАЙ
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
Коробки из закусочных «навынос», кипы газет: месяц скрываюсь в квартире Пита.
Дом у дороги на выезде из Сан-Диего: его бывшей жены – та уехала в Европу на полтора месяца. Пит-живодер: две штуки в неделю арендной платы.
Газеты – а в них вот что:
Мое признание – запрещено к публикации.
Дадли – между жизнью и смертью.
Федеральное расследование накрылось медным тазом.
Отдел по борьбе с наркотиками повержен – Эксли-триумфатор.
Время подумать.
Звонки: Пит – мой связной с тем светом:
Ордера на мой арест – из ФБР и из полиции – обвинения по девяти пунктам: «Убийство Мишака, нарушение уголовного законодательства, два случая преступного сговора в нарушение УК штата и три – в нарушение федерального законодательства. Ты объявлен в федеральный розыск – причем теми и другими, – что еще веселей. До двадцать седьмого января можешь пожить в моем доме, но не более того».
Пит, 13 января:
– Гленда все еще во Фресно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Вот и все, что наши адвокаты позволили нам поведать о тех самых девяноста четырех страницах. Разыгрался аппетит? А теперь позвольте раззадорить твой гнев, дорогой наш читатель.
Один из наших сотрудников, ответственный за сбор информации на электронных носителях, имеет проблемы с алкоголем. Увидев эти девяносто четыре страницы, он тут же разглядел их убойную силу и позвонил своему знакомому в Управление. Тот самый сотрудник – злостный нарушитель правил условно-досрочного освобождения, систематически игнорирующий повестки за вождение в нетрезвом виде, – и передал материал своему знакомому. Информация о нем быстро дошла до высших чинов Управления, и последовало решение о запрете на его публикацию.
Наш сотрудник был вознагражден за бдительность: все его повестки были признаны недействительными и аннулированы. Девяносто же четыре страницы горячей информации изъяли: мы не можем напечатать ничего из этого под угрозой быть обвиненными в нарушении «закона».
А что газета? И генеральная прокуратура?
Свои копии пресловутых девяноста четырех страниц они выбросили, высмеяв их содержимое, обозвав его «помоями». Чудовищные факты были слишком чудовищны, чтобы в них поверить.
А что автор? Он где-то здесь, скрывается среди темных ночей Города Падших Ангелов.
Какова же развязка этой драмы? Вам решать, дорогие наши читатели. Мы ждем вашего осуждения фашистской цензуры. Пишите нам. Пишите в Полицейское управление Лос-Анджелеса. Не скрывайте своего гнева. Поддержите раскаявшегося полицейского, чье чистосердечное признание сочли слишком взрывоопасным для публикации.
ЗАГОЛОВКИ:
«Лос-Анджелес Таймс», 14 декабря 1958 года
Созыв Большого жюри: сотрудники Отдела по борьбе с наркотиками дают показания
«Лос-Анджелес Миррор», 15 декабря 1958 года
Обвинения в цензуре журналистов «Строго секретно» проигнорированы
«Лос-Анджелес Геральд Экспресс», 16 декабря 1958 года
Полицейское управление называет обвинения «Строго секретно» смехотворными
«Лос-Анджелес Таймс», 19 декабря 1958 года
Приговоры сотрудникам Отдела по борьбе с наркотиками
«Лос-Анджелес Миррор», 21 декабря 1958 года
Эксли: обвинения «Строго секретно» – чушь!
«Лос-Анджелес Миррор», 22 декабря 1958 года
Семейство наркоторговцев предстанет перед Большим жюри
«Лос-Анджелес Геральд Экспресс», 23 декабря 1958 года
Шокирующие результаты заседания Большого жюри: Кафесьянам не вынесен ни один приговор. И. о. окружного прокурора объясняет это компромиссом в связи с суровыми приговорами сотрудникам Отдела по борьбе с наркотиками
«Лос-Анджелес Икзэминер», 26 декабря 1958 года
Галлодет все еще не найден: поиски продолжаются
«Лос-Анджелес Миррор», 27 декабря 1958 года
Мэр Поулсон: обвинения «Строго секретно» смехотворны!
«Лос-Анджелес Миррор», 22 декабря 1958 года
Федеральное расследование прекращено
«Лос-Анджелес 1еральд Экспресс», 3 января 1959 года
Бессменный тамада Полицейского управления удостоен специальной пенсии
Грустная, трогательная сцена – в противовес недавним газетным заголовкам о приговорах сотрудникам Отдела по борьбе с наркотиками за взяточничество и налоговые махинации. Сцена: израненный лос-анджелесский полицейский борется за жизнь на больничной койке.
Дадли Л. Смит, ПУ Лос-Анджелеса, уроженец Дублина, выросший в Лос-Анджелесе, во Вторую мировую ловивший шпионов в ОСС, пятидесяти трех лет, муж и отец пяти дочерей, тридцать лет на службе в полиции. Обладатель множества наград за доблесть, постоянный тамада и светский капеллан Полицейского управления Лос-Анджелеса, Дадли Л. Смит – пять недель назад получивший ножевые ранения во время задержания грабителя – борется за жизнь.
Пока ему удается выиграть борьбу: он лишился глаза, парализован; у него – повреждения головного мозга, и, вероятнее всего, ходить он больше не сможет. Будучи в памяти, он веселит медсестер своим ирландским говорком и шутками, что, мол, теперь он станет сниматься в рекламе – вроде того парня с повязкой на глазу, который толкает рубашки фирмы «Хэтуэй». Однако на долгое время он впадает в беспамятство, и это весьма прискорбно.
Полиция не стала обнародовать детали происшествия, в результате которого так серьезно пострадал Дадли Смит; ибо людям из Управления прекрасно известно, что он предпочел бы, чтобы семья убитого им грабителя избежала тяжкой участи общественного порицания. Тоже прискорбный факт – особенно если учесть, что остаток своих дней Дадли Смит будет нуждаться в интенсивном стационарном лечении.
Его пенсии и сбережений на это не хватит, и он слишком гордый, чтобы принять помощь из Благотворительного фонда Полицейского управления. Он – легендарный полицейский, всеобщий любимец, неустрашимый коп, убивший восемь человек – по долгу службы, ибо без этого в полиции никак. Зная об этом, шеф Бюро расследований Полицейского управления Эдмунд Эксли попросил Городской совет Лос-Анджелеса использовать редко употребляемую свою прерогативу и проголосовать за назначение отважному полицейскому специальной пенсии в том размере, что позволит покрыть расходы на пожизненное содержание и уход в соответствующем лечебном учреждении.
Члены совета с предложением согласились; соответствующее постановление было принято единогласно. В интервью корреспондентам шеф Эксли заявил: «Очень важно, что капитан Смит получит содержание и уход, которых заслуживает. Он будет в полной безопасности и проживет остаток своих дней, не беспокоясь о налогах и прочих материальных проблемах работы в полиции».
Дадли Л. Смит, герой. Пусть дни твои будут долгими и преисполненными мира и покоя.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
БАЮ-БАЙ
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
Коробки из закусочных «навынос», кипы газет: месяц скрываюсь в квартире Пита.
Дом у дороги на выезде из Сан-Диего: его бывшей жены – та уехала в Европу на полтора месяца. Пит-живодер: две штуки в неделю арендной платы.
Газеты – а в них вот что:
Мое признание – запрещено к публикации.
Дадли – между жизнью и смертью.
Федеральное расследование накрылось медным тазом.
Отдел по борьбе с наркотиками повержен – Эксли-триумфатор.
Время подумать.
Звонки: Пит – мой связной с тем светом:
Ордера на мой арест – из ФБР и из полиции – обвинения по девяти пунктам: «Убийство Мишака, нарушение уголовного законодательства, два случая преступного сговора в нарушение УК штата и три – в нарушение федерального законодательства. Ты объявлен в федеральный розыск – причем теми и другими, – что еще веселей. До двадцать седьмого января можешь пожить в моем доме, но не более того».
Пит, 13 января:
– Гленда все еще во Фресно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100