На жизнь ей вполне хватает. Я подозреваю, что другие просители предлагали много денег, но больше ничего. Ее это не могло заинтересовать.
— А что же тогда ее заинтересует, черт побери? — спросил сэр Джеймс.
— Взгляните на пункт два, страница вторая, сэр Джеймс. — Понимаете, о чем я? Объявления в «Таймс» на каждую годовщину, попытка поставить памятник, отклоненная лондонским муниципалитетом. Мемориал, который она воздвигала в его родном городе. Мне кажется, что эта дама помешана на увековечении памяти старого надсмотрщика, за которого ей довелось выйти замуж.
— Да, да. Возможно, ты прав. И что же?
Торп набросал идею, а Мэнсон внимательно выслушал.
— Может сработать, — сказал он в конце концов. — Случались и более странные вещи. Беда в том, что если ты попробуешь, а она все-таки откажет, то вернуться с предложением под другим соусом тебе уже вряд ли удастся. Но, в то же время, я полагаю, что, просто предложив деньги, мы нарвемся на тот же результат, что и два предыдущих неудачника. Хорошо, делай по-своему. Только заставь продать ее эти акции.
С этим Торп удалился.
Шеннон вошел в свою лондонскую квартиру чуть позже двенадцати. На коврике перед дверью лежала телеграмма от Лангаротти из Марселя. Она была подписана просто «Жан» и адресована Кейту Брауну.
В качестве текста присутствовал адрес, гостиница неподалеку от центра города, где корсиканец поселился под фамилией Леваллон. Шеннон оценил предосторожность. При поселении во французских гостиницах заполняются анкеты, которые потом собирает полиция. Там могли бы удивиться почему это их старый приятель Лангаротти решил изменить своим привычкам и насиженным местам.
Шеннон в течение десяти минут добывал телефон гостиницы в международной справочной службе и, наконец, набрал номер.
Когда он попросил дежурного в гостинице позвать месье Лаваллона, ему сказали, что месье вышел. Он попросил передать месье Лаваллону, чтобы тот позвонил мистеру Брауну в Лондон, как только вернется. Он дал всем четверым номер своего телефона и попросил запомнить наизусть.
По телефону же он отослал телеграмму Эндину, скрывающемуся под именем Уолтера Харриса, на его адрес «до востребования», сообщив руководителю проекта, что вернулся в Лондон и хотел бы кое-что обсудить. Следующая депеша отправилась на квартиру к Жанни Дюпре с просьбой связаться с Шенноном немедленно после получения телеграммы.
Он позвонил в свой швейцарский банк и выяснил, что половина из причитавшегося ему заработка в 10000 фунтов стерлингов переведена на его счет с анонимного счета в Хендельсбанке. Он знал, что за этим счетом скрывается Энди.
Ну что ж, нет ничего необычного в том, что на такой ранней стадии операции выплачена только половина зарплаты. Он был уверен, учитывая размах «Мэн-Кона» и его явное стремление добиться свержения Кимбы, что оставшиеся 5000 фунтов он получит по мере развития событий.
После этого он напечатал подробный отчет о поездке в Люксембург и Гамбург, не называя имен владельцев бухгалтерской фирмы в Люксембурге и двух торговцев оружием. К отчету приложил полный список произведенных затрат.
Закончил он в пятом часу, а кроме легкого завтрака, предложенного «Люфтганзой» во время рейса из Гамбурга, у него с утра в животе ничего не было. В холодильнике он нашел полдюжины яиц, попытался приготовить омлет, но вместо этого получилась пригоревшая лепешка, которую пришлось выкинуть, и задремал.
Появление у двери Жанни Дюпре в седьмом часу его разбудило, а через пять минут позвонил телефон. Это был Эндин, который зашел на почту и получил телеграмму.
Эндин вскоре заметил, что Шеннон не может говорить открыто.
— С вами кто-нибудь есть? — спросил Эндин, понизив голос.
— Да.
— Это связано с делом?
— Да.
— Хотите, чтобы мы встретились?
— Мне кажется, это необходимо, — сказал Шеннон. — Как насчет завтрашнего утра?
— О'кей. Около одиннадцати вам подходит?
— Конечно, — сказал Шеннон.
— У вас на квартире?
— Меня вполне устраивает.
— Я буду в одиннадцать, — сказал Эндин и повесил трубку.
Шеннон повернулся к южноафриканцу.
— Как поживаешь, Жанни?
За три дня работы Дюпре немного продвинулся. Сотня пар носков, маек и трусов заказаны и будут готовы к пятнице. Ему удалось найти поставщика для пятидесяти десантных курток и сделать заказ. Та же фирма могла бы поставить и брюки, но, в соответствии с приказом, для этого Дюпре искал других поставщиков, чтобы никому из них не стало понятно, что заказываются полные комплекты десантной формы. Дюпре сказал, что и без этого никто не задает лишних вопросов, но Шеннон велел придерживаться первоначального плана.
Жанни сказал, что наведывался в несколько обувных магазинов, но пока не нашел брезентовые башмаки, о которых шла речь. Он продолжит поиски до конца недели, а береты, рюкзаки, вещмешки, различное снаряжение и спальники начнет подыскивать на следующей неделе. Шеннон посоветовал ему связаться с одним из своих агентов по экспорту и отправить первый груз с бельем и куртками в Марсель как можно скорее.
Он обещал Дюпре узнать у Лангаротти имя и адрес таможенного агента в Марселе в ближайшие сорок восемь часов.
Прежде, чем южноафриканец ушел, Шеннон напечатал письмо Лангаротти на его настоящую фамилию, на адрес главного почтамта Марселя. В письме он напомнил корсиканцу о разговоре, который они вели под пальмами шесть месяцев назад, когда вдруг перешли на тему покупки оружия. Корсиканец тогда сказал, что знает человека в Париже, который может достать сертификат получателя через какого-то дипломата в одном из африканских посольств. Шеннон хотел знать имя этого человека и где его можно найти.
Закончив писать, он передал письмо Дюпре и велел отослать экспресс-почтой тем же вечером с Трафальгарской площади. Он сказал, что мог бы и сам это сделать, но должен сидеть дома и ждать звонка от Лангаротти из Марселя.
Он здорово проголодался к восьми часам, когда, наконец, Лангаротти позвонил. Его голос звучал в трубке с шипом и хрипами. По-видимому, эта линия была создана еще самим изобретателем французской телефонной сети — известного шедевра античности.
Шеннон сдержанно поинтересовался как идут дела. Еще до того, как наемники разъехались, он предупредил всех, что ни при каких обстоятельствах нельзя открыто говорить по телефону.
— Я поселился в гостинице и послал тебе телеграмму с адресом, — сказал Лангаротти.
— Знаю. Получил, — прокричал в трубку Шеннон.
— Я взял напрокат мотороллер и объехал все магазины, которые специализируются на продаже нужных нам товаров, послышался голос. — По каждой категории существуют три фирмы-производителя. Я раздобыл адреса всех, кто выпускает лодки, и написал им, попросив выслать каталоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123
— А что же тогда ее заинтересует, черт побери? — спросил сэр Джеймс.
— Взгляните на пункт два, страница вторая, сэр Джеймс. — Понимаете, о чем я? Объявления в «Таймс» на каждую годовщину, попытка поставить памятник, отклоненная лондонским муниципалитетом. Мемориал, который она воздвигала в его родном городе. Мне кажется, что эта дама помешана на увековечении памяти старого надсмотрщика, за которого ей довелось выйти замуж.
— Да, да. Возможно, ты прав. И что же?
Торп набросал идею, а Мэнсон внимательно выслушал.
— Может сработать, — сказал он в конце концов. — Случались и более странные вещи. Беда в том, что если ты попробуешь, а она все-таки откажет, то вернуться с предложением под другим соусом тебе уже вряд ли удастся. Но, в то же время, я полагаю, что, просто предложив деньги, мы нарвемся на тот же результат, что и два предыдущих неудачника. Хорошо, делай по-своему. Только заставь продать ее эти акции.
С этим Торп удалился.
Шеннон вошел в свою лондонскую квартиру чуть позже двенадцати. На коврике перед дверью лежала телеграмма от Лангаротти из Марселя. Она была подписана просто «Жан» и адресована Кейту Брауну.
В качестве текста присутствовал адрес, гостиница неподалеку от центра города, где корсиканец поселился под фамилией Леваллон. Шеннон оценил предосторожность. При поселении во французских гостиницах заполняются анкеты, которые потом собирает полиция. Там могли бы удивиться почему это их старый приятель Лангаротти решил изменить своим привычкам и насиженным местам.
Шеннон в течение десяти минут добывал телефон гостиницы в международной справочной службе и, наконец, набрал номер.
Когда он попросил дежурного в гостинице позвать месье Лаваллона, ему сказали, что месье вышел. Он попросил передать месье Лаваллону, чтобы тот позвонил мистеру Брауну в Лондон, как только вернется. Он дал всем четверым номер своего телефона и попросил запомнить наизусть.
По телефону же он отослал телеграмму Эндину, скрывающемуся под именем Уолтера Харриса, на его адрес «до востребования», сообщив руководителю проекта, что вернулся в Лондон и хотел бы кое-что обсудить. Следующая депеша отправилась на квартиру к Жанни Дюпре с просьбой связаться с Шенноном немедленно после получения телеграммы.
Он позвонил в свой швейцарский банк и выяснил, что половина из причитавшегося ему заработка в 10000 фунтов стерлингов переведена на его счет с анонимного счета в Хендельсбанке. Он знал, что за этим счетом скрывается Энди.
Ну что ж, нет ничего необычного в том, что на такой ранней стадии операции выплачена только половина зарплаты. Он был уверен, учитывая размах «Мэн-Кона» и его явное стремление добиться свержения Кимбы, что оставшиеся 5000 фунтов он получит по мере развития событий.
После этого он напечатал подробный отчет о поездке в Люксембург и Гамбург, не называя имен владельцев бухгалтерской фирмы в Люксембурге и двух торговцев оружием. К отчету приложил полный список произведенных затрат.
Закончил он в пятом часу, а кроме легкого завтрака, предложенного «Люфтганзой» во время рейса из Гамбурга, у него с утра в животе ничего не было. В холодильнике он нашел полдюжины яиц, попытался приготовить омлет, но вместо этого получилась пригоревшая лепешка, которую пришлось выкинуть, и задремал.
Появление у двери Жанни Дюпре в седьмом часу его разбудило, а через пять минут позвонил телефон. Это был Эндин, который зашел на почту и получил телеграмму.
Эндин вскоре заметил, что Шеннон не может говорить открыто.
— С вами кто-нибудь есть? — спросил Эндин, понизив голос.
— Да.
— Это связано с делом?
— Да.
— Хотите, чтобы мы встретились?
— Мне кажется, это необходимо, — сказал Шеннон. — Как насчет завтрашнего утра?
— О'кей. Около одиннадцати вам подходит?
— Конечно, — сказал Шеннон.
— У вас на квартире?
— Меня вполне устраивает.
— Я буду в одиннадцать, — сказал Эндин и повесил трубку.
Шеннон повернулся к южноафриканцу.
— Как поживаешь, Жанни?
За три дня работы Дюпре немного продвинулся. Сотня пар носков, маек и трусов заказаны и будут готовы к пятнице. Ему удалось найти поставщика для пятидесяти десантных курток и сделать заказ. Та же фирма могла бы поставить и брюки, но, в соответствии с приказом, для этого Дюпре искал других поставщиков, чтобы никому из них не стало понятно, что заказываются полные комплекты десантной формы. Дюпре сказал, что и без этого никто не задает лишних вопросов, но Шеннон велел придерживаться первоначального плана.
Жанни сказал, что наведывался в несколько обувных магазинов, но пока не нашел брезентовые башмаки, о которых шла речь. Он продолжит поиски до конца недели, а береты, рюкзаки, вещмешки, различное снаряжение и спальники начнет подыскивать на следующей неделе. Шеннон посоветовал ему связаться с одним из своих агентов по экспорту и отправить первый груз с бельем и куртками в Марсель как можно скорее.
Он обещал Дюпре узнать у Лангаротти имя и адрес таможенного агента в Марселе в ближайшие сорок восемь часов.
Прежде, чем южноафриканец ушел, Шеннон напечатал письмо Лангаротти на его настоящую фамилию, на адрес главного почтамта Марселя. В письме он напомнил корсиканцу о разговоре, который они вели под пальмами шесть месяцев назад, когда вдруг перешли на тему покупки оружия. Корсиканец тогда сказал, что знает человека в Париже, который может достать сертификат получателя через какого-то дипломата в одном из африканских посольств. Шеннон хотел знать имя этого человека и где его можно найти.
Закончив писать, он передал письмо Дюпре и велел отослать экспресс-почтой тем же вечером с Трафальгарской площади. Он сказал, что мог бы и сам это сделать, но должен сидеть дома и ждать звонка от Лангаротти из Марселя.
Он здорово проголодался к восьми часам, когда, наконец, Лангаротти позвонил. Его голос звучал в трубке с шипом и хрипами. По-видимому, эта линия была создана еще самим изобретателем французской телефонной сети — известного шедевра античности.
Шеннон сдержанно поинтересовался как идут дела. Еще до того, как наемники разъехались, он предупредил всех, что ни при каких обстоятельствах нельзя открыто говорить по телефону.
— Я поселился в гостинице и послал тебе телеграмму с адресом, — сказал Лангаротти.
— Знаю. Получил, — прокричал в трубку Шеннон.
— Я взял напрокат мотороллер и объехал все магазины, которые специализируются на продаже нужных нам товаров, послышался голос. — По каждой категории существуют три фирмы-производителя. Я раздобыл адреса всех, кто выпускает лодки, и написал им, попросив выслать каталоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123