– Да, сэр.
– И те тесты, которым вы подвергли обвиняемого, были ли они в основном такими же, как и те, которые проводил доктор Уили?
– По сути такими же – карточки. Сортировка шерсти и другие сменяющиеся тесты.
Паре посмотрел в свои записи.
– Вы слышали о заключении доктора Уили, что подсудимый как с юридической, так и с медицинской точки зрения был абсолютно нормален в момент совершения преступления?
– Да, сэр, я слышал это заключение.
– Вы знаете о том, что раньше доктор Уили был судебным психиатром Лос-Анжелеса и служил в армейском медицинском корпусе?
– Мне известна квалификация доктора Уили. – Видя то достоинство, с каким защищался Фурлоу, Келексел почувствовал к нему симпатию.
– Видишь, что они сделали с ним? – спросила Рут.
– Какое это имеет значение? – отмахнулся Келексел. Но уже говоря это, он понял, что судьба Фурлоу имеет огромное значение. И прежде всего потому, что Фурлоу, даже хотя и был обречен на поражение и понимал это, все равно оставался верным своим принципам. Не было никаких сомнений, что Мерфи был сумасшедший. И виновен был в этом Фраффин – ради какой-то своей цели.
«И целью этой был я», – подумал Келексел.
– Тогда вы должны были слышать, – продолжал Паре, – что свидетельство медицинских экспертов исключает какой-либо элемент повреждения мозга в данном случае? Вы слышали о том, что по заключению этих медицинских экспертов подсудимый не выказывал никаких маниакальных тенденций, что он не страдает ни теперь, ни когда-либо раньше от состояния, которое официально можно определить, как сумасшествие?
– Да, сэр.
– Тогда вы можете объяснить, почему вы придерживаетесь мнения, противоположного мнению этих квалифицированных медицинских специалистов?
Фурлоу крепко оперся обеими ногами в пол, опустил руки на подлокотники и наклонился вперед.
– Это очень просто, сэр. Компетенция в психиатрии и в психологии обычно подтверждается фактическими результатами. В данном случае я отстаиваю свою точку зрения, основываясь на том, что я предсказал это преступление.
Лицо Паре потемнело от гнева.
Келексел услышал, как Рут шептала: «Энди, о Энди… О Энди…» От звуков ее голоса он почувствовал резкую боль в груди и прошипел:
– Помолчи!
Паре еще раз посмотрел в свои записи, потом сказал:
– Вы психолог, а не психиатр, правильно?
– Я клинический психолог.
– В чем заключается разница между психологом и психиатром?
– Психолог – специалист в области поведения человека, не имеющий медицинской степени. А…
– И вы не согласны со специалистами, у которых есть медицинская степень?
– Как я уже сказал…
– Ах да, это ваше так называемое предсказание. Я читал это заключение, мистер Фурлоу, и мне хотелось бы порасспрашивать вас об этом: верно ли, что ваше сообщение для отдела освобождения под залог было составлено таким языком, который можно интерпретировать различными способами – иными словами, не было ли оно двусмысленным?
– Его может считать двусмысленным лишь тот, кто не знаком с термином «психический срыв».
– Ага, и что же такое психический срыв?
– Чрезвычайно опасный разрыв с действительностью, который может привести к актам насилия, подобному тому, что мы рассматриваем здесь.
– Но если бы это преступление не было совершено, если этот обвиняемый сумел бы, так сказать, излечиться от приписываемой ему болезни, можно ли тогда было истолковать ваше сообщение, как предсказание этого преступления?
– Если только будет дано объяснение, почему он излечился.
– Позвольте тогда мне спросить: может ли насильственный акт, кроме психоза, иметь и другие объяснения?
– Разумеется, но…
– Правда ли, что термин «психоз» не имеет точного определения?
– Существуют некоторые расхождения во мнениях.
– Расхождения, подобные тем, которые имеются у нас в свидетельских показаниях?
– Да.
– И любой акт насилия может быть вызван не только психозом?
– Конечно. – Фурлоу покачал головой. – Но при наличии маниакальных…
– Маниакальных? – перебил его Паре. – Мистер Фурлоу, а что такое мания?
– Мания? Это явление внутренней неспособности реагировать на окружающую действительность.
– Действительность, – повторил Паре раз, потом еще раз: – Действительность. Скажите, мистер Фурлоу, вы верите в обвинения подсудимого против его жены?
– Нет!
– Но если обвинения против обвиняемого имеют под собой почву, не изменится ли ваше мнение, сэр, на его маниакальное восприятие?
– Мое мнение основывается на…
– Отвечайте «да» или «нет», мистер Фурлоу! Отвечайте на вопрос!
– Я и отвечаю на него! – Фурлоу откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. – Вы пытаетесь запятнать репутацию беззащитного…
– Мистер Фурлоу! Мои вопросы направлены на выяснение, были ли обвинения против подсудимого с учетом всех имеющихся улик обоснованны. Я согласен, что обвинения нельзя подтвердить или опровергнуть после смерти, но были ли эти обвинения оправданны?
Фурлоу проглотил комок в горле, потом спросил сам:
– Можно ли оправдать убийство, сэр?
Лицо Паре потемнело. Его голос стал низким, угрожающим:
– Настала пора кончать перебрасываться словечками, мистер Фурлоу. Расскажите, пожалуйста, суду, были ли у вас другие отношения с членами семьи подсудимого, кроме… психологического обследования?
Когда Фурлоу вцепился в подлокотники стула, костяшки его пальцев побелели.
– Что вы имеете в виду? – спросил он.
– Не были ли вы одно время помолвлены с дочерью обвиняемого?
Фурлоу молча кивнул.
– Отвечайте вслух, – сказал Паре. – Так были?
– Да.
За столиком защиты поднялся Бондели и пристально посмотрел на Паре, потом на судью.
– Ваша честь, я возражаю. Подобные вопросы я считаю неуместными.
Медленно Паре повернулся. Он тяжело оперся на трость и сказал:
– Ваша честь, присяжные имеют право знать все возможные причины, которые оказывают влияние на этого эксперта, выступающего свидетелем по делу.
– Какие у вас намерения? – спросил судья Гримм. И он посмотрел поверх головы Паре на присяжных.
– Ваша честь, дочь подсудимого не может выступить в качестве свидетеля. Она исчезла при загадочных обстоятельствах, сопутствовавших гибели ее мужа. Этот эксперт находился в непосредственной близости от места событий, когда муж…
– Ваша честь, я возражаю! – Бондели стукнул кулаком по столику.
Судья Гримм прикусил губу. Он бросил взгляд на профиль Фурлоу, потом на Паре.
– То, что я сейчас скажу, не является ни одобрением, ни неодобрением свидетельских показаний доктора Фурлоу. Однако я исхожу из того, что не подвергаю сомнению его квалификацию, поскольку он является судебным психологом. А раз так, его мнение может расходиться с мнением других квалифицированных свидетелей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53