Не обнаружив ничего подозрительного, грек сел в автомобиль: притащить за собой чей-либо хвост к Курову, было бы просто безумием, а Лука рисковать не хотел…
Возвращался он поздно вечером - усталый, измученный, но довольный состоявшимся разговором. Подготовленные предложения шефу понравились, за что он удостоился похвалы. Решение было принято именно такое, как и предполагал Александриди, - посягнувших на людей Курова предстояло примерно наказать в назидание другим.
Свернув в темные, запутанные переулки центра, Лука отыскал нужную подворотню и остановил машину. Порывшись в перчаточном отделении, достал электрический фонарик и, подсвечивая себе под ноги, углубился в темень двора. Остановившись около высокой двери он постучал два раза.
Вскоре выше этажом распахнулось окно, и сонный мужской голос недовольно спросил:
- Кого принесло?
- Открывай! - ничуть не смутившись нелюбезным приемом, ответил грек.
Мужчина захлопнул створки. Через минуту Луке открыли дверь, и он вошел в помещение какой-то конторы. Впустивший его мужчина, почесывая голую мускулистую грудь, устроился за столом секретарши и выжидательно уставился на гостя.
- Вот, возьми, - тот подал ему конверт. - Здесь фотографии и адреса. Поставишь за каждым наблюдение.
- Когда? - рассматривая фото Котенева, поинтересовался мужчина.
- Сегодня, - распорядился Лука. - К ним ненужная публика подбирается, а кто именно, мы пока не знаем. Твоя задача выяснить и принять меры.
- Я сегодня сторожу. - Мужчина убрал фото в конверт и прихлопнул его тяжелой ладонью. - Давай завтра утром? Не горит?
- Горит, - отозвался Александриди. - К одному уже приходили с самочинным обыском. Кому такое понравится? Твою контору только полный дурак может обокрасть, дело делай.
- Дурак, - фыркнул сторож, - работу сейчас трудно найти. Контора что, но если залезут какие охломоны, выгнать меня могут, а потом опять тихую гавань ищи?
- Тогда звони, - не стал обострять отношения Лука, - но чтобы сегодня же все были на местах. Когда нащупаете этих развеселых друзей, то карать без жалости.
- Отделаем, - скучно зевнул сторож, прикрыв рот большой ладонью. - Мама не узнает.
- Мама с цветочками должна на кладбище ходить, - усмехнулся грек. - Я же сказал: без жалости. Охраняемым на глаза не суйтесь, осмотритесь, чтобы потом с ментами неприятностей не расхлебывать. Разбойничков убрать чисто и не в квартирах. По одному вывезете за город, там и закопаете. Звони, - грек кивнул на телефон, - а я пойду. Не провожай, дверь захлопну… Утром позвонишь, доложишь, что сделал.
- Это уж, как водится, - согласился сторож.
- Да, - остановился в дверях Александриди, - используй технику и очертя голову не кидайся. Если при вас к кому из них пойдут, то лучше потом с разбойничками разберитесь, а в квартиры следом за ними не лезьте.
Выйдя в темноту двора-колодца, Лука поглядел наверх, отметив, что свет в окне приемной не погас. Сев за руль, он облегченно вздохнул - кажется, на сегодня успел все сделать, везде побывал, со всеми поговорил. Можно ехать домой, спать…
На стене прихожей висел календарь японской фирмы - загорелые обнаженные красотки с кукольными фарфоровыми личиками. Щелкнув ногтем по животу узкоглазой красавицы, Михаил Павлович прошел на кухню, где Татьяна готовила ужин. Сев к столу, он подумал, что если его Таньку так сфотографировать, она будет выглядеть ничуть не хуже, а то и более соблазнительно.
Таня поставила перед ним тарелку, положила на нее аппетитно пахнущий кусок жареного мяса, налила чаю. Усевшись напротив, развернула газету.
- Чего пишут? - лениво поинтересовался Михаил Павлович.
- Осуждают группу высокопоставленных медиков, пытавшихся получить Государственную премию за разработку нормативов содержания ядохимикатов в продуктах. Даже при отсутствии средств контроля за их содержанием.
- Совсем обнаглели, - отрезая кусок мяса и отправляя его в рот, откликнулся Котенев. - Травят народ и еще хотят за это премии получать?
- Успокойся, премии не дали, - улыбнулась она.
И все же, он без всякого аппетита дожевал мясо, запивая его терпким чаем. Настроение испортилось.
Хотя, и без медиков причин для паскудного состояния души более, чем достаточно. Зачем далеко ходить, стоит вспомнить вечерок с пресловутым обыском. А еще жена, с которой предстоит объясняться, бегемот Лушин, трусливый Хомчик, обходительно-подлый грек Александриди, Сергей Владимирович Куров с хваткой бульдога. Уехать бы отсюда, причем навсегда. Может, прав трусоватый Хомчик? Набрал кое-чего - и не жадничай: собирай вещички - и дуй в иные города и веси, прихватив свою Таньку?
- Слушай, ты как посмотришь, если бы мы уехали? - неожиданно вслух высказал он свои потаенные мысли.
- Куда? - отложив газеты, она удивленно подняла брови. - Ты серьезно?
- Вполне, - заверил Михаил Павлович. Всего он рассказывать не собирался, сейчас важно узнать ее настрой, какие у Татьяны мысли, пойдет ли она за ним и дальше? От этого может зависеть многое. - Что, думаешь, я не решусь расстаться с Москвой? Решусь! Есть города не хуже, а то и получше, чем столица. Попрошу перевода, осмотрюсь на новом месте, и приедешь ко мне. Согласна?
- Если женой, то приеду. Когда будешь просить перевод? - она лукаво улыбнулась.
- Не знаю, - честно ответил Котенев.
- Пошли лучше спать, - Татьяна взъерошила ему волосы и прижала голову к груди. - Устал мой милый, все заботы, хлопоты, даже к дочке некогда съездить.
- Не трави душу, - высвобождаясь, буркнул Михаил Павлович и отправился в ванную.
Стоя под душем, он вновь вернулся к мысли о выезде из столицы. В самом-то деле, что он, мало имеет? Зато не будет Курова и других, не придут вечером с обыском, да и с Лидой все решится как бы само-собой. Вдруг выход из лабиринта проблем действительно в том, чтобы удрать от них, затоптать память о прошлом и начать жить с начала, как начинают писать с красной строки?..
Когда машина Котенева неожиданно свернула в переулок и исчезла, сидевший за рулем следовавших за ней «Жигулей» Ворона не стал особенно беспокоиться - куда денется, проскочит на параллельную улицу и опять появится. Но машина Михаила Павловича не появилась.
- Тварь безрогая! - зло выругался Анашкин, беспомощно рыская глазами, в надежде отыскать в потоке транспорта машину Котенева. - Вечно темнит, мудрила.
- Чего делать будем? - прервал его Олег Кислов и решил:
- Давай по адресам. Если не найдем, придется подаваться к Аркадию, пусть сам думает.
Около дома Михаила Павловича его машины тоже не было. Ворона начал нервничать, выезжая со двора, чуть было не врезался в столб и долго матерился, поминая недобрыми словами Котенева и всю его родню до седьмого колена. Кислов вжался в сиденье и думал, что они скажут Аркадию - вдруг проклятый миллионер-подпольщик решил удариться в бега или, того хуже, сумел незамеченным проскользнуть в милицию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Возвращался он поздно вечером - усталый, измученный, но довольный состоявшимся разговором. Подготовленные предложения шефу понравились, за что он удостоился похвалы. Решение было принято именно такое, как и предполагал Александриди, - посягнувших на людей Курова предстояло примерно наказать в назидание другим.
Свернув в темные, запутанные переулки центра, Лука отыскал нужную подворотню и остановил машину. Порывшись в перчаточном отделении, достал электрический фонарик и, подсвечивая себе под ноги, углубился в темень двора. Остановившись около высокой двери он постучал два раза.
Вскоре выше этажом распахнулось окно, и сонный мужской голос недовольно спросил:
- Кого принесло?
- Открывай! - ничуть не смутившись нелюбезным приемом, ответил грек.
Мужчина захлопнул створки. Через минуту Луке открыли дверь, и он вошел в помещение какой-то конторы. Впустивший его мужчина, почесывая голую мускулистую грудь, устроился за столом секретарши и выжидательно уставился на гостя.
- Вот, возьми, - тот подал ему конверт. - Здесь фотографии и адреса. Поставишь за каждым наблюдение.
- Когда? - рассматривая фото Котенева, поинтересовался мужчина.
- Сегодня, - распорядился Лука. - К ним ненужная публика подбирается, а кто именно, мы пока не знаем. Твоя задача выяснить и принять меры.
- Я сегодня сторожу. - Мужчина убрал фото в конверт и прихлопнул его тяжелой ладонью. - Давай завтра утром? Не горит?
- Горит, - отозвался Александриди. - К одному уже приходили с самочинным обыском. Кому такое понравится? Твою контору только полный дурак может обокрасть, дело делай.
- Дурак, - фыркнул сторож, - работу сейчас трудно найти. Контора что, но если залезут какие охломоны, выгнать меня могут, а потом опять тихую гавань ищи?
- Тогда звони, - не стал обострять отношения Лука, - но чтобы сегодня же все были на местах. Когда нащупаете этих развеселых друзей, то карать без жалости.
- Отделаем, - скучно зевнул сторож, прикрыв рот большой ладонью. - Мама не узнает.
- Мама с цветочками должна на кладбище ходить, - усмехнулся грек. - Я же сказал: без жалости. Охраняемым на глаза не суйтесь, осмотритесь, чтобы потом с ментами неприятностей не расхлебывать. Разбойничков убрать чисто и не в квартирах. По одному вывезете за город, там и закопаете. Звони, - грек кивнул на телефон, - а я пойду. Не провожай, дверь захлопну… Утром позвонишь, доложишь, что сделал.
- Это уж, как водится, - согласился сторож.
- Да, - остановился в дверях Александриди, - используй технику и очертя голову не кидайся. Если при вас к кому из них пойдут, то лучше потом с разбойничками разберитесь, а в квартиры следом за ними не лезьте.
Выйдя в темноту двора-колодца, Лука поглядел наверх, отметив, что свет в окне приемной не погас. Сев за руль, он облегченно вздохнул - кажется, на сегодня успел все сделать, везде побывал, со всеми поговорил. Можно ехать домой, спать…
На стене прихожей висел календарь японской фирмы - загорелые обнаженные красотки с кукольными фарфоровыми личиками. Щелкнув ногтем по животу узкоглазой красавицы, Михаил Павлович прошел на кухню, где Татьяна готовила ужин. Сев к столу, он подумал, что если его Таньку так сфотографировать, она будет выглядеть ничуть не хуже, а то и более соблазнительно.
Таня поставила перед ним тарелку, положила на нее аппетитно пахнущий кусок жареного мяса, налила чаю. Усевшись напротив, развернула газету.
- Чего пишут? - лениво поинтересовался Михаил Павлович.
- Осуждают группу высокопоставленных медиков, пытавшихся получить Государственную премию за разработку нормативов содержания ядохимикатов в продуктах. Даже при отсутствии средств контроля за их содержанием.
- Совсем обнаглели, - отрезая кусок мяса и отправляя его в рот, откликнулся Котенев. - Травят народ и еще хотят за это премии получать?
- Успокойся, премии не дали, - улыбнулась она.
И все же, он без всякого аппетита дожевал мясо, запивая его терпким чаем. Настроение испортилось.
Хотя, и без медиков причин для паскудного состояния души более, чем достаточно. Зачем далеко ходить, стоит вспомнить вечерок с пресловутым обыском. А еще жена, с которой предстоит объясняться, бегемот Лушин, трусливый Хомчик, обходительно-подлый грек Александриди, Сергей Владимирович Куров с хваткой бульдога. Уехать бы отсюда, причем навсегда. Может, прав трусоватый Хомчик? Набрал кое-чего - и не жадничай: собирай вещички - и дуй в иные города и веси, прихватив свою Таньку?
- Слушай, ты как посмотришь, если бы мы уехали? - неожиданно вслух высказал он свои потаенные мысли.
- Куда? - отложив газеты, она удивленно подняла брови. - Ты серьезно?
- Вполне, - заверил Михаил Павлович. Всего он рассказывать не собирался, сейчас важно узнать ее настрой, какие у Татьяны мысли, пойдет ли она за ним и дальше? От этого может зависеть многое. - Что, думаешь, я не решусь расстаться с Москвой? Решусь! Есть города не хуже, а то и получше, чем столица. Попрошу перевода, осмотрюсь на новом месте, и приедешь ко мне. Согласна?
- Если женой, то приеду. Когда будешь просить перевод? - она лукаво улыбнулась.
- Не знаю, - честно ответил Котенев.
- Пошли лучше спать, - Татьяна взъерошила ему волосы и прижала голову к груди. - Устал мой милый, все заботы, хлопоты, даже к дочке некогда съездить.
- Не трави душу, - высвобождаясь, буркнул Михаил Павлович и отправился в ванную.
Стоя под душем, он вновь вернулся к мысли о выезде из столицы. В самом-то деле, что он, мало имеет? Зато не будет Курова и других, не придут вечером с обыском, да и с Лидой все решится как бы само-собой. Вдруг выход из лабиринта проблем действительно в том, чтобы удрать от них, затоптать память о прошлом и начать жить с начала, как начинают писать с красной строки?..
Когда машина Котенева неожиданно свернула в переулок и исчезла, сидевший за рулем следовавших за ней «Жигулей» Ворона не стал особенно беспокоиться - куда денется, проскочит на параллельную улицу и опять появится. Но машина Михаила Павловича не появилась.
- Тварь безрогая! - зло выругался Анашкин, беспомощно рыская глазами, в надежде отыскать в потоке транспорта машину Котенева. - Вечно темнит, мудрила.
- Чего делать будем? - прервал его Олег Кислов и решил:
- Давай по адресам. Если не найдем, придется подаваться к Аркадию, пусть сам думает.
Около дома Михаила Павловича его машины тоже не было. Ворона начал нервничать, выезжая со двора, чуть было не врезался в столб и долго матерился, поминая недобрыми словами Котенева и всю его родню до седьмого колена. Кислов вжался в сиденье и думал, что они скажут Аркадию - вдруг проклятый миллионер-подпольщик решил удариться в бега или, того хуже, сумел незамеченным проскользнуть в милицию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83