Здесь он смог заглянуть в стеклянную дверь ее спальни. Белый ковер от стены до стены, широкая кровать под белым атласным покрывалом, колеблющиеся белые шторы. Единственный цветной предмет - светло-розовое платье на белом пуфике в ногах кровати. Зик поднял руку и решительно постучал.
Тишина.
Он постучал снова, затем подергал дверную ручку и крикнул:
- Ариэль, я знаю, ты здесь! Открой эту чертову дверь!
Она возникла внезапно - появилась из другой комнаты, на ходу завязывая пояс атласного белого халата. Волосы завязаны ленточкой, ноги босые видимо, только из душа. Прекрасная, как принцесса, и холодная, как лед. - Пошел прочь! - только и было сказано маячившему за стеклом Зику.
- Открой, Ариэль, пожалуйста, нам надо поговорить!
- Нам нечего сказать друг другу.
- Открой или я вышибу сейчас дверь!
Она потуже затянула пояс и бросила:
- Не посмеешь!
- Ты так думаешь? - Он отступил на шаг, словно бы собираясь выполнить угрозу.
- Я уже включила сигнализацию. Приедет полиция, а за ней газетчики.
- Тогда приготовься увидеть свои фотографии в неглиже на всех первых страницах газет! - Зик разбежался и пнул дверь.
Дерево затрещало. Стекло разлетелось. А сирены так и не последовало.
Они стояли и смотрели друг на друга через разбитую дверь. Зик все еще сохранял воинственный вид. Ариэль, с босыми ногами, без грима, почувствовала себя перед ним маленькой, хрупкой, беззащитной. Прошло десять секунд, двадцать, а они все не отводили горящих огнем глаз. Дыхание их участилось, кровь бурлила. В воздухе повисло жуткое напряжение.
Зик шагнул в спальню, хрустя подошвами по стеклу.
- Ариэль, я хочу, чтобы ты знала: на пути к тебе меня ничто не может остановить. Того мальчишки, каким я был когда-то, давно уже нет. Это двадцать пять лет назад у меня не хватило ума и храбрости бороться за то, что уже принадлежит мне.
- Я не принадлежала тебе, - проговорила она.
- Принадлежала! И я заставлю тебя признать это. - Он впился губами в ее губы.
Поцелуй его был горяч, страстен - подобен лесному пожару, пожирающему все на своем пути. У обоих перехватило дыхание, они дрожали от неутоленной страсти.
- Это ничего не решит, - пробормотала Ариэль, когда Зик поднял ее на руки и понес к кровати. - Нам нужно серьезно поговорить.
Он уложил ее на постель и с вожделением рассматривал, воображая, что вот если сейчас опустится на нее, то эти тонкие руки скользнут по его груди и обовьются вокруг шеи, эти мягкие губы откроются, а стройные ноги раздвинутся, приглашая войти…
- Не надо, - прошептала она. - Пожалуйста.
Зик издал приглушенный стон и прохрипел:
- Что ж, прекрасно, давай поговорим. Только я не буду извиняться или оправдываться. Я уже устал ощущать вину за то, чего не делал. Между мной и Холли нет ничего, кроме дружбы и деловых отношений. Как и со множеством других женщин, черт возьми. Я не Казанова, каким меня рисуют газетчики. Просто мне нравятся женщины, приятна их компания, интересны их рассуждения и видение мира. Выходит, за это я должен винить себя?
- Мне нет до тебя никакого дела! - Ариэль устало закрыла глаза, пытаясь хоть как-то отгородиться от него, собраться с мыслями.
- Позволь мне в этом усомниться. Я вижу, что за фасадом, который ты старательно поддерживаешь - безукоризненные манеры, непоколебимое спокойствие, - кроется совсем иная женщина. Трепетная и страстная, которая… которая хочет меня! Ариэль, неужели тебе не хочется хоть немного побыть самой собой? Здесь и сейчас. Ведь с нами никого нет - только ты и я. Мужчина и женщина. Чего ты так боишься?
- Я ничего не боюсь, - ответила она.
- Боишься. Ты просто в ужасе. - Зик осторожно взял Ариэль за подбородок, заставляя ее посмотреть на себя, но она отвела глаза. - Чего или кого ты боишься, Ариэль? Меня?
Она окатила его презрительным взглядом и сказала:
- Ты себе льстишь.
- Тогда кого? Себя?
И тут ее словно прорвало.
- Да! Себя! - выпалила она. - Я боюсь себя! Тебя это устраивает? Ты счастлив? Я боюсь себя и того, что произойдет, если я позволю взять верх эмоциям. Я боюсь… Нет! Не прикасайся ко мне! - Она вскочила с кровати и подбежала к туалетному столику. - Не хочу, чтобы ты касался меня…
- Я должен…
- Я сказала: нет! - Ее глаза искали, что бы бросить в Зика. Подвернулась хрустальная пудреница с серебряной крышкой. - Прочь от меня!
Зик покачал головой и двинулся на нее.
Ариэль размахнулась и бросила пудреницу, целясь ему в голову. Но та попала Зику в плечо, осыпав пудрой его пошитый на заказ смокинг. - Вот до чего ты меня довел! - крикнула Ариэль в ужасе от своего поведения.
Он поймал ее за руку и привлек к себе, пытаясь приласкать и успокоить.
- Не надо, милая, не плачь. Все в порядке, - приговаривал Зик.
- Нет, не все в порядке, - всхлипывая, она пыталась вырваться из его объятий.
Он прижал ее к себе крепче.
- Такого раньше не случалось, - хныкала она, отказываясь сдаваться. - Я не орала на людей. Не швырялась предметами. Не теряла рассудка и не плакала. Не смотрела на других женщин с желанием выдрать у них волосы с корнем. В общем, была нормальной, разумной женщиной…
- Да-да, любимицей Америки. - В голосе Зика таился смех.
- Да! Нет! О черт, я уже ничего не понимаю, - она ударила его кулаком в плечо. - Это не смешно, Зик! Я говорю серьезно. Как только ты вернулся в мою жизнь, я уже не знаю, кто я такая…
- И боишься этого.
- Я просто в ужасе. Я боюсь, что…
- Что?.. - подхватил он.
- …что потеряю себя, как тогда, давно. Я была совершенно разрушена, когда ты… О, я знаю, ты не предавал меня. Верю. Но тогда я не знала… тогда во мне что-то сломалось. Я не знала, кто я, и мне было все равно. Не хочу говорить об этом, но больше всего мне в то время хотелось умереть.
- Ариэль, милая…
- Да, это правда. Лишь только когда внутри меня впервые шевельнулась Кэмерон, я обрела смысл жизни. Именно дочь дала мне силы выжить. А сейчас у нее собственная жизнь. Ее не будет у меня, как было раньше…
- Сейчас тебе и не нужна Кэмерон, - проговорил Зик, гладя ее по щеке. - У тебя есть я. У тебя есть мы.
Ее взгляд, полный надежды, страсти и желания поверить, что на этот раз получится, остановился на Нем. - Правда? - тихо спросила она.
- Правда, - кивнул он. - Мы с тобой уже давно не те два юных существа, незащищенных и глупых, которые не смогли побороться за себя. Теперь мы знаем, что стоим борьбы. Знаем, Ариэль?
Она долго и серьезно смотрела ему в глаза, потом сказала:
- Да, мы стоим борьбы.
Он поцеловал ее - они поцеловали друг друга. Это был нежный, сладкий, торжественный поцелуй примирения, после которого оба засмеялись.
- Будем любить друг друга вечно.
- Вечно, - подтвердила она.
- И будем жить друг для друга.
- Всегда.
- И будем доверять друг другу.
- Непременно.
- И будем… что? - лукаво спросил он.
- Так и быть, - с улыбкой ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29