По лицу ее казалось, что ей все равно и что это очень мало касается исхода их беседы.
— Что, — издевался Эстрейхер, — хорошие у тебя защитники? А что ты скажешь о моих молодцах? Трое стерегут пленных, двое — дорогу. О, я совершенно спокоен. Так-то, Доротея. Сегодня тебе не везет. Напрасно ты их отпустила из башни. Я переловил их у входа, как кроликов. И без синяка, без царапинки. Даже с нотариусом вышло сложнее. Он от страха залез на дерево. Пришлось потратить пулю, чтоб он слез. А мальчишка — сущий ягненок. Одним словом, моя милая, твоя армия капитулировала, и ты можешь рассчитывать только на себя. Сила на моей стороне. У меня — люди, оружие. У тебя — ничего.
— Достаточно того, что есть. Ведь секрет бриллиантов у меня, а не у вас. И вам придется волей-неволей освободить моих друзей и ребенка.
— И за это?
— Я отдам вам приписку маркиза.
Эстрейхер недоверчиво посмотрел на нее, задумался.
— Черт с тобой. Это выгодно. Давай приписку.
— Сначала развяжите пленных.
— Не валяй дурака. Давай.
— Сначала развяжите пленных.
Эстрейхер вышел из себя.
— Не дури. Я здесь хозяин. Давай конверт.
— Не дам!
— Дашь!
— Не дам!
И голос ее зазвучал тверже и решительнее. Эстрейхер в бешенстве рванул ее сумочку.
— Нотариус сказал, что ты ее спрятала в сумочку, где лежала медаль.
Но сумочка оказалась пустой. Эстрейхер пришел в бешенство.
— А, вот ты как. Хорошо. Я тоже заговорю иначе. Подай мне конверт сию же минуту.
— Я порвала его.
— Врешь! Таких вещей не рвут!
— Я прочла секрет и порвала бумагу. Освободите их, и я скажу секрет.
— Врешь. Все врешь. Подай конверт. Ну, живо. Мне надоело ждать. Давай конверт.
— Не дам.
Он бросился к связанному Монфокону, схватил его, поднял и стал раскачивать, точно собираясь бросить его через пролом с обрыва.
— Конверт! — орал он. — Конверт, не то разобью череп твоей собачонке.
У Доротеи замерло сердце, и в знак согласия она подняла руку. Эстрейхер положил ребенка и подошел к Доротее.
— Давай.
— Под сводом, справа возле входа… Там скатанная в шарик бумажка. Посмотрите в камнях у стены.
Эстрейхер мигнул одному из помощников. Тот бросился ко входу.
— Давно бы так, — довольно говорил Эстрейхер, вытирая вспотевший лоб. — Давно бы так… Вообще не советую меня раздражать. Ну что? — бросился он к возвращающемуся матросу.
— Вот.
— Черт побери. Вот это победа!
Эстрейхер бережно расправил измятый конверт. Печати целы. Секрет не известен еще никому.
— Никто, никто, кроме меня, — сдавленно прошептал Эстрейхер.
Потом распечатал конверт, вынул сложенный вдвое листок, на котором было не более трех-четырех строчек, быстро прочел их и вскрикнул от удивления.
— Вот здорово! Теперь я понимаю, почему никто ничего не нашел. Молодец маркиз. Ловко спрятал.
Он молча зашагал взад и вперед, как бы обдумывая что-то. Потом обернулся к бандитам, караулившим иностранцев.
— Хорошо ли они связаны? Проверьте крепость веревок и ступайте на шхуну. Мы скоро отойдем.
Бандиты переглянулись, замялись.
— Ну, чего вам?
Один кашлянул и сказал:
— А как же клад, драгоценности то есть?
В их тоне сквозило скрытое недоверие и враждебная настороженность. Они боялись оставить Эстрейхера с драгоценностями в момент дележа.
— Какие драгоценности? — взбесился Эстрейхер, но, сдержавшись, продолжал спокойнее: — Что, я их съем, что ли? Вы получите свое, не беспокойтесь. Ваше от вас не уйдет. Марш на шхуну. Да, чуть не забыл… Позовите остальных и бросьте тело фальшивого маркиза в море. И чтобы шито-крыто. Марш!
Он так грозно сверкнул на них глазами, что бандиты не стали спорить. Эстрейхер посмотрел на часы:
— Шесть. В семь мы отойдем. Смотрите, чтобы все было готово. Приберите каюту. У нас будет лишний пассажир. — И, обращаясь к Доротее, спросил: — А может быть, пассажирка? Как ты думаешь, Доротея? А?
Доротея молчала. Отчаянье заползало ей в душу. Проклятая минута приближалась.
Эстрейхер все еще держал приписку маркиза и конверт. Он вынул зажигалку, высек огонь и сначала поджег конверт, с упоением перечитывая заветные строки.
— Вот чудесная идея. Это куда лучше, чем копаться в земле или долбить камни. Ну и маркиз. На редкость умная башка.
Конверт догорел и рассыпался пеплом. Он свернул приписку в трубочку, зажег ее и театрально закурил сигару. Бумага быстро догорала, осталась только пленка пепла, готовая разлететься по ветру. Эстрейхер обернулся к пленникам и громко сказал:
— Смотрите, Вебстер, Эррингтон и Дарио. Вот что осталось от секрета. Немного пепла. Дуну — и он развеется по ветру. Пффф… Вот и все. Сознайтесь, что я вас здорово одурачил. Вас было трое, а я один. И вы не сумели спасти секрет и сами погубили свою очаровательную кузину. Да-с, вас было трое… Что я говорю, трое, шестеро, потому что в башне вы все были против меня. Стоило вам схватить меня за горло, и был бы мне конец. А вместо этого какое поражение! Тем хуже для вас и для нее. Я уйду, а вы останетесь. Вы, вероятно, обратили внимание, каким оригинальным способом завязаны ваши веревки. Когда вам надоест лежать спокойно и вы начнете вырываться — от каждого вашего усилия будут затягиваться петли на ваших шеях. Как видите, я любезно предоставляю вам чудесный способ самоубийства. А теперь, кузиночка, — перебил он сам себя, — прощайся со своими глупыми кузенами и идем. Я готов на все, чтобы добиться твоего согласия.
Доротея понимала, что сопротивление бесполезно, и молча пошла за Эстрейхером. В ста шагах между развалинами двух стен уцелела поросшая мхами каменная скамейка.
— Садись, — сказал Эстрейхер. — Здесь нам никто не помешает.
Но Доротея не села, а, скрестив руки, молча и неустрашимо смотрела на Эстрейхера.
— Не хочешь — как угодно. Дело твое.
И, усевшись сам, заговорил не сразу:
— Третий раз говорим мы с тобой по душам. В первый раз, в Роборэе, ты отказала мне, притворившись оскорбленной. Но меня, моя милая, не проведешь. Я прекрасно понял твою игру: ты хотела одна завладеть всем богатством. Я стоял поперек твоей дороги, и ты постаралась меня устранить. И ты сделала это очень ловко и хитро. Потом ты догадалась, что путеводные нити в Мануар-О-Бютте. Ты бросилась туда, вскружила голову Дювернуа и овладела медалью. Я все время следил за тобой и восхищался твоей работой. Ошиблась ты только в одном. Ты забыла про меня, своего соперника. И от этого проиграла. Теперь четыре красных бриллианта Голконды в моих руках. Я буду богат, так богат, что смогу позволить себе роскошь честной жизни. И вот перед началом честной жизни я снова встретился с тобой и, как тогда, спрашиваю: хочешь ли ты быть той пассажиркой, о которой я предупредил команду? Скажи только слово: да или нет.
Доротея презрительно усмехнулась. И эта улыбка была красноречивее ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Что, — издевался Эстрейхер, — хорошие у тебя защитники? А что ты скажешь о моих молодцах? Трое стерегут пленных, двое — дорогу. О, я совершенно спокоен. Так-то, Доротея. Сегодня тебе не везет. Напрасно ты их отпустила из башни. Я переловил их у входа, как кроликов. И без синяка, без царапинки. Даже с нотариусом вышло сложнее. Он от страха залез на дерево. Пришлось потратить пулю, чтоб он слез. А мальчишка — сущий ягненок. Одним словом, моя милая, твоя армия капитулировала, и ты можешь рассчитывать только на себя. Сила на моей стороне. У меня — люди, оружие. У тебя — ничего.
— Достаточно того, что есть. Ведь секрет бриллиантов у меня, а не у вас. И вам придется волей-неволей освободить моих друзей и ребенка.
— И за это?
— Я отдам вам приписку маркиза.
Эстрейхер недоверчиво посмотрел на нее, задумался.
— Черт с тобой. Это выгодно. Давай приписку.
— Сначала развяжите пленных.
— Не валяй дурака. Давай.
— Сначала развяжите пленных.
Эстрейхер вышел из себя.
— Не дури. Я здесь хозяин. Давай конверт.
— Не дам!
— Дашь!
— Не дам!
И голос ее зазвучал тверже и решительнее. Эстрейхер в бешенстве рванул ее сумочку.
— Нотариус сказал, что ты ее спрятала в сумочку, где лежала медаль.
Но сумочка оказалась пустой. Эстрейхер пришел в бешенство.
— А, вот ты как. Хорошо. Я тоже заговорю иначе. Подай мне конверт сию же минуту.
— Я порвала его.
— Врешь! Таких вещей не рвут!
— Я прочла секрет и порвала бумагу. Освободите их, и я скажу секрет.
— Врешь. Все врешь. Подай конверт. Ну, живо. Мне надоело ждать. Давай конверт.
— Не дам.
Он бросился к связанному Монфокону, схватил его, поднял и стал раскачивать, точно собираясь бросить его через пролом с обрыва.
— Конверт! — орал он. — Конверт, не то разобью череп твоей собачонке.
У Доротеи замерло сердце, и в знак согласия она подняла руку. Эстрейхер положил ребенка и подошел к Доротее.
— Давай.
— Под сводом, справа возле входа… Там скатанная в шарик бумажка. Посмотрите в камнях у стены.
Эстрейхер мигнул одному из помощников. Тот бросился ко входу.
— Давно бы так, — довольно говорил Эстрейхер, вытирая вспотевший лоб. — Давно бы так… Вообще не советую меня раздражать. Ну что? — бросился он к возвращающемуся матросу.
— Вот.
— Черт побери. Вот это победа!
Эстрейхер бережно расправил измятый конверт. Печати целы. Секрет не известен еще никому.
— Никто, никто, кроме меня, — сдавленно прошептал Эстрейхер.
Потом распечатал конверт, вынул сложенный вдвое листок, на котором было не более трех-четырех строчек, быстро прочел их и вскрикнул от удивления.
— Вот здорово! Теперь я понимаю, почему никто ничего не нашел. Молодец маркиз. Ловко спрятал.
Он молча зашагал взад и вперед, как бы обдумывая что-то. Потом обернулся к бандитам, караулившим иностранцев.
— Хорошо ли они связаны? Проверьте крепость веревок и ступайте на шхуну. Мы скоро отойдем.
Бандиты переглянулись, замялись.
— Ну, чего вам?
Один кашлянул и сказал:
— А как же клад, драгоценности то есть?
В их тоне сквозило скрытое недоверие и враждебная настороженность. Они боялись оставить Эстрейхера с драгоценностями в момент дележа.
— Какие драгоценности? — взбесился Эстрейхер, но, сдержавшись, продолжал спокойнее: — Что, я их съем, что ли? Вы получите свое, не беспокойтесь. Ваше от вас не уйдет. Марш на шхуну. Да, чуть не забыл… Позовите остальных и бросьте тело фальшивого маркиза в море. И чтобы шито-крыто. Марш!
Он так грозно сверкнул на них глазами, что бандиты не стали спорить. Эстрейхер посмотрел на часы:
— Шесть. В семь мы отойдем. Смотрите, чтобы все было готово. Приберите каюту. У нас будет лишний пассажир. — И, обращаясь к Доротее, спросил: — А может быть, пассажирка? Как ты думаешь, Доротея? А?
Доротея молчала. Отчаянье заползало ей в душу. Проклятая минута приближалась.
Эстрейхер все еще держал приписку маркиза и конверт. Он вынул зажигалку, высек огонь и сначала поджег конверт, с упоением перечитывая заветные строки.
— Вот чудесная идея. Это куда лучше, чем копаться в земле или долбить камни. Ну и маркиз. На редкость умная башка.
Конверт догорел и рассыпался пеплом. Он свернул приписку в трубочку, зажег ее и театрально закурил сигару. Бумага быстро догорала, осталась только пленка пепла, готовая разлететься по ветру. Эстрейхер обернулся к пленникам и громко сказал:
— Смотрите, Вебстер, Эррингтон и Дарио. Вот что осталось от секрета. Немного пепла. Дуну — и он развеется по ветру. Пффф… Вот и все. Сознайтесь, что я вас здорово одурачил. Вас было трое, а я один. И вы не сумели спасти секрет и сами погубили свою очаровательную кузину. Да-с, вас было трое… Что я говорю, трое, шестеро, потому что в башне вы все были против меня. Стоило вам схватить меня за горло, и был бы мне конец. А вместо этого какое поражение! Тем хуже для вас и для нее. Я уйду, а вы останетесь. Вы, вероятно, обратили внимание, каким оригинальным способом завязаны ваши веревки. Когда вам надоест лежать спокойно и вы начнете вырываться — от каждого вашего усилия будут затягиваться петли на ваших шеях. Как видите, я любезно предоставляю вам чудесный способ самоубийства. А теперь, кузиночка, — перебил он сам себя, — прощайся со своими глупыми кузенами и идем. Я готов на все, чтобы добиться твоего согласия.
Доротея понимала, что сопротивление бесполезно, и молча пошла за Эстрейхером. В ста шагах между развалинами двух стен уцелела поросшая мхами каменная скамейка.
— Садись, — сказал Эстрейхер. — Здесь нам никто не помешает.
Но Доротея не села, а, скрестив руки, молча и неустрашимо смотрела на Эстрейхера.
— Не хочешь — как угодно. Дело твое.
И, усевшись сам, заговорил не сразу:
— Третий раз говорим мы с тобой по душам. В первый раз, в Роборэе, ты отказала мне, притворившись оскорбленной. Но меня, моя милая, не проведешь. Я прекрасно понял твою игру: ты хотела одна завладеть всем богатством. Я стоял поперек твоей дороги, и ты постаралась меня устранить. И ты сделала это очень ловко и хитро. Потом ты догадалась, что путеводные нити в Мануар-О-Бютте. Ты бросилась туда, вскружила голову Дювернуа и овладела медалью. Я все время следил за тобой и восхищался твоей работой. Ошиблась ты только в одном. Ты забыла про меня, своего соперника. И от этого проиграла. Теперь четыре красных бриллианта Голконды в моих руках. Я буду богат, так богат, что смогу позволить себе роскошь честной жизни. И вот перед началом честной жизни я снова встретился с тобой и, как тогда, спрашиваю: хочешь ли ты быть той пассажиркой, о которой я предупредил команду? Скажи только слово: да или нет.
Доротея презрительно усмехнулась. И эта улыбка была красноречивее ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43